Кукушки Мидвича
Шрифт:
– Да, - согласился я, - но вы сказали, что это - п р е- д в а р и т е л ь н ы е выводы. А что дальше?
– По-моему, установленных фактов и так достаточно, чтобы опрокинуть все наши социальные системы.
– Может, это просто более развитая форма взаимопонимания, вроде того, которое иногда возникает между близнецами?– спросила Джанет.
Зеллаби покачал головой.
– Вряд ли. Либо оно развилось настолько, что приобрело новые черты. Кроме того, мы имеем дело не с одной такой группой, а с двумя, причем непересекающимися. Теперь, если это действитиельно так, а мы видим чтому подтверждение, сразу же встает вопрос: насколько каждый из Детей индивидуален? Да, физически каждый из них - отдельная личность. Но так ли это на самом деле? Если у
Другими словами, если я задам вопрос любому из этих мальчиков, то получу абсолютно одинаковый ответ, кого бы ни спросил. Если я попрошу их выполнить какое-то действие, я снова получу один и тот же результат; но, вероятно, успешнее с заданием справится тот мальчик, чья физическая подготовка лучше. Кстати, Дети слишком похожи друг на друга, чтобы различия бросались в глаза.
Но должен сказать главное: тот из них, кто в данный момент отвечает мне или выполняет мою просьбу - не индивидуум, это просто - и прежде всего - член группы. И именно отсюда следуют как дальнейшие выводы, так и новые вопросы.
Джанет нахмурилась.
– Я все еще не понимаю...
– Можно иначе, - сказал Зеллаби.– Нам кажется, что перед нами пятьдесят восемь маленьких индивидуальностей. Но впечатление обманчиво, и мы обнаруживаем, что на самом деле индивидуальностей только две - "мальчик" и "девочка". Причем, "мальчик" состоит из тридцати элементов, а "девочка" - из двадцати восьми, и каждый из них имеет физическую структуру и форму отдельного мальчика или девочки, соответственно.
Последовала пауза.
– По-моему, слишком сложно, - осторожно сказала Джанет.
– Не спорю, - согласился Зеллаби.– Мне тоже так кажется.
– Послушайте, - сказал я.– Вы серьезно так считаете? Не слишком ли вы преувеличиваете?
– Я утверждаю, что это так - а доказательства я вам уже представил.
Я покачал головой.
– Вы показали нам лишь то, что они каким-то непонятным способом умеют общаться друг с другом. Но выводы о едином сознании - это, пожалуй, чересчур смело.
– На данном этапе - возможно. Но не забывайте - вы стали свидетелями только одного эксперимента. Я же провел целый ряд опытов, и результаты любого из них не противоречат идее того, что я называю коллективным разумом. Кстати, сама идея не так уж и странна, как кажется поначалу. Это обычная уловка, к которой прибегает эволюция, чтобы скомпенсировать несовершенство отдельной особи. Многие виды, которые на первый взгляд состоят из одиночных представителей, в действительности могут существовать только колониями. Самые яркие примеры можно найти среди низших форм жизни, но нет причин ограничиваться только ими. Пожалуйста - насекомые. Размеры их невелики, но вместе они действуют чертовски эффективно. И люди объединяются в группы с той же целью, правда, сознательно, а не инстинктивно. Так почему бы П снова не применить этот способ, продемонстрировав нам всю неуклюжесть наших попыток преодолеть пропасть в общении друг с другом? Быть может, именно таким образом Природа искусно копирует саму себя?
Наша цивилизация стоит сейчас перед барьером, который преграждает нам путь к развитию и, если мы не хотим застрять на нынешнем уровне, мы обязаны найти какой-то способ его преодолеть. Если мы не будем эволюционировать, мы просто вымрем, как динозавры. Помните, Бернард Шоу предлагал в качестве первого шага увеличить продолжительность человеческой жизни до трехсот лет. Вполне возможный путь - идея продления жизни весьма привлекательна
Взглянув на выражение лица Джанет, я понял, что она отключилась. Когда кто-то, по ее мнению, начинал нести чушь, она просто отказывалась тратить силы на попытки понять и отгораживалась непроницаемым мысленным занавесом. Я задумчиво посмотрел в окно.
– Я чувствую себя хамелеоном, которого положили на поверхность, цвет которой он не в состоянии воспроизвести, - наконец сказал я. Если я правильно понял, вы утверждаете, что каждая из этих групп обладает единым разумом. Значит ли это, что мальчики обладают нормальными умственными способностями в тридцатикратном объеме, а девочки в двадцативосьмикратном?
– Сомневаюсь, - серьезно сказал Зеллаби.– Скорее всего, нет, и слава Богу, потому что нормальные способности в тридцатикратном объеме - это уже за гранью всякого понимания. Наверное, можно говорить о некотором увеличении умственных способностей, но в данный момент я не вижу способа, как его оценить, если это вообще возможно. Но сейчас более важной мне представляется степень их способности к принуждению. Последствия могут быть страшными. Никто не знает, каким образом они это делают, но не исключено, что при определенной концентрации этой способности, так сказать, в замкнутом объеме, может сработать закон Гегеля - то есть количество перейдет в новое качество. В данном случае, это будет означать прямое управление людьми. Честно говоря, все это пока мои домыслы, но поле для них чертовски обширно.
– Быть может, вы и правы, но, по-моему, это чересчур сложно.
– В деталях, возможно, - сказал Зеллаби, - но что касается принципов, то ничего сложного здесь нет. Вы согласны, что мы оцениваем человека по силе его духа?
– Конечно.
– Дух - это жизненная сила; она не статична, она либо развивается, либо атрофируется. Можно сказать, эволюция духа предполагает возникновение некоего сверхдуха. Допустим теперь, что этот великий дух, этот сверхдух, пытается выйти на сцену. Где ему обитать? Обыкновенный человек не приспособлен быть его вместилищем; сверхчеловека, который мог бы им стать, не существует. Но выход есть: при отсутствии подходящего единого вместилища создать их группу энциклопедия, слишком объемная для одного тома... Не знаю. Но если это так, то перед нами д в а сверхдуха, обитающие в двух группах. Зеллаби замолчал, глядя в окно на шмеля, перелетающего с одного цветка лаванды на другой, потом задумчиво добавил: - Я много думал об этом. Мне даже казалось, что оба сверхдуха должны иметь имена. Конечно, выбор имен огромен, но у меня в мозгу постоянно вертятся лишь два. Про себя я называю их Адам и Ева.
Через два или три дня я получил письмо из Канады, в котором сообщалось, что если я немедленно туда отправлюсь, то смогу получить работу, которой давно интересовался. Я так и сделал, оставив Джанет закончить все дела в Мидвиче; позже она должна была ко мне присоединиться.
Вскоре она приехала, но новостей из Мидвича привезла немного. Главная из них заключалась в том, что между Фриманами и Зеллаби началась вражда, правда, активной стороной в ней были, в основном, Фриманы.
Гордон, по-видимому, рассказал о своих открытиях Бернарду Уэсткотту. Запрос о подробностях достиг Фриманов, для которых выводы Зеллаби оказались новостью, и они сразу же кинулись проводить собственные тесты, причем вид у супругов становился чем дальше, тем мрачнее.
– Наверное, на идее об Адаме и Еве они и договорятся, - добавила Джанет.– Бедный Зеллаби! Я до сих пор благодарю судьбу за то, что в тот день мы оказались в Лондоне. Представляешь, я тоже стала бы матерью одной тридцать первой части Адама или одной двадцать девятой части Евы! Невеликое удовольствие, мягко говоря. Слава Богу, нас это не коснулось. И вообще, Мидвичем я сыта по горло и совсем не расстроюсь, если никогда о нем больше не услышу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
17. Теперь нам девять