Кукушки Мидвича
Шрифт:
– По-моему, ты преувеличиваешь, Гордон, В конце концов, несколько необычных малышей...
– Которые умеют вызывать невротическое состояние у взрослых женщин. Не забудь еще и Харримана. Они з а с т а в- л я ю т выполнять свои желания.
– А вдруг, когда они станут старше, это пройдет? Говорят, бывают случаи удивительного взаимопонимания, психической общности...
– В отдельных случаях - возможно. Но в шестидесяти взаимосвязанных случаях!? Нет, ни о какой нежной привязанности не может быть и речи. Это самые практичные, здравомыслящие и независимые детишки, какие когда-либо существовали на свете. Еще они, пожалуй, самые самовлюбленные, и тут ничего нет удивительного -
– Доктор Уиллерс говорит...– начала его жена, но Зеллаби нетерпеливо перебил ее.
– Уиллерс в свое время оказался на высоте положения, так что не удивительно, что теперь он ведет себя как зазнавшийся страус. В истерию он уверовал почти патологически. Надеюсь, отпуск пойдет ему на пользу.
– Но, Гордон, он, по крайней мере, пытается как-то объяснить...
– Дорогая, я человек терпеливый, но не испытывай больше моего терпения. Уиллерс никогда не пытался ничего о б ъ я с-н и т ь. Он согласился с отдельными фактами, от которых нельзя было отмахнуться, а остальные постарался просто не заметить. Это уже политика.
– Но должно же быть какое-то объяснение?
– Конечно. Придется, правда, подождать, пока дети подрастут, и мы получим дополнительную информацию.
– Но у тебя есть какая-то идея?
– Боюсь, тебя это не обнадежит.
– Скажи.
Зеллаби покачал головой.
– Я не готов, - сказал он.– Но поскольку ты женщина умная, я задам тебе вопрос: если бы ты пожелала бросить вызов стабильному и хорошо вооруженному обществу, чтобы ты стала делать? Попробовала бы напасть - хоть это и дорого, и ненадежно, и опасно? Или, если время не играет сертьезной роли, использовала бы тактику "пятой колонны", чтобы атаковать врага изнутри?
16. Проблемы еще впереди
За несколько следующих месяцев в жизни Мидвича произошло множество перемен.
Феррелин уехала вместе с Аланом, оставив ребенка у Зеллаби. Доктор Уиллерс передал свою практику ассистенту, помогавшему ему во время кризиса, и отправился вместе с женой в заслуженный отпуск - как говорили, в кругосветное путешествие.
Однако самым сенсационным событием оказалась эвакуация Фермы, проведенная в спешном порядке - всего за несколько дней. Ученым сообщили об этом в понедельник, и они сразу принялись паковаться. В среду начали пребывать большие фургоны, а к концу недели главное здание и дорогостоящие новые лаборатории уже стояли пустыми, с темными окнами, и у жителей поселка осталось чувство, что на их глазах разворачивалась некая волшебная пантомима. Мистер Кримм исчез вместе со своими сотрудниками, уехали и две девушки, которые в начале лета уволились, а потом вновь поступили на работу; и когда этот Великий Исход завершился, единственным напоминанием о Ферме, не считая самого здания, осталась одна молодая женщина, которая предпочла быть рядом со своим ребенком, да четверо золотоглазых Детей, которым нужно было найти приемных родителей.
Неделю спустя, в коттедже, где раньше жил мистер Кримм, поселилась супружеская пара по фамилии Фриман. Своим видом они напоминали высушенные мумии, а их семнадцатилетная дочь выглядела немногим лучше. Мистер Фриман представился врачом, специализирующимся на социальной психологии, жена его тоже оказалась доктором медицины. Нам намекнули, что их задача - изучение развития Детей. Этим они и занимались, постоянно что-то высматривая, порой заглядывая в дома, и довольно часто их можно было видеть на одной из скамеек на лужайке, где они с важным видом бдительно
Бернард на мои расспросты ответил, что к его отделу они отношения не имеют, но действительно были командированы в Мидвич. Мне подумалось, что если это единственное последствие страсти Уиллерса к изучению Детей, то очень хорошо, что сейчас его с нами нет.
Зеллаби предложил Фриманам сотрудничество - безуспешно. Не знаю, какой департамент подбирал таких работников, но нам казалось, что, будь они чуть хоть немного пообщительнее, они смогли бы с гораздо меньшими усилиями получить куда больше информации. Так или иначе, какая-то польза от их рапортов, вероятно, была, и нам ничего не оставалось, кроме как смириться с их неприятной манерой манерой шнырять по поселку.
Однако, какой бы научный интерес ни представляли Дети в течение первого года их жизни почти ничего не внушало нам опасений. Кроме перманентного сопротивления попыткам увезти любого из них из Мидвича, прочие проявления их способностей к принуждению были весьма умеренны и нечасты. Они были, по словам Зеллаби, детьми очень разумными и самостоятельными, правда, до тех пор, пока к ним не начинали относиться пренебрежительно или препятствовать их желаниям. За двумя исключениями, здоровье их также было в полном порядке. Этими двумя исключениями оказались две болезненные девочки, которые незадолго до Рождества подхватили какую-то вирусную инфекцию и умерли в течение нескольких часов.
Казалось, ничто в поведении Детей не подтверждало зловещие предсказания старух или иначе сформулированные, но не менее мрачные, прогнозы самого Зеллаби; время текло настолько безмятежно, что не только мы с Джанет, но и многие другие начали сомневаться, не преувеличены ли наши страхи, и не ослабевают ли необычные способности Детей - может быть, они совсем исчезнут, когда те подрастут?
Но следующим летом Зеллаби сделал открытие, которое, судя по всему, ускользнуло от внимания Фриманов, несмотря на их добросовестную слежку.
Однажды летним утром Гордон Зеллаби явился к нам домой и бесцеремонно вытащил нас на улицу. Я пытался протестовать, но он был неумолим.
– Я все прекрасно понимаю, дорогой мой. Знаю, что отрываю вас от работы. У меня самого перед глазами стоит отчаянное лицо моего издателя. Но это очень важно. Мне нужны свидетели, заслуживающие доверия.
– Свидетели чего?– без всякого энтузиазма спросила Джанет.
Зеллаби покачал головой.
– Я ничего не буду говорить заранее. Я просто прошу вас наблюдать за экспериментом и делать свои выводы. Вот здесь, - он похлопал себя по карману, - наш инструмент.
Он положил на стол маленькую, размером в два дюйма, коробочку с орнаментом, а рядом - головоломку в виде двух больших изогнутых и сцепленных между собой гвоздей, которые нужно правильно повернуть, чтобы разъединить. Гордон поднял деревянную коробочку и слегка потряс. Внутри что-то стукнуло.
– Здесь леденец, - объяснил он.– Эта коробочка - плод бессмысленной изобретательности японцев. Как ее открыть, сразу не понятно, но стоит сдвинуть в сторону вот этот элемент орнамента, и она без труда откроется - получайте конфету. Зачем японцы придумали такую конструкцию, только они сами и знают, но нам она может сослужить хорошую службу. Итак, кого из Детей выберем для первой пробы? Давайте сначала мальчика.