Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины

Рыбаков Борис Александрович

^{Илл. 27. Онежская псалтырь 1395 г., л. 3. ГИМ, ОР, Муз. 4040}

Их характерной чертой является сокращение верхних частей букв, подъем перекладин и набухание петель, т. е. образование высокой сигнальной линии [890] . В отдельных начертаниях, например, в букве «Л», в лигатурах «тва», «тра», в тайнописи, появляются округлые элементы. В письме употребляются округлые, минускульного типа грецизированные начертания, например «альфа» (илл. 27, 31).

890

Щепкин В. Н. Русская палеография, с. 116.

Общая характеристика русского устава рубежа XIV–XV вв. позволяет сделать вывод, что в этой разновидности письма соединены разнородные временные и типологические признаки. Возрождение тщательных, рисованных, каллиграфически красивых почерков,

после упрощенного грубого устава XIII в. отражает, по-видимому, стремление писцов подражать лучшим рукописным образцам Киевского периода XI–XII вв. Высокая сигнальная линия и некоторая манерность письма — это новые собственно уставные черты XIV в. Что же касается округлых русских начертаний и минускульных грецизированных, то они являются признаками формирования элементов нового типа письма — русского полуустава.

Значительно больше полууставных черт в переходных разновидностях почерков [891] . Сохраняя в основных начертаниях рисунок букв, свойственный русскому уставу рубежа XIV–XV вв., его высокую сигнальную линию и прямое, без наклона, положение букв в строке, эти почерки приобретают и новые типологические признаки. Начертания одной и той же буквы теряют строгую стандартность. Наряду с округлыми петлями то в той, то в другой букве встречаются изогнутые мачты и перекладины (например, в йотированной «е», в буквах «д», «н», «р», «т», «у», «ъ», «ять»). Увеличивается число округлых лигатур и грецизированных начертаний («альфа», «эпсилон», «ламбда», «ро»). Часто употребляются упрощенные, грубые асимметричные формы в буквах «д», «е», «ж», «земля», «ферт». Именно в переходных почерках появляются совершенно новые начертания, никогда не имевшие места в русском уставе. Это «в» с различными комбинациями больших и малых, округлых и угловатых петель; несколько вариантов «земли» с закрытой верхней петлей и «земли» в виде арабской цифры «2» с округлым хвостом; несколько вариантов «т» с разновысокими мачтами. Наконец, изредка здесь начинают встречаться южнославянские формы, например, некоторые формы «земли», «ер», «ерь», с высокими мачтами, «юс большой» [892] . Однако в переходных почерках указанные особенности проявляются непоследовательно. В каждом индивидуальном почерке они могут сосуществовать в различных комбинациях, а такой признак, как наличие грецизированных или южнославянских начертаний, нередко вообще отсутствует. Постоянными, устойчивыми эти признаки (многовариантность начертаний, нарушение принципа геометричности) становятся в полууставе [893] (илл. 28). К ним добавляется свободное расположение и наклон букв и слов в строке. В особых группах русского полуустава начинают преобладать южнославянские и грецизированные формы. Идет сближение русского полуустава с южнославянскими почерками. Это сближение лишь отчасти определялось прямым заимствованием. Эволюция русских почерков от устава к полууставу шла по внутренним законам самого русского письма. Основа для сближения была подготовлена в русском уставе и переходных почерках рубежа XIV–XV вв.

891

См.: Книга Иова 1394 г. (Чуд. 6), Апостол 1389–1406 гг. (Хлуд. 37), Устав студийский 1398 г. (Син. 333), Изборник 1403 г. (Син. 275), Триодь цветную 1403 г. (Усп. 7 перг.), Лествицу 1404 г. (Чуд. 219), Пролог 1406 г. (Усп. 3 перг.).

892

«Юс большой» есть в почерке Изборника 1403 г. Однако надо учитывать, что эта книга переписывалась с Изборника 1073 г., где «юс большой» был постоянно встречающейся буквой.

893

Образцы развитого русского полуустава имеются только в единичных рукописях ГИМ начала XV в., не имеющих точной даты написания, поэтому в качестве иллюстрации в статье приводится лист из Евангелия 1416 г. (ГИМ, ОР, Чертк. 256).

^{Илл. 28. Евангелие 1416 г., л. 168 об. ГИМ, ОР, Чертк. 256}

Русский полуустав в развитом виде получает распространение одним-двумя десятилетиями позже рассматриваемого периода. На рубеже XIV–XV вв. он встречается только в отдельных книгах.

В орнаментальном убранстве русских рукописных книг на рубеже XIV–XV вв. также наметились перемены.

Традиционным художественным стилем книжных заставок и инициалов в это время была тератология, или звериный стиль, в его завершающей стадии развития [894] . Сложная система плетеных ремней с запутавшимися в них фигурами чудовищ, а в отдельных вариантах с человеческими фигурами, на красочном фоне заполняла фронтисписы, заставки и заглавные буквы (инициалы) рукописных книг. Тератологическая орнаментика в рукописях, вышедших из больших книгописных центров Москвы, Новгорода, Пскова и других городов, отличалась особенностями рисунка (плоские или более объемные фигуры зверей) и колорита (синий фон заставок в книгах Новгорода, сине-зеленый — Пскова, красно-желтый — средней полосы Руси). Однако в целом стиль оставался единым [895] .

894

Из 34 орнаментированных рукописных книг рубежа XIV–XV вв., хранящихся в Отделе рукописей ГИМ, в 24 украшения выполнены в тератологическом стиле.

895

См.: Ильина Т. В. Декоративное оформление древнерусских книг. Л., 1978. В этой работе, наряду с исследованием существа вопроса, дана его полная библиография.

Но на рубеже XIV–XV вв. на страницы русских книг приходят украшения совершенно иного характера. Вместо чудовищ — растительно-цветочные мотивы, вместо плетеной ременной сетки — четкие клейма (напоминающие перегородчатую эмаль), заключенные в геометрическую рамку. Словом, это тот тип орнамента, который чрезвычайно напоминает украшения русских и греческих

книг X–XI вв. и который получил название нововизантийского. Этот орнамент в одних книгах соседствовал с тератологией, в других — уже вытеснял ее.

Так, в Евангелии начала XV в. из московского Андроникова монастыря, украшенном художниками круга Андрея Рублева [896] , тератология отсутствует, а две заставки (на лл. 2 и 257) выполнены в изысканнейшей манере нововизантийского стиля (илл. 29). В отдельных инициалах имеются отголоски романского стиля.

^{Илл. 29. Андрониково евангелие, начало XV в. л. 2. ГИМ, ОР, Епарх. 436}

896

ГИМ, ОР, Епарх. 436. Постникова-Лосева М. М., Протасьева Т. Н. Лицевое евангелие Успенского собора как памятник древнерусского искусства первой трети XV века. — В кн.: Древнерусское искусство XV — начала XVI веков. М., 1963, с. 154.

Что касается соседства тератологии и нововизантийского стиля, то оно встречается в двух формах. В «Онежской псалтыри» 1395 г. одни листы украшены инициалами и заставками тератологического стиля, другие — нововизантийскими. Оба вида украшений выполнены на высоком художественном уровне [897] .

Иную форму сочетания двух этих стилей представляет орнамент «Лествицы» конца XIV в., написанной на бумаге (вод. знаки: Полумесяц — 1) Брике № 5287, 1395–1420 гг.; 2) Брике № 5288, конец XIV в. — 1415 г.) [898] . Здесь в одних и тех же заставках есть элементы традиционной тератологии (полосы — ремни, «реснички»; особый «тератологический» колорит: сочетание синего и желтого) и нововизантийской манеры (геометрическая рамка, византийский цветок). Несовершенство исполнения нововизантийских деталей говорит, по-видимому, о том, что для художника этот стиль был еще новым и непривычным (илл. 30). Оригинальной разновидностью нововизантийских украшений представляется одна из заставок московской рукописи конца XIV в. из Воскресенского собрания ГИМ [899] . Четкие эмальерные клейма заменены в ней симметрично извивающимися ветвями, сходными с орнаментами итальянского Ренессанса, мотивами, получившими широкое развитие в византийских и грузинских рукописях в XIII–XIV вв., а в русской книжной орнаментике — с конца XV в.

897

ГИМ, ОР, Муз. 4040.

898

ГИМ, ОР, Увар. 865–4°. Briquet С. М. Les filigranes dictionnaire historique des marques du papier. Geneve, 1907.

899

ГИМ, OP, Воскр. 2, л. 1.

^{Илл. 30. Лествица, конец XIV — начало XV в., л. 39 об. ГИМ, ОР, Увар. 865–4°}

Параллельно с нововизантийским стилем в русскую книжную орнаментику входило балканское плетение, или балканский стиль. Однотонные или пестрые жгуты и ленты сплетались в заставках в правильные геометрические фигуры: круги, квадраты, восьмерки. Здесь не было ни чудовищ, как в тератологии, ни цветка крина, как в нововизантийском орнаменте [900] .

900

Шульгина Э. В. Балканский орнамент. — В кн.: Древнерусское искусство. Рукописная книга. М, 1974, с. 240–264.

Известный в южнославянских рукописях XIV в., этот орнамент пришел на Русь вместе с болгарскими и сербскими писцами, с их книгами. Широкое распространение на Руси он, как и нововизантийский стиль, получил позже, в XV–XVI вв., но в отличие от аристократического орнамента он украсил многочисленные книги, выходившие из небольших книгописных мастерских, и стал таким же популярным и любимым русскими книжниками, какой была в свое время тератология. В рукописях же рубежа XIV–XV вв. балканский орнамент встречается лишь изредка, чередуясь в них с украшениями других стилей [901] (илл. 31).

901

ГИМ, ОР, Муз. 3651, Син. 71, Усп. 5 перг.9

^{Илл. 31. Евангелие 1409 г., л. 192 об. ГИМ, ОР, Син. 71}

Вообще для многих книг Руси рассматриваемого периода характерно сочетание всех перечисленных стилей: тератологии, нововизантийского и балканского. Такое сочетание есть в упоминавшейся рукописи из Воскресенского собрания, но особенно полно оно проявилось в «Онежской псалтыри» 1395 г. (илл. 27). Книга имеет интересную и сложную судьбу. Важно подчеркнуть, что написана она писцом, который называет себя Лукой смолянином, т. е. происходящим из Смоленска, и, следовательно, можно предполагать, что украшена она художником также западнорусского происхождения. В одних фронтисписах, заставках и инициалах «Онежской псалтыри» мы видим тератологию, в других — нововизантийский орнамент, в третьих — соединение того и другого, в четвертых — балканское плетение [902] . Весь этот декор выполнен рукой искуснейшего мастера.

902

ГИМ, ОР, Муз. 4040, л. 1, 72, 83 об., 115 об., 129 об., 156 об., и др.