Кузьма Минин на фоне Смутного времени

Перхавко Валерий Борисович

В феврале 1797 г. митрополит Платон дал распоряжение возобновить крестный ход по случаю освобождения от польско-литовской осады, совершавшийся ранее, но затем отмененный: «Но сей случай есть достопамятен, и должна обитель благодарственная Богу воссылать. Того ради, в сей день в Троицком соборе отправлять всенощную Всесвятой Троице и Преподобному Сергию, и литургию с проповедью, объясняя оный великий случай; и по литургии — крестный ход по ограде, яко много от осады претерпевшей, но Божьею помощью устоявшей»^{646}.

H. М. Карамзин в статье «Исторические воспоминания и замечания на пути к Троице и в сем монастыре», опубликованной впервые в журнале «Вестник Европы» в 1802 г., также дал описание обелиска 1792

г. Он пишет, что на белых мраморных досках изображены «четыре эпохи славы его (монастыря. — В. П.) и незабвенные услуги, оказанные им России»: 1) благословение Сергием Радонежским Дмитрия Ивановича перед походом Мамая; 2) осада монастыря интервентами и их русскими пособниками в 1608–1609 гг.; 3) призывы к освобождению Москвы в 1611 г.; 4) убежище для юного Петра I^{647}.

Более подробная характеристика памятника появилась в XIX в. в труде А. В. Горского о Троице-Сергиевой лавре:

«Вышина обелиска 14 аршин; на верху его поставлен медный, вызолоченный чрез огонь шар. Над тумбою укреплены солнечные часы. На тумбе со всех четырех сторон в медальонах были помещены надписи о событиях Лавры:

I. На южной стороне: «Три были несчастливыя для России времена; и в оных сия обитель к сохранению Отечества содействовала и спомоществовала. Было татарское иго, кое не один век угнетало Россию. Великий Князь Дмитрий Иоаннович Донский сражался с Татарами под предводительством Мамая. Св. Сергий тому содействовал и молитвами, и советом, и посланием на поле сражения двух иноков Пересвета и Ослябя, и писанием ободрительным при самом в бой вступлении, обнадеживая известною победою, одержанием который положено основание к свержению наконец ига татарскаго».

2. На восточной стороне: «Злоключение было от Поляков. По злокозненному коварству Римскаго папы с Езуитами, вымыслив они лже-Дмитрия, и под его именем довели было Россию до края бедствий; Обитель сия ко избавлению всеми образы не токмо спомоществовала; но всех сынов Отечества действия, предприятия, ревнования, совершения, духом своим оживляла. И хлебом во время глада снабдевала, и многими деньгами нуждам Отечества служила. Даже жертвовала и самыми церковными драгоценными утварями. Но и долговременную выдержала осаду; и тем северныя страны, а чрез них и самую Столицу и всю Россию предохранила».

3. На северной стороне: «Притом и во все грады из сия же обители летали увещательный грамоты, возбуждающия на помощь Столицы, кои и воздействовали в нижних градах, особливо же в достопамятном Нижегородском гражданине, Козьме Минине. Но и самому по бури возсиявшему ведру, единодушным избранием Царя Михаила Феодоровича, и совершенному мятежей успокоению, сия же обитель соучаствовала. Ибо и самому миру Промысл благоволил заключену быть под стенами сея обители в селе Деулине. Во всех же оных славных деяниях отличил себя Троицкий Келарь Аврамий Палицын, и Архимандриты сея обители: Иоасаф и Дионисий».

4. На западной стороне: «Во время стрелецких мятежей, Петр 1-й, сей муж, толико собою славный, и толико Россию прославивший, для сохранения своей жизни двукратно находил убежище внутрь сея священный ограды. В прославление сея обители и в вечную память великих мужей, Св. Сергия, Архимандритов: Иоасафа и Дионисия, и Келаря Аврамия, поставил и посвятил сей памятник Платон Митрополит Московский и Архимандрит сея Лавры 1792 года».

И в заключении приведены стихотворные строки:

Они на Небесах; им слава не нужна, К подобным нас делам должна вести она»^{648}.

В 1823 г. вокруг обелиска были поставлены соединенные цепью пушки, некогда служившие для защиты монастыря от иноземных интервентов и их русских пособников.

В июне 1794 г. чиновник Псковской губернской казенной палаты Николай Степанович Ильинский (1761–1846), выходец из церковно-приказной среды Вологды, отправился

в Нижний Новгород для организации доставки соли в Псковскую губернию^{649}. Ознакомившись с сочинением И. И. Голикова «Дополнение к деяниям Петра Великого», в котором говорилось о поклонении Петра I могиле Минина в 1722 г., Ильинский попросил причт Спасо-Преображенского собора показать ему это погребение, не имевшее, как выяснилось, надгробия и надписи. Затем, чтобы привлечь внимание общества к увековечению имени национального героя России, он издал в 1794 г. в Нижнем Новгороде листовку-плакат с собственным стихотворным произведением «В память славному мужу нижегородскому купцу Козьме Минину», начинающимся со следующих строк:

На том месте стоя, где Минин погребен, Казалось, будто я в те веки пренесен, В которые сей муж усердьем воскрыленный, Увидя пламенник, врагами воспаленный, Сынов Отечества, внимая скорбный стон, Попранну веру зря и Божеский закон, И самую Москву носящу тяжки узы, Разрушенну любовь, прерванныя союзы; Воззря на тьмы врагов, лиющих Росску кровь, Слезами грудь кропя, восчувствовал любовь; И пламень искренний в душе своей питая, Из челюстей врага Россию свобождая, Сокровище свое к сему он посвятил, Бессмертным подвигом всех спас и защитил.

Это стихотворение было поднесено Ильинским Екатерине II вместе с прошением поставить ему памятник: «Всемилостивейшая Государыня, великодушная мать отечества! Нижегородский купец Козьма Минин, оказавший в самыя опасныя для России времена монаршему Вашего И. В. престолу безсмертную услугу, и погребенный в Нижегородском катедральном соборе, не имеет не только памятника, ниже надписи. Я, восхищаясь великодушным его подвигом, старался возобновить сию память составлением слабых стихов, которые приемлю дерзновение поднести Вашему И. В. со всеусерднейшим молением, не соизволите ли, Всемилостивейшая Государыня, ознаменовать безсмертное свое великими деяниями в веках царствование сооружением сему славному мужу памятника, да, взирая на оный, души, чувствующия преданность к священнейшей Вашего И. В. особе и отечеству, во всяких случаях ревновать ему будут». Ильинский передал также 50 экземпляров листов с текстом стихотворения нижегородскому епископу Павлу, сопроводив свой дар следующим посланием: «К Преосвященству. Болезненно сердцу моему было, что погребенной в здешнем кафедральном соборе славный муж Козьма Минин, известный Вашему Преосвященству по историческим преданиям, своим подвигом, не имеет ни надписи, ни памятника. Стараясь изобразить в слабых стихах его великодушной поступок, смею себя ласкать, что Ваше Преосвященство, удостоя благосклонного принятия подносимые при сем пятдесят экземпляров, соизволите приказать сей памятник поставить близ того места, где он погребен…»^{650}.

В конце концов в 1797 г. на сооружение деревянного надгробия на могиле Кузьмы Минина в Спасо-Преображенском соборе Нижегородского Кремля выделило 200 рублей московское купечество^{651}. Надпись на нем гласила:

Избавитель Москвы, Отечества любитель И издыхающей России оживитель, Отчизны красота, поляков страх и месть, России похвала и вечна слава — честь: Се Минович Косма здесь телом почивает, Всяк истинный кто Росс, да прах его лобзает^{652}.