Кузьма Минин на фоне Смутного времени

Перхавко Валерий Борисович

В 1781–1788 гг. М. Д. Чулков предпринял в Петербурге издание семитомного труда «Историческое описание российской коммерции при всех портах и границах от древних времен до ныне настоящего». В первом томе автором помещена информация о русских торговых людях допетровской эпохи, в том числе о Кузьме Минине. Сославшись на сочинение А. И. Манкиева, Чулков так описывал деятельность Минина по созданию ополчения: «Из тамошних граждан некто купец, торговавший мягкою рухлядью, Козьма Минин, прозванием Сухоруков, вышед на площадь и собравшемуся тамо народу говорил следующее: «Видим конечное государства Русского разорение; а помощи и очищения ему ни откуду не чаем, для того я вам советую, чтобы нам в то вступиться, казну со всем нам до последнего имения собирать, жен и детей закладывать, и, всеми мерами казну для подъему и платы воинским людям скопив, искать будем такова полководца, которой бы, войско собрав и устроив его по обычаю, с ним шел прямо под Москву на очищение ее»^{619}.

Далее говорится, как «сей благотворительный купец при армии имел казну под своим хранением, и оказал сверх сих благодеяний отечеству своему великие заслуги, имея частые сражения с поляками под Москвою»^{620}.

В сочинении И. И. Голикова «Дополнение к деяниям Петра Великого» появилась легенда о том, что, посетив Нижний Новгород перед Персидским походом, Петр I в день своего 50-летия 30 мая 1722 г. поклонился праху национального героя России в древнем Спасо-Преображенском соборе, где покоились также останки нижегородских князей^{621}.

В 8-й песне героической поэмы «Россиада» (1779 г.) Михаила Матвеевича Хераскова (1733–1807), многолетнего директора и куратора Московского университета, старец Вассиан, явившийся Ивану Грозному, предсказывая будущее Московского времени царства, описывает разорение 1611 г., а затем воспевает патриотические деяния Минина и Пожарского:

К Российским ратникам приходит бледный глад, Мечи из рук падут; душевны слабнут силы; Преобращаются вкруг стен шатры в могилы; И глад бы пламенно геройство погасил, Когда бы Минин их в сердец [искр в сердцах] не воскресил. Сей друг отечества на бурю [бедность] взор возводит; Берет сокровища, к Пожарскому приходит; Богатство тлен и прах, но славится [но славно есть] оно, Коль будет общему добру посвящено; Познал имения такую Минин цену; Он злато изострил, дабы попрать [сразить] измену; Российской храбрости удерживает вес; И се разит Орла Российский Геркулес! Как бурный вихрь, Москву Пожарский окружает, Кидает молнии, поляков поражает, С другой страны дарит отечеству покой, Бросая гром на них, Димитрий Трубецкой^{622}.

При создании поэмы Херасков опирался на «Ядро российской истории» А. И. Манкиева, «Краткий летописец» М. В. Ломоносова и А. П. Богданова, а также рукописные материалы и записи устных преданий из Казани^{623}.

Позже М. М. Херасков написал трагедию «Освобожденная Москва» с главными героями Кузьмой Мининым и Дмитрием Пожарским. Вот как характеризовал в ней своего боевого соратника Пожарский, обращаясь к боярам:

Сей муж, почтенный муж России, сын и друг, Примером сделался Отечеству заслуг. Не князь, не знатный муж, не есть чиновник дворской Он Минин! Минин он! — Купец нижегородской. Порода знатная без добрых дел ничто; Тот в мире знаменит, полезен царству кто! К Отечеству сей муж подвигнут сожаленьем, Пожертвовал ему и жизнью и именьем^{624}.

Первое представление трагедии состоялось в Петровском театре в Москве 18 января 1798 г.; она игралась периодически на сценах Петербурга и Москвы до 1816 г., в том числе во время Отечественной войны 1812 года.

Поэт и государственный деятель Иван Иванович Дмитриев (1760–1837) так писал о самом трагическом моменте Смуты начала XVII в. в оде «Освобождение Москвы» (1795 г.):

Где ты, Славянов храбрых сила? Проснись, восстань Российска мочь! Москва в плену, Москва уныла, Как мрачная осення ночь. Восстала, все — восколебалось: И Князь, и ратай, стар и млад, Все в крепку броню ополчалось; Перуном возблистал булат! Но кто из тысяч видим мною, В сединах бодр и сановит? Он должен быть вождем, главою — Пожарской то, России щит! Восторг, восторг я ощущаю, Пылаю духом и лечу! Где лира? смело начинаю: Я подвиг предка

петь хочу.

Далее Дмитриевым воспеваются ратные дела Пожарского:

Три краты день воссиявал, Три краты ночь его сменяла, Но бой еще не переставал, И смерть руки не утомляла; Еще Пожарский мещет гром, Везде летает он орлом; Там гонит, здесь разит, карает, Удар ударом умножает, Колебля мощь литовских сил. Сторукий исполин трясется, Падет, издох! — и вопль несется: «Ура! Пожарской победил!». И в граде отдалось стократно: «Ура! Москву Пожарской спас!»^{625}

Во второй половине XVIII — первой половине XIX в. образы Минина и Пожарского проникают и в народное творчество. Фольклорист П. В. Киреевский записал у старушки Екатерины Андреевны, занимавшейся песенной импровизацией, песню, в которой инициатор создания Второго ополчения предстает как «богатый мещанин» из Нижнего Новгорода, собирающий войско только из купцов, а князь Дмитрий Пожарский обращается к ополченцам: «храбрые солдатушки, нижегородские купцы»^{626}.

Вот как характеризуется в этой песне деятельность Кузьмы Минина:

Как в старом-то было городе, Во славном и богатом Нижнем, Как уж жил тут поживал богатый мещанин, Богатый мещанин Кузьма Сухорукий сын. Он собрал-то себе войско из удалых молодцов, Из удалых молодцов нижегородских купцов; Собравши их, он речи им взговорил: «Ох, вы гой еси товарищи, нижегородские купцы! Оставляйте вы свои домы, Покидайте ваших жен, детей, Вы продайте все ваше злато-серебро, Накупите себе вострыих копиев, Вострых копиев, булатных ножей, Выбирайте себе из князей и бояр удалова молодца, Удалова молодца воеводушку; Пойдем-ко мы сражатися За матушку за родну землю, За родну землю, за славный город Москву»^{627}.

Песня эта, преувеличивающая роль купечества, хотя в действительности ядро ополчения составляли дворяне и прочие служилые люди (стрельцы, пушкари), возникла, очевидно, в городской торгово-предпринимательской среде^{628}. Лишенная художественной целостности и по композиции представляющая собой хронику событий, она состоит из трех частей: 1) Кузьма Сухорукий как организатор ополчения; 2) Дмитрий Пожарский; 3) избрание нового царя^{629}. На ее лексике («богатый мещанин», «молодые ратнички» и др.) сказалось знакомство с книжной литературой. По мнению А. Д. Соймонова, «поводом для такого рода импровизаций Екатерины Андреевны, возможно, послужило то обстоятельство, что Киреевский щедро вознаграждал деньгами как своих корреспондентов, так и исполнителей песен, если он находил у них большой репертуар^{630}. Приведу еще одно высказывание фольклориста В. К. Соколовой: «В основе этого произведения, вероятно, лежала народная песня или предание о подвиге народного ополчения, возглавленного Мининым и Пожарским, но данный вариант идейно и художественно сильно переработан»^{631}. Если это действительно не плод устного народного творчества предшествующих столетий, а произведение, созданное специально для продажи фольклористу XIX в., остается только попытаться установить уровень книжной образованности автора.

В еще одной исторической песне «Как давным-давно на святой Руси», также носящей книжный характер, повествуется:

Лишь заслышали, лишь завидели Наш Пожарский князь с купцом Мининым, Что грозит беда каменной Москве, Что Литва нам, та Литва гордая, Проговариват с грозой дерзкою, С грозой дерзкою и поганскою, Что сулят нам те чародеины, Чародеины бесорманские, Безвремянную смерть позорную, Поднялися те добры молодцы, Поднялися те Руси верные, Что Пожарский князь с купцом Мининым…^{632}