La Cumparsita… В ритме танго
Шрифт:
— Иди на фиг… — шепчет и тем же злобным тоном добавляет. — Чтоб он сдох!
Характер тети Жени или Сергея? Уже желает будущему мужу скорейшего отбытия на Небеса? Отличненько! В этом вся Ния.
«Объявляю вас мужем и женой. Живите в любви и взаимопонимании. Ура! Да будет крепкая семья» — провозглашаю про себя.
Наша Тонька — всегда веселая и острая на язык малышка, такая супердеятельная натура и неунывающая ионно-литиевая человеческая батарейка, не требующая подзарядки от стационарного источника питания, потому что черпает энергию из окружающих ее людей при каждом недлительном моменте их общения. Антония — настоящий энергетический вампир, маленькая ведьма в юбке и недлинном топе, с короткой стрижкой под мальчишку во французском стиле и яркими, но неодинаковыми, увы, по цвету, озорными глазами. Сейчас она, правда, выглядит великолепно и привлекательно — я совершенно не солгала. Ну, очень сексуально. Мои комплименты, впрочем, как и выказанные
Итак, пусть цыпа дергается — я ведь все равно выдам свой непрошенный совет. Во-первых, я уже настроилась, а во-вторых — она сама, засранка, напросилась. К тому же, ей следует преподать урок. Малышка сильно нервничает, потому что до сих пор ничего не знает? Не раскупорили Смирнову — не возжелали юноши или крошка не далась? Маленькая целочка… Кому-то сегодня очень повезет!
— От первой брачной ночи все зависит, курочка моя. Платоническая любовь, сестричка, это очень круто и душевно, иногда волнительно, но, — ухмыляюсь и медленно облизываю губы, слежу за тем, как краснеет наша Тони и прячет от меня глаза. Стесняется, мнется, не любит разговоры о сексе, когда их заводят окружающие, но не она, — занятие любовью с мужчиной — это…
— Даша, я тебя прошу, — скулит и поджимает кулачки к губам.
— Он будет целовать тебя везде, облизывать и наслаждаться, трогать кожу, — все, что перечисляю, показываю на теле, обводя ладонями контуры своей фигуры. — Вот здесь задержится надолго, — придавливаю грудь и круговыми движениями массирую полушария, через ткань потираю соски, пытаясь защипнуть их через сильно декорированный лиф, — мужчины прутся от сисек, Ния. Это их фетиш. Они торчат от всех «малышек», если они обнажены. Так слюни и выпускают, заливая пол. Ты ведь в кружевах, цыпа? А подвязка есть с каким-нибудь миленьким сердечком? Кстати, только она и останется целой у тебя. На память! Мешать резинка на бедре ему не будет. Зато сильно подстегнет тебя — в прямом и переносном смысле. Люблю, когда оттягивают, а затем резко отпускают. Это сильно возбуждает и будоражит кровь. Шлепки по попе, — поворачиваюсь к ней спиной и укладываю ладони себе на ягодицы, глажу и шурую по отставленному заду, как муж по скоростной трассе, не останавливаясь, чтобы она, ни в коем случае не смогла перевести дыхание и что-то путное ввернуть. — А чулки на месте? Еще небольшая рекомендация бывалой и опытной — трусики можно сразу снять. Погода хороша! Сейчас на улице тепло и без этого предмета дамского исподнего туалета можно секс быстрее начать, если задрать все эти юбки и прикрыть мужа, пока он там будет… Он вылижет тебя, курочка моя! Гарантирую! Причмокнет и попросит добавки. Не забудь и ему ласки…
— С утра я позавтракала. Не пропустила — это обязательно! Так меня мама с папой воспитали, — она как будто плотно закрывает уши и сильно-сильно зажмуривает глаза, теперь вот старается перекричать меня своим простым рассказом о том, как уныло начался ее великий день. Печально! А могла бы, между прочим, прослушать аудиокнигу о первой близости с мужчиной. — Была без аппетита, поэтому очень легко заморила червячка — одна чашка зеленого чая и крохотный тост со сливочным маслом и клубничным джемом. Потом приняла душ, тщательно промыла интимные места и выдраила подмышки, нанесла увлажняющий лосьон и поухаживала за пятками. Проверила маникюр и размяла кожу. Затем, конечно, как ты могла заметить, я посетила парикмахерскую, освежила стрижку и обсудила образ со стилистом, подставила лицо визажисту. Меня накрасили, я поблагодарила и словами, и через терминал. Что еще?
— Он поцелует там, — нагло продолжаю, при этом плотно свожу свои ноги и очень крепко стискиваю бедра, топчусь и натираю кожу. По-моему, сама я сильно и довольно быстро возбуждаюсь, хотя изначально план был абсолютно не такой, — нежно, как сама захочешь. Проведет языком…
— Даша-а-а-а-а! — всхлипывает и заклинает Ния. — Пожалуйста-а-а-а…
— Извини-извини, — резко затыкаюсь и обнимаю чуть не плачущую сестру. — Ты будешь с этим мужчиной счастлива, Тоник. Уверена! Перестань, а то испортишь свой первоклассный образ, за который карточкой отблагодарила, да еще и вежливые слова вынужденно произнесла.
— Господи! Откуда ты все это можешь знать? Зачем пугаешь? — она встречно обнимает меня и прислоняется чересчур горячей щечкой к моей сильно декольтированной груди. — Открытое платье, Даша? — сестра немного отстраняется. —
— Я, что ли, не хорошая? А ну-ка, — пытаюсь прекратить ее суетливые движения, — убери сейчас же. Испортишь! Блин, Ния!
— Ладно-ладно! — прекращает пачкать платье и тут же поднимает руки вверх, выказывая вынужденную покорность и демонстрируя сдающийся жест. — Ты просто озорная, живая и свободолюбивая девчонка — по крайней мере, была до встречи с ним, а он женился на первой красавице Смирновых, привязал к своей этой деревяшке и держит тебя на приколе, как сучку, которую еще, к тому же, любезно наградил двумя детьми. А на сегодняшний день вы с ним, видимо, заключили небольшое соглашение, да? Раз ты такое платье надела, то значит, что-то пообещала взамен? Что, Дари?
Такое? Какое такое? Это мой свадебный наряд… Босоножки сегодня, правда, другие — мягкие, специально сшитые и хорошо подогнанные по моей мелкой ножке, оттого удобные, устойчивые и с необходимым для моего невысокого роста каблуком. Все, как из недавнего прошлого. Да-да, образ однозначно тот же, что был несколько лет назад, когда мы расписались с мужем. Странно, что она сразу не признала мой не слишком вычурный парад, ведь была на нашей свадьбе с Ярославом.
Мое ярко-красное платье, не длинное, абсолютно не приталенное и совсем не узкое, скорее, наоборот — сильный клеш и огромные воланы чуть выше моих колен, но с глубокими вырезами — на груди и на спине, и с воздушными крылышками, почти ангельскими перьями, на открытых плечах оставило неизгладимый след в общих воспоминаниях и заняло достойное место под названием «обязательно надену позже» в личном женском гардеробе. Я ношу его дома, фланируя перед зеркалами, кручусь и задираю в аргентинском повороте ножку, когда, естественно, никто не видит — по крайней мере, я так раньше считала, пока случайно не заметила заинтересованную пару девичьих глаз, присматривающих за мной из-за угла:
«Яська, это ты? — А-а-а-а?».
Сегодня вот решила немного подзабытым образом щегольнуть. На это имею право и мне не нужно любезное разрешение Ярослава, как думает эта мелкая мерзавка. Простое, но очень элегантное, утонченное, скроенное для нашего с мужем «танго» из легкой, почти воздушной ткани, которая все же крепко держит форму и подчеркивает мою фигуру в нужных местах, создавая недосказанность для мужских заинтересованных глаз. Я все еще вижу поплывший взгляд обалдевшего Горового в тот момент, когда он в торжественный день приехал забирать меня из родительского дома. Куда только в тот день Ярослав не смотрел? Краснел и тушевался, когда украдкой изучал фасон не совсем обычного свадебного платья. Цвет однозначно был не рядовой. Красный! Очень жгучий! Цвет крови, страсти и бешеного невыносимого жара. Товарищ то и дело спотыкался и громко сглатывал, когда подстраивался под мой малый шаг. Украдкой щупал ткань, проверял ее на прочность, видимо, дергал струящийся низ, затем накручивал на палец и даже к носу подносил. Ярослав перепробовал все! Все, на что в тот день, находясь под впечатлением, оказался способен. Разве что не рискнул перед присутствующими — родителями и веселыми гостями, задрать мне юбку до ушей и воочию удостовериться в наличии трусов в тот же грозный цветовой тон, что и мой аргентинский образ в целом. Есть ведь фотографии с мест того относительно недавнего события. Муж частенько подвисает томным взглядом на них. Мы с ним рядом, однако я стою вполоборота, выставив на носок согнутую в колени ногу, и прижимаюсь всем телом к его боку. Мы, не сговариваясь, смотрим в объектив и не моргаем — видимо, про себя считаем так и не вылетевших птичек или будущую супружескую ночку предвкушаем. Мои распущенные блестящие волосы, уложенные на один бок и заправленные локоны за ушко с единственной длинной сережкой с другой стороны, золотая тонкая цепочка с вращающейся балериной на маленькой планете, простой браслетик из того же драгоценного металла и его колечко, которое он быстро мне на палец натянул, когда государственный регистратор легким кивком головы разрешил — вот и вся атрибутика невесты, а потом и молодой жены, которую зафиксировал свадебный фотограф.
«Я ведь тебе нравлюсь, мужчина?» — подмигивая ему, как бы между прочим, на какой-то остановке в ожидании разрешающего цвета светофора задавала, по-видимому, слишком провокационный вопрос. Муж тогда смутился сильно и, уставившись стеклянным взглядом в мою специально оголенную до середины бедра ногу, громко сглотнув, сухими и потрескавшимися от жара губами еле-еле произнес:
«Ты бесподобна, кумпарсита… Нет слов… Я…».
«Хочешь, да?» — перебивала, подмигивала и специально отодвигалась от него, забиваясь в противоположный угол от сильно взбудораженного мужика. — «После торжественной части, товарищ, можем завернуть в какой-нибудь чулан. Я сильно хочу тебя…».