Леди, леди, это я!
Шрифт:
— Нигде я не состою. И ничего никак не называю, потому что нигде не состою.
— Твоя банда помогала тебе избивать Мейера?
— У меня нет никакой банды.
— Сколько вас там было?
— Я не понимаю, о чем вы все время говорите. Я пошел гулять…
— Как это было? Вы подкараулили его в коридоре?
— …и зашел в кондитерский магазин и пробыл там…
— И избили его, когда он выходил после разговора с вашей матерью?
— …несколько часов, а потом пошел на прогулку.
— Где ты обедал?
— Что?
— Где ты обедал?
— Я
— Покажи свои руки.
— Зачем это?
— Покажи ему свои руки! — рявкнул Карелла.
О'Брайен взял его руки и повернул ладонями вверх.
— Что и требовалось доказать. Нам больше ничего не нужно, — сказал О'Брайен. — Вот ссадины на костяшках пальцев — дело верное!
Гленнон наживку не заглотил. Он продолжал упорно молчать. Если он был среди тех, кто отколотил Мейера железными трубами, то раскалываться было не в его интересах.
— Мы запрем тебя тут ненадолго, — сказал Уиллис. — Я думаю, тебе понравятся наши клетки.
— Вы не можете меня здесь запереть, — сказал Гленнон.
— Почему не можем? Сейчас сам увидишь, что можем, — ответил Уиллис. — Стив, я думаю надо еще раз навестить старушку и узнать имена его дружков.
— Оставьте мою мать в покое! — закричал Гленнон.
— Это почему? Ты нас тоже изобьешь?
— Оставьте ее в покое, слышите! Я — единственный мужчина в доме! Когда умер мой отец, я остался единственным мужчиной в семье! Так что держитесь от нее подальше!
— Да. Ты настоящий мужчина, — сказал Браун. — Притаился с дюжиной своих дружков под лестницей и ударил сзади по голове…
— Нигде я не таился! Не трогайте мою мать!
— Заприте его, — сказал О'Брайен.
— Вы не можете меня запереть здесь. У вас должны быть основания для этого.
— У нас есть основания.
— Да? И какие же?
— Подозрение в преступлении, — сказал Уиллис, призвав на помощь испытанный полицейский метод.
— В каком преступлении?
— Мы подозреваем, что ты — большая порция дерьма, такое обвинение тебе подходит? Уведите его кто-нибудь отсюда поскорее.
Этим «кто-нибудь» оказался Ди-Мэо. Он резко сорвал парня со стула, защелкнул наручники и без промедления поволок его вниз, где были расположены камеры для задержанных.
— Не забудьте спросить старую даму еще вот об этом, — сказал О'Брайен Карелле. — Это передал мне Мейер в больнице.
— Что это?
О'Брайен передал ему листок бумаги, вырванный из блокнота Мейера. На бумаге было написано:
КЛЭР
СУББОТА
ПЕРВАЯ ЮЖНАЯ УЛИЦА, ДОМ 271
Карелла прочёл записку:
— Где Мейер взял это?
— Эта записка висела на доске у телефона в квартире Гленнонов.
— Хорошо. Мы спросим ее об этом. Кто-нибудь займется проверкой этого адреса?
— Я как раз собирался идти туда, — сказал О'Брайен.
— Мы будем на квартире у миссис Гленнон. Если узнаешь что-нибудь любопытное — звони прямо туда.
— Хорошо.
— Мейер знает, кто написал эту записку?
— Он предполагает, что это была их девчонка —
— Надо доставить эту девчонку сюда и расспросить про записку.
— Видишь ли, Стив. Здесь еще одна проблема. Миссис Гленнон говорит, что в Бестауне живет ее сестра, некая Айрис Мулхаер.
— И что дальше?
— Она утверждает, что Эйлин уехала к ней в субботу утром. Она рассказала также Мейеру, что девочка гостила у ее сестры все время, пока эта старая дама лежала в больнице.
— Ну?
— Так вот, как только я вернулся в участок, я позвонил миссис Мулхаер. Она ответила, что девочка у нее. Я попросил позвать ее к телефону. Ну, она мямлила, мямлила, а потом и говорит мне, дескать, извините, Эйлин, кажется, куда-то на секундочку выскочила, и сейчас ее дома нет. Я ее спросил, куда она выскочила. Миссис Мулхаер ответила, что не знает. Тогда я ее спросил, уверена ли она, что девочка вообще находится именно там, а не где-то еще. Она ответила, что, само собой, она уверена в этом. Тогда я опять попросил ее позвать девочку к телефону. Она говорит: я же вам уже сказала, что она куда-то выбежала на минутку. Тогда, говорю ей, мне придется позвонить в местный полицейский участок и попросить их послать к ней домой патрульного полицейского, чтобы тот помог ей разыскать девочку. Здесь миссис Мулхаер, наконец, раскололась, и все дерьмо выплыло наружу.
— Давай выкладывай.
— Эйлин Гленнон не жила у своей тети. Более того, эта самая Мулхаер не видела ее около полугода.
— Полгода, говоришь?
— Совершенно верно. Эйлин не гостит там сейчас, и она не проживала там, когда ее мать лежала в больнице. Я спросил ее, зачем она говорила мне неправду. Она ответила, что утром ей звонила сестра — наверное, как только от нее ушел Мейер — и просила, если кто спросит, сказать, что Эйлин гостит у нее в Бестауне.
— Зачем надо было миссис Гленнон заставлять ее врать?
— Не знаю. Но похоже на то, что Клэр Таунсенд была впутана в какие-то темные дела или попала на крючок к каким-то мошенникам.
Мошенница по имени миссис Гленнон, видимо, давно уже встала с постели, когда приехали Карелла и Уиллис. Она сидела на кухне и пила молоко с маслом, которое вне всяких сомнений приготовила себе сама. Отлаженная служба местных сплетен уже сообщила ей об аресте сына, и она встретила детективов с неприкрытой враждебностью. Чтобы подчеркнуть свою неприязнь еще более явным образом, в течение всего разговора она продолжала пить молоко, громко прихлебывая из чашки.
— Нам хотелось бы узнать имена друзей вашего сына, миссис Гленнон, — сказал Карелла.
— Я не знаю ничьих имен. Терри — хороший мальчик. Вы не имеете права арестовывать его.
— Мы считаем, что он со своими друзьями осуществил нападение на офицера полиции, — сказал Уиллис.
— Мне наплевать, что вы там считаете. Он — хороший мальчик. — Она громко отхлебнула из чашки.
— Ваш сын состоит в какой-нибудь уличной банде, миссис Гленнон?
— Нет.
— Вы уверены?
— Уверена.