Леди, леди, это я!
Шрифт:
— Ваша дочь сделала аборт, вам об этом известно, миссис Гленнон?
Мочание.
— Кто ей делал аборт, миссис Гленнон?
Молчание.
— Кто бы он ни был, он убил ее, вы понимаете это?
Молчание.
— Почему после аборта она не вернулась домой?
— Почему вместо этого она бродила по улицам?
— Врач, делавший аборт, живет в Маджесте? Поэтому ваша дочь оказалась там?
— Или вы ее выгнали из дому, когда узнали, что она беременна?
Молчание.
— Хорошо, миссис Гленнон, давайте начнем все с начала. Вы знали, что она беременна?
Молчание.
— Каков
Молчание.
— Черт возьми, ваша дочь умерла, вы это понимаете?
— Понимаю, — сказала миссис Гленнон.
— Вы знаете, куда она направилась из дома в субботу?
Молчание.
— Вы знали, что она собирается сделать аборт?
Молчание.
— Миссис Гленнон, — сказал Карелла, — у нас создается впечатление, что вам все было известно. Мы предполагаем, что вы заранее знали, что ваша дочь собирается сделать аборт, и в таком случае мы вынуждены задержать вас как сообщницу виновную в недонесении о готовящемся преступлении. Поэтому одевайтесь и, как говорится, пройдемте с нами.
— Она не могла иметь этого ребенка, — сказала миссис Гленнон.
— Почему не могла?
Молчание.
— Ладно, собирайтесь. Поехали в участок.
— Я не преступница, — заявила миссис Гленнон.
— Может быть, вы и не преступница, — отозвался Карелла, — но принуждение к аборту является преступлением. Вы знаете, сколько молоденьких девушек умирает ежегодно в этом городе от подпольных абортов? Вот, видите, в этом году эта беда настигла и вас.
— Я не преступница.
— Подпольный аборт наказывается тюремным заключением сроком на четыре года, миссис Гленнон. Женщина, которая сознательно идет на аборт, может получить такой же срок. Но если мать или ребенок после операции живет некоторое время, а потом умирает, то это преступление уже квалифицируется как убийство первой степени. И вот тогда тот, будь он друг или родственник, кто уговорил или направил женщину на аборт, считается соучастником преступления, если есть доказательства, что цель визита женщины к врачу была ему известна. Другими словами, соучастник является таким же преступником, как и непосредственный исполнитель. Ну, и как вам все это нравится, миссис Гленнон?
— Я никуда ее не водила. В субботу я все время была дома, лежала в кровати.
— Тогда кто отвел ее, миссис Гленнон?
Молчание.
— Это была Клэр Таунсенд?
— Нет. Эйлин пошла одна. Клэр не имела к этому никакого отношения.
— Это неправда, миссис Гленнон. Клэр сняла комнату на Первой Южной Улице и воспользовалась для этого именем Эйлин. Мы считаем, что комната предназначалась для того, чтобы Эйлин могла оправиться после операции. Разве не так, миссис Гленнон?
— О комнате я ничего не знаю.
— Глупости! Мы же нашли этот адрес вот на этой доске, прямо здесь на этой кухне! И в записке ясно говорилось, что Эйлин должна была встретиться с Клэр в субботу. В котором часу они договорились встретиться, миссис Гленнон?
— Я об этом ничего не знаю.
— Зачем надо было снимать для Эйлин меблированную комнату? Почему она не могла вернуться обратно в свой дом? Почему ей нельзя было этого сделать?
— Я ничего об этом не знаю.
— Это Клэр договаривалась об аборте?
Молчание.
— Она умерла, миссис Гленнон. Ей уже ничем не навредишь.
— Она была хорошая девушка, — сказала миссис Гленнон.
— Вы кого имеете
Молчание.
— Миссис Гленнон, вы думаете, мне доставляет большое удовольствие разговаривать здесь с вами об абортах? — мягко спросил Карелла.
Миссис Гленнон подняла на него глаза, но продолжала упорно молчать.
— Вы, наверное, думаете, что мне хочется обсуждать здесь вопрос беременности вашей дочери, да? Неужели вы думаете, что мне нравится копаться в интимной жизни вашей дочери и умалять ее человеческое достоинство? — Он устало покачал головой. — Но какой-то мужчина убил ее, миссис Гленнон. Зарезал, как режут свиней на бойне. И неужели вы не поможете нам найти его?
— А вам мало? Вы хотите новых убийств? — Вдруг резко парировала миссис Гленнон.
— О чем вы?
— Вы хотите, чтобы еще кто-то погиб?
— Что вы имеете в виду?
— Вы же видели моего сына. — Она кивнула головой и снова замолчала.
— А что с ним такое?
— Вы же видите, что он сделал с вашим другом, который здесь сидит, да? И сделал он это только потому, что он допрашивал меня. А как вы думаете, что он сделает, если узнает, что Эйлин была… была…
— За кого вы боитесь, миссис Гленнон?
— За своего сына. Он убьет его.
— Кого он убьет?
— Отца… отца ребенка.
— А кто он? Назовите его.
— Нет, — она отрицательно покачала головой.
— Миссис Гленнон, мы — полицейские, это наша работа, сердито сказал Мейер. — Мы не собираемся рассказывать вашему сыну…
— Знаю я длинные языки в нашем районе, — мудро подметила миссис Гленнон. — Слухи распространяются мигом, как в маленьком городке. То, что известно полиции, — известно всему городу. И вот тогда мой сын найдет этого человека и убьет его. Нет, не скажу. — Она снова отрицательно покачала головой. — Хотите — забирайте меня в тюрьму, хотите — арестуйте как сообщ… черт… ну, в общем, все равно, как вы это называете. Давайте, действуйте. Расскажите всем, что я убила собственную дочь, потому что хотела помочь ей. Давайте. Но еще один грех на свою душу я не возьму и кровью свои руки больше не замараю. Нет, с меня хватит.
— А Клэр обо всем знала?
— Я не знаю, что знала Клэр.
— Но это она договорилась, чтобы вашей дочери…
— Я не знаю, что она сделала.
— А этот парень не собирался жениться на вашей дочери, миссис Гленнон? — спросил Мейер.
Молчание.
— Я бы хотел задать вам еще один вопрос, — сказал Карелла, — и я надеюсь, что вы ответите на него. Я бы хотел выяснить, миссис Гленнон, то, что не дает мне покоя. И мне не хочется об этом не только говорить, но даже и думать. Но я точно знаю, что у вас есть ответ на этот вопрос, и я хочу получить его.
Молчание.
— Кто делал операцию?
Молчание.
— Кто это?
Молчание.
Но затем в тишине неожиданно прозвучало:
— Доктор Мэдисон из Маджесты.
— Спасибо, миссис Гленнон, — тихо сказал Карелла.
Они сели в машину и отправились в Маджесту. На их пути лежал длинный мост с простым названием «Маджеста-бридж», который объединял две части города. Мост был стар, как само время, и черен, как сажа. Приземистый и мрачный, он явно проигрывал в сравнении своим модным и элегантным «соперникам». Дорога была неблизкая, и у Кареллы с Мейером нашлось время обсудить новые обстоятельства дела.