Леди любят артефакты 3
Шрифт:
Но если выжать магию до последней капли, то потом в ход идут жизненные силы. В какой-то момент человек попросту умрет от истощения, превратившись в сухую мумию, как это часто происходило в ритуалах жертвоприношений в смутные времена. Но что, если все время тянуть, оставляя крохи для поддержания жизни? Вероятно, магия будет потихоньку восстанавливаться, но тело преждевременно состарится, иссохнет…
Теория была дикая, но другого объяснения у меня попросту не было. Если я права, то Инграмы — монстры! Бедную мисс Скаллс стало жаль до слез. И себя тоже. Ведь если не удастся выбраться
От отчаяния хотелось взвыть, но я лишь крепче сжала кулаки и глубоко задышала в попытке унять приближающуюся истерику. Какая-то рациональная часть внутри меня упорно призывала к спокойствию.
Мое положение, определенно, лучше, чем у бедняжки Скаллс. Ее действительно никто не искал. Жаль, что Инграмы живут так тихо и вряд ли станут в ближайшие дни приглашать гостей. Но пока я нахожусь здесь, Генри не получит письмо. Ни утром, ни днем. Значит, есть шанс, что он заподозрит неладное.
Вспомнились шутки Блэквуда о том, что если в течение двух дней не будет вестей, он сам отправится Нордбург. Глаза увлажнились. Генри, как чувствовал!
Но в чем-то Джефри был прав. Пока меня хватятся, пока начнут искать… К этому времени близнецы раз десять успеют меня убить.
Утешало лишь то, что нас с Инграмом видели. Когда Генри станет ясно, что я не поднялась на борт, начнут опрашивать людей. Вспомнит ли меня лавочник из магазинчика сувениров или хозяин чайного домика? Хочется верить, что они хотя бы что-то расскажут.
И почему я не согласилась с тем, чтобы Тони проводил меня на дирижабль?! От сожаления ком подкатывал к горлу. Но самобичеванием делу не поможешь. Сейчас главная задача — тянуть время и постараться выжить. А еще надеяться, что лорд Блэквуд найдет меня раньше, чем Инграмы осуществят свой план. Ведь неизвестно, сколько им потребуется времени, чтобы превратить меня в развалину. Я живо представила, как Генри стоит у алтаря со сморщенной старушкой, и слезы сами собой потекли из глаз.
И тут меня озарило. Кольцо! Я совсем о нем забыла! А оно ведь явно старое, значит, велика вероятность, что и магическое. Такие в прежние времена часто зачаровывали на что-нибудь вроде улучшения здоровья, спокойный сон или красивый цвет лица. Оставалось надеяться, что предки Блэквудов не сочли, что последнее — самое важное для невесты рода.
Потянув цепочку, я достала кольцо, надела на палец и опустила голову на подушку. Крохи силы бесследно растворились в изможденном теле, однако даже такая малость заставила меня почувствовать себя чуточку лучше. Нужна хотя бы капля магии для того, чтобы процесс восстановления пошел быстрее, и кольцо мне в этом немного поможет.
Повезло, что Джефри не стал меня раздевать. Сейчас я была уверена, что совершенно не интересовала его как женщина. Однако кольцо необходимо спрятать. Кто знает, каким способом ему взбредет в голову снять его с меня? Решит еще в порыве гнева отрубить палец. Если то, что близнецы сделали со Скаллс, правда, от них можно ожидать самого худшего…
14–4
Тяжелый день так вымотал меня, что я сама не заметила, как заснула. А утром, открыв глаза,
Сон явно пошел мне на пользу. Несмотря на тянущую боль в мышцах, чувствовала я себя намного лучше. Магический резерв порадовал капелькой силы, синяки на запястьях посветлели, и даже шишка на затылке казалась не такой болезненной. Ощупывая себя, я мысленно благодарила всех предков Блэквуда за то, что они оснастили артефакт невесты именно целительскими чарами. Без этого мне, наверняка, пришлось бы туго.
За ночь огонек в камне сильно поблек, но немного силы в нем все еще осталось. От мысли о том, что он и вовсе погаснет, тоскливо заныло сердце. Да, это всего лишь артефакт, и спастись гораздо важнее, но в маленьком, еле теплящемся пламени, словно воплощалась моя собственная жизнь, которая в любой момент тоже может оборваться.
За окном тускло светило холодное осеннее солнце. Нерешительные лучи бродили по дешевым обоям и вытертому ковру. Генри, наверняка, уже ожидает письмо.
Но вряд ли он сразу же пустится на поиски, а потому нужно как-то убедить Инграмов в своей полезности. Знать бы еще, для чего я им понадобилась?
Желудок неприятно сводило от голода, но голова лихорадочно работала. Мелани говорила про какой-то план. И, судя по всему, она что-то замыслила еще до того, как я прибыла в Золотые Холмы. Собственно, леди Инграм не особенно-то и скрывала свою заинтересованность, стоило ей увидеть бирку с моим именем на чемодане.
Сейчас понятно, что все эти разговоры о поисках невесты для брата, были гнусной ложью. Но все равно странно. Зачем им чужая магия? Неужели это все часть какого-то ритуала жертвоприношения? И, даже если так, то в чем их цель?
Конечно, можно вообразить, что эти двое намереваются взорвать Бринвилль, ведь такого рода ритуалы весьма разрушительны. Магическая аномалия и хаоситы в Приграничье появились неспроста. В тех местах, словно незаживающие раны древней войны, как раз видны последствия подобного безумия.
Но от мысли, которая в следующий момент пришла мне в голову, я похолодела. Если дикая теория про воровство магии, все же верна, то и интерес Мелани к Кристоферу тоже выглядит совершенно иначе… Неужели Инграм знала, что он потенциальный одаренный? Но как?!
Ведь не могла же она почувствовать силу, как хищник чует кровь!
Или все же могла?..
А что, если и пропавшие женщины тоже их рук дело? Или же они как-то причастны?
Однако против этой версии говорило то, что исчезнувших девушек, наоборот, объединяло отсутствие дара как такового. Магические искорки не в счет.
Нет, история явно не клеится…
Неуверенность и отсутствие возможности опираться хоть на какие-то твердые факты, давила на нервы, заставляя тревожиться еще больше. Я глубоко вдохнула, чтобы унять нарастающую дрожь в руках. Меня не покидало ощущение какого-то кошмарного сна, где милые соседи внезапно начинают совершать кровавые жертвоприношения, а затем выгуливают неизвестное чудовище на улицах тихого провинциального городка. Оставалось только молиться, чтобы все эти подозрения и догадки оказались лишь плодом моего воспаленного воображения.