Легенды Ицкарона. Сказка о пропавшей жрице
Шрифт:
Скажу, не хвастаясь: в мире немного найдется противников, которые смогут сражаться со мной на равных, а уж тех, кто способен меня победить, можно по пальцам одной руки пересчитать. Я знаю троих, может быть через год-другой их будет четверо. Но сегодня я встретила еще одного, и он вполне стоил остальных. Скорее всего, Мама смог бы его победить, да и на Криса у меня были определенные надежды, но я — я мало что могла противопоставить этому напору, этой нечеловеческой силе, этой ярости. Разве что свою ярость, а в ней у меня сейчас вдруг недостатка не оказалось.
Я разозлилась, да так, как никогда еще до этого: разозлилась на атайца, что был так хорош, разозлилась на Эни, который не пойми чем занимается, вместо того, чтобы помочь мне, разозлилась
— Демон! — закричали крестьяне.
Их страх, их первобытный ужас неожиданно польстили мне и придали сил. Они бросились в рассыпную, стараясь оказаться как можно дальше от меня. А вот атаец оказался невпечатлительным, он лишь что-то пробормотал себе под нос, и лезвие его меча засветилось серебристым пламенем. Между пальцами его левой руки забегал грозовой разряд, но применить его против меня не получилось — я к магии иммунна, и сделать меня целью заклинания попросту невозможно. Конечно, можно направить молнию не в меня, а во что-то за мной, но до этого еще догадаться надо. Впрочем, и без того мое положение улучшилось не сильно: конечно, теперь атаец защищался, но даже в таком виде я не могла одержать над ним верх, как ни старалась. А хуже всего то, что и отступить я не могла — схватка связала меня, стоило мне предпринять попытку к бегству, наверняка он воспользуется ею, чтобы нанести мне удар в спину. Удар, который я вряд ли смогу отбить.
— Извините сударь, но нам уже пора уходить, — услышала я знакомый голос справа. — Сонечка, красавица моя, портал у тебя за спиной, будь добра, скажи господину Просветленному «до свидания».
Эни. Явился забрать меня отсюда, пока я не натворила дел. Какой лапочка, однако! А я умею быть послушной девочкой. Шаг назад, другой… Но атаец отпускать меня так просто не собирался. Почувствовав, что я вот-вот сбегу, он утроил усилия и его меч, прорвав мою оборону, отрубил коготь на мизинце моей левой передней лапы. Вот гад! Забыв, что надо уходить, я ринулась на него, но тут Эни спас положение. Меня вдруг обволокло что-то мягкое и потянуло назад, а в «синего кэси» полетели горящие головни, хворост и плюс к этому, два живых снаряда — потерявшие сознания атайцы-ученики. Пока мой противник старался избежать столкновения с ними, портал поглотил меня, и в следующий момент я оказалась возле нашей крытой повозки, а Эни — рядом со мной.
— В целом — неплохо, — подытожил Эни, забираясь на козла фургона и берясь за вожжи. — Сонечка, родная моя, залезай и поехали. С них станется и погоню за нами устроить.
Я не стала упрашивать себя дважды, сменила форму на базовую и залезла в фургон, где уже сидела спасенная нами ведьма — совсем юная, не старше шестнадцати, девушка, невысокая, черноволосая, узкоглазая, плосколицая и изрядно перепуганная. Кажется, меня она тоже боялась — ее страх я чувствовала почти что физически.
— Вы демоны, да? — тихо спросила она. — Вы явились для того, чтобы отвести меня в пекло к Рейко?
Фургон тут же тронулся, а я, убрав Хрисаору
— Не бойся, — сказала я ей. — Теперь тебе ничего не угрожает. Меня зовут Соня, моего спутника — Энжел, мы вовсе не демоны и не планируем тебя ни к кому отводить или причинять тебе вред. Мы тут случайно, проездом. Из Ицкарона. Туристы, так сказать.
— Из Ицкарона? Туристы? — переспросила катаянка. — Тогда какие ж у вас там демоны?
Эни на козлах весело рассмеялся и подстегнул лошадь.
Глава IV
1
Я настегивал лошадь до тех пор, пока она не стала выбиваться из сил и спотыкаться. Предосторожность эта не казалась мне лишней: мой отец, хоть он и на восьмом десятке, способен бежать наравне с лошадью, причем бежать очень долго — еще большой вопрос, кто из них выдохнется раньше; Крис — так тот вообще на Императорских скачках за первое место побороться может, даже если ему на плечи посадить Бастиану и Луизу для балласта; Сонечка еще быстрее бегать ловка, вот только она спринтер, а не стайер. Зная, на что способны Истребители у меня на родине, глупо было ожидать от местных меньшего, так что, как ни жаль мне было лошади, я загонял ее до тех пор, пока не убедился, что погони за нами нет, — если бы она была, нас бы уже догнали. Тогда я снизил скорость, разрешив нашей кобыле идти почти шагом, а когда дорога, по которой мы ехали, разделилась на две, свернул на ту, что выглядела менее торной.
— Как ты? — спросил я у Сонечки.
— Хочу есть и спать, — ответила она.
Я кивнул. Значит все нормально. Так… из-за деревьев нас с большой дороги не видно, теперь можно и остановиться.
— А ты как? — поинтересовался я у катаянки.
Катайского я совершенно не знал, пара идиом — не в счет. Как не знала его и Сонечка, кстати. Но, путешествуя по Дороге, получаешь способность понимать язык места, где оказываешься, и говорить на нем. Очень удобно. Главное — не задумываться, как ты это делаешь. Задумаешься — двух слов связать не сможешь, а чужая речь превратиться в непонятный набор звуков.
— Чувствую себя недожаренной, — ответила она. — Простите, что снова возвращаюсь к этому вопросу, но все же: вы точно не демоны?
Ее сомнения можно понять — она видела Сонечку в боевой форме, а меня — когда я теневыми щупальцами управлял.
— Даже наоборот, — ответил я. — Мы жрецы. Жрецы ицкаронских богов: я — жрец Малина, бога Дорог и Теней, а Сонечка — жрец Нурана, бога-защитника людей.
— Жрецы? — переспросила ведьма. — Мой предок Лу Ай Ван, чтоб его костям вечно покоя не знать, тоже был жрецом. Меня зовут Лу Ай Лей. Называйте меня просто Лей [47] , если вам так будет удобно. Я ваша верная служанка до конца моей никчемной жизни.
47
У катайцев не принято обращаться друг к другу по личным именам. Исключение делается разве что для членов семьи, причем старший родственник может обратиться по имени к младшему, а младший к старшему — нет. Таким образом слова Лу Ай Лей можно рассматривать как ее признание полностью подчиненного положения по отношению к своим спасителям.
— Лучше скажи нам, Лу, почему тебя хотели сжечь, — сказала Сонечка, решившая не пренебрегать правилами вежливости, несмотря на разрешение ведьмы. Оно и правильно: у катайцев обращение по имени не служит признаком дружеского расположения, а унижать девушку пренебрежительным отношением у нас причин никаких не было.
— Меня обвинили в том, что я ведьма, — не стала скрывать Лу Ай Лей.
Я вспомнил готовность химеры сжечь девушку, если на ней будет достаточная для этого вина и понял, что моя спутница решила сразу выяснить, что делать с нашей новой знакомой.