Лето с чужими

Ямада Таити

Открыв замок, я надавил на толстое стекло внутренней двери и вошел в холл.

В мрачном углу громоздились семь-восемь новых коробок одинаковой формы, а рядом стоял, будто охраняя их, высокий парень. Я окинул его взглядом, но он, похоже, витал в облаках и никак не отреагировал.

Я вошел в открытые двери лифта. Нажал кнопку седьмого этажа. Пока двери закрывались, я еще раз взглянул на того парня. Теперь он смотрел на меня со странным блеском в глазах. Когда наши взгляды встретились,

он тут же отвернулся, но я понял, что это — от любопытства. Видимо, я настолько исхудал, что привлекаю к себе внимание. Вот только почему я сам это не вижу? Выходит, таков замысел отца и матери?

Вдруг лифт остановился. Для седьмого еще рано. Поднял глаза на табло — третий. Кей. Открылась дверь. Действительно, она.

— О! — вырвалось у меня. — Сегодня у тебя что — выходной?

Она молча смотрела на меня. Одета в длинное платье до пят, белое, без рукавов, чем-то похожее на неглиже. Но внутрь Кей не вошла.

Я нажал на кнопку открытия дверей и улыбнулся:

— Ну, ты как?

По ее серьезному лицу проскользнуло такое выражение, будто она видит нечто жалкое.

— Где ты был? — неподвижно спросила она.

— Поработал в гостинице. Хотел немного сменить обстановку.

— Опять врешь, — сказала она низким, но сильным голосом.

Не спуская с меня глаз, вошла в лифт. Приблизилась ко мне так, будто собиралась поцеловать.

— Опять врешь, — проворчала она.

Приторно запахло духами. Двери лифта закрылись.

— Впервые, да? — тоже не сводя с Кей глаз, мягко спросил я и прижал ее к себе. Кей напряглась. — Этот запах духов впервые, верно?

— Я смотрела в окно. Все это время смотрела в окно. Наконец ты вернулся.

Кей говорила медленно, словно читала книгу. Похоже, сердилась.

— На работу не пошла?

Прежде чем она успела ответить, двери лифта разъехались.

Кей вышла первой и зашагала по коридору седьмого этажа.

Я достал из кармана ключ. Подойдя к двери, она шагнула в сторону, вытянулась и глянула сверху вниз, словно присматривалась, что я сейчас буду делать.

Я отпер замок.

— Так, я вхожу первым. Распахиваем шторы. Включаем кондиционер. Ну и жара... целыми днями.

По выражению лица Кей можно было предположить, как сильно я осунулся. Но строить из себя обессилевшего не стоило. Нарочно произнося слова громко и глуповато, я включил кондиционер и распахнул шторы. Стальная дверь с металлическим грохотом захлопнулась.

— Обед... уже. Может, поедим холодной лапши? Я купил сразу ящик сублимированной. Ветчина, огурцы и яйца есть.

Распространяясь о еде, я встал на стул, как на подставку, и регулировал жалюзи кондиционера. Вдруг Кей приблизилась, коснулась моих ног и обняла меня снизу за талию.

— Зачем ты ездил?

Зачем нарушил обещание? — спросила она, как бы упрекая меня.

Я колебался, подыскивая нужные слова, но врать не хотелось.

— Хотел попрощаться. Не мог же я так просто вдруг перестать к ним ездить.

— Ну и как, попрощался?

Я улыбнулся с высоты стула.

— Отпусти, я сойду вниз.

Но она не отпускала.

— Простился?

— Ты как моя мать.

— Не увиливай. Ты сказал, что больше не сможешь приезжать?

— Не смог.

— Что?

— Ни отец, ни мать ничего такого не делают. Ровным счетом ничего такого, из-за чего сын бы мог им сказать: мы больше не увидимся.

Кей отстранилась.

— Спускайся.

— Не мог сказать, и все тут.

Я слез.

— Иди за мной, — сильным взглядом поманила меня Кей.

— Куда?

Кей нетерпеливо приблизилась ко мне, схватила за правую руку и махом потянула, словно за канат, к ванной. Открыла дверь, включила свет. Мы опять стояли рядом перед зеркалом.

— Видно?

— Видно.

— Что видно?

Мое отражение в зеркале не вызывало беспокойства.

— Я бодр. И выгляжу вполне неплохо.

— Помогите! — вдруг схватила меня за шею Кей. — Спасите. Спасите этого человека! Прошу вас. Спасите!

Зачем было просить о помощи для меня? Пожалуй, Кей — тоже атеистка. Однако взывает же к кому-то. Чтобы меня спасли. Чему-то молится. Я не знал, как отреагировать. Меня удивило, что есть люди, которые могут так молиться за других.

— Прошу, — говорила Кей мне в самое ухо, — сделай что-нибудь, ну, сделай же что-нибудь.

И плакала — и молилась, вся в слезах.

Вдруг я почувствовал, как во мне снова пробудилась любовь к ней. Я крепко ее обнял.

— Спасибо тебе, — сказал я.

Кей не ответила — только пуще прежнего взывала к кому-то о помощи.

— Спасите этого человека. Прошу.

Она ухватилась за меня и не отлипала.

И вдруг я почувствовал, что меня стремительно одолевает усталость. Кей показалась такой тяжелой, что я не мог устоять на ногах.

— Извини... — Я пошатнулся. — Я как-то внезапно очень сильно устал...

Ноги ослабли так, что я не мог больше обнимать Кей. Словно подкошенный, я рухнул на пол ванной. Дыхание сперло.

— Что с тобой? — тут же спросила Кей.

— Не знаю... Какая-то жуткая усталость навалилась.

— Посмотри в зеркало.

«О чем ты?» — мелькнуло у меня в голове. Было тяжко даже голову приподнять.

— Может, и тебе видно будет. Ну — посмотри в зеркало.

Что там должно быть видно? Я даже глаз толком открыть не мог. Очень хотелось лечь и не вставать.

— Смотри в зеркало.