Лилия для Шмеля
Шрифт:
— Дайте ему любви — той, что ему так не хватает, все остальное я смогу сам дать с лихвой. Как и обеспечить ваше будущее. Ваши услуги будут щедро вознаграждены. Весьма щедро, однако вам придется пожертвовать репутацией, — почему-то серьезный тон Освальда больше злил, чем пугал. Возможно, я устала бояться, поэтому показала зубки.
— А без этого никак?
На что Веспверк снисходительно объяснил:
— Я решил увезти Вейре из Нильда. Вы поедете с нами, поэтому слухи неминуемо поползут.
— А Вильдия?
— Графиня Зоако
— Я поеду с вами, но ваши штучки, усмешки и другие выходки, вплоть до проверки, впредь оставьте при себе.
Его глаза сверкнули.
— Хорошо, — покивал он. — Тогда готовьтесь: рано утром мы уезжаем.
— А графиня?
— Тетушка отнесется с пониманием. Кроме того, теперь я ваш единственный наниматель, — и ушел, оставив меня огорошенной.
Глава 29
Я не могла сомкнуть глаз. Уже не юная девочка, чтобы без оглядки кидаться на встречу приключениям, однако мне, собственно, и терять нечего. Если Веспверк с Вильдией рассорились — то та поездка в мастерскую была бессмысленной. А значит, что останусь в Нильде с Ильнорой, что поеду — от репутации в любом случае останутся одни лохмотья. Тогда встает другой вопрос: контракт.
До сих пор в глаза его не видела. Да и сбегать, по-человечески не попрощавшись с Ильнорой, не отпросилась — кто же так делает? Особенно с такой великодушной женщиной, протянувшей мне руку помощи в беде?
Нет, так не расстаются!
Кроме того, что будет, если через месяц или два, Освальд передумает, и я окажусь на улице…
Я вертелась с боку на бок и все больше понимала, что дала поспешное согласие. И что теперь делать?
Мысли роились, и чтобы собраться, я села за стол и принялась записывать претензии, которые имела к Веспверку.
Когда утром пришла Мигрит — застала меня уставшей и встревоженной. И, конечно, сделала свой вывод.
— Он вас тоже допрашивал? — спросила возмущенно. Не нравился ей хозяин дома.
— Нет! — я сбросила с плеч одеяло и начала торопливо собираться.
Веспверк тоже выглядел не выспавшимся, однако бодро отдавал приказания и подгонял всех, кто попадался ему на глаза. После затишья слуги носились по дому, желая угодить хозяину особняка.
— Уже встали? — моему внезапному появлению он удивился, но сразу же догадался, что пришла не просто так. Наверно, накрутив себя за ночь, я выглядела встревоженной, поэтому не говоря ни слова, Освальд достал из папки, что держал в руках, толстый конверт и протянул мне.
Я так же безмолвно достала кипу листов и принялась читать…
Согласно договору контакт заключался со мной на четыре года с возможностью продления. Я получала полный пансион, содержание, солидное месячное жалование и в конце каждого года весьма солидные выплаты, коих никто другой мне никогда не предложит. И каждый год они удваивались. В конце листа стояла приписка: любые
Я же обязана буду шесть дней в неделю, если понадобится, то круглосуточно проводить с Вейре, в седьмой день смогу отлучаться по своим делам, но в важных случаях обязана проводить этот день с Вейре, с возможной заменой выходного дня или двойной выплатой.
Так же я должна следить за своей внешностью, которая должна соответствовать моему статусу. Но приписка, что внешний вид обязан устраивать клиента, смущала. Также не могу отказаться от занятий за счет нанимателя, которые он посчитает необходимыми для добросовестного исполнения мною обязанностей… А потом следовало еще три листа всякой мелочи, но и эти пункты я внимательно прочитала под испепеляющим взглядом Освальда.
Уже почти закончила, когда в самом последнем абзаце прочитала, что контракт может быть разорван без потери годовых выплат раньше срока только с одобрения Веспверка младшего… Если же контракт досрочно разорвется по моей инициативе — я получу лишь причитающееся жалование без весьма заманчивых бонусов…
— Требую дополнений! — возмутилась я, чем удивила Веспверка. Он, кажется, рассчитывал, что я от его условий буду прыгать и хлопать в ладоши.
— И каких же? — приготовился к спору о выплатах, но я ошарашила его:
— Требую вписать в контракт уважительное отношение нанимателя к нанимаемой и отсутствие… м-м-м… — не могла подобрать деликатного слова. — И недопущение неделовых отношений.
Изумленный Освальд удивленно приподнял бровь. Не знаю, что на него нашло, но я решила заранее расставить все точки.
— Я не влюблена в вас, поэтому меня ваши намеки тяготят, — выпалила на духу.
Он вскинул голову, окинул меня снисходительным взглядом и задумчиво закивал:
— Одобряю! Как и предлагаю вписать в контракт условие о недопущении неделовых отношений со стороны нанимаемой к нанимателю.
— А вот это уже наглость! — вспылила я, от возмущения растеряв остатки робости. Да как он смел?! Вот заносчивый наглец!
— А с вашей стороны глупость. С такой поправкой вы не сможете обратиться в суд, если даже, допустим! — он интонацией намекнул на абсурдность ситуации. — Появились намеки на неделовое отношение. Как только вы попытаетесь оспорить его — поднимется такой скандал, что вас не примут ни в одном приличном обществе, даже не взирая на ваше поправившееся материальное состояние.
— И что же делать? — я не думала отступать. Напротив, выводя меня из себя, он получал упрямую собеседницу, готовую на все, лишь бы отстоять свое.
— Перестать думать глупости! Я в состоянии, если говорить с вами по-житейски, найти себе содержанку. А не портить с вами отношения. Вы мне дороже как, — Веспверк задумался о моем звании. — Как близкий друг Вейре. Кроме того, не смотря на все ваше обаяние, Корфина, я предпочитаю иной типаж женщин.
Мы не моргая смотрели друг на друга.