Лоцман кембрийского моря
Шрифт:
— Вы же не видели снов в жизни!
— Мне и спать-то некогда. Сделайте мне пилюли, чтобы жить без сна. Или еще лучше: дайте мне работу, мне надо заработать много денег.
— У меня вы много не заработаете.
— Мне надо много, — сказал Василий.
Он нашел такую работу в Тресте зеленого строительства, где его помнили по отлично сделанной съемке в позапрошлом году.
Он снова начал работать, с неистощимой выносливостью и настойчивостью. В неделю он выполнил геодезическую съемку площадки на Можайском шоссе и заработал 1150
Он получил деньги в четыре часа дня и прямо от кассы пошел спать. На другое утро, в десять часов, в опустевшем общежитии встревоженная уборщица пыталась разбудить его. Василий громко сказал, не просыпаясь:
— Поставьте будильник на жидкую нефть.
— На что? — переспросила уборщица.
— Иначе процесс пойдет дальше, — сказал Василий и разом вскочил, протирая глаза кулаками.
— Не пойму я, чего ты говоришь, — сказала уборщица. — Или дурной сон видел?
— Я не вижу снов, — сказал Василий, — и не говорил с тобой.
— Как же, не говорил! «Поставьте будильник на жидкую нефть, иначе чего-то пойдет дальше»!..
Василий схватил ее за плечи.
— Я говорил это?.. И чуть не проспал!.. Вот спасибо, что разбудила!
Он не пошел в Трест зеленого строительства брать другую площадку и не пошел в институт на лекции. Он побежал в библиотеку и набрал огромное количество иностранных книг на неизвестных ему языках.
Но химические формулы и цифры пишутся одинаково на всех языках. Василий сравнивал формулу своего кембрийского пиробитума с другими формулами, изображавшими химический состав самых разнообразных нефтей и битумов, добытых в сотнях месторождений во всем мире.
А в голове у него повторялась эта забавная фраза Викентия Александровича, но уже голосом уборщицы, передразнивающим его собственный сонный голос: «Поставьте будильник на жидкую нефть!»
Да, вот именно: действительно ли доказано, что пиробитум — это материал, не дошедший до нефти?.. «Кто верит на слово, тот безнадежный идиот»…
Иначе процесс… процесс… процесс… Процесс… идет. Процесс не может остановиться… Процесс идет дальше…
В этих занятиях прошла еще неделя. Затем Василий отправился к Ивану Андреевичу.
Василий вошел в просторный кабинет директора Нефтяного института и с порога начал говорить на ходу:
— Иван Андреевич! Выслушайте меня еще только один раз! Химики не умеют геологически мыслить! — Он дошел до громадного стола и остановился.
— Как ты сюда попал? Ты убил Аграфену Васильевну?
— Она живая, Иван Андреевич.
— Так почему же она, черт побери, пропустила тебя?
В кабинет вошла толстая Аграфена Васильевна, закутанная в пуховый большой платок, взволнованная, и тоже с порога заговорила, устремляясь к столу:
— Иван Андреевич! Увольте меня от разбойников,
— Бог с вами, Аграфена Васильевна! В письменный стол — вас?
— Да, конечно, мой платок, смотрите! — Она показала разорванные петли. — Пока я нашла ключи и освободилась, он ворвался к вам. Ведь этак могут и разбойники ворваться к вам с целью ограбления или даже убийства!
Директор сурово молчал, чтобы не рассмеяться.
— Я вижу, вы смеетесь, Иван Андреевич! — вскричала Аграфена Васильевна. — Так пусть он теперь ходит к вам со всеми своими ископаемыми, я вас не защищаю от него!
Она вышла из кабинета обиженная и возмущенная.
— Теперь я пропал. Хотя есть еще одно средство: выгнать тебя из института.
— Вы не захотите выгнать меня, Иван Андреевич.
— Выгоню за мальчишество! — закричал Иван Андреевич. — Не серди меня.
— Выгоните, Иван Андреевич, только сначала выслушайте еще один раз. Я даже буду молчать.
Он положил перед академиком трубку из бумажной ленты и раскатал ее начало с заголовком: «Анализы нефтей и битумов типовых по возрасту месторождений мира в сопоставлении с анализом образца из месторождения на реке Полной».
— А, — сказал Иван Андреевич, взглянув, — ты будешь молчать? Пожалуй, тогда я соглашусь послушать тебя еще разок.
Он уже углубился в интересную таблицу и понемногу раскатывал бумажную ленту.
— А что это за новый афоризм насчет химиков? — спросил он совершенно спокойным голосом.
— Они не умеют геологически мыслить, — быстро сказал Василий. — Вы увидите из этой таблицы.
— Такой таблицей, — проворчал Иван Андреевич, продолжая раскатывать свиток, — можно таранить скептиков.
Василий не сводил глаз с учителя. Иван Андреевич внимательно просматривал жирно подчеркнутые формулы, придерживая пальцем шифр полнинского образца.
— Химики считают, что это не стало нефтью, — заговорил Иван Андреевич почти шепотом и тоже не назвал по имени уважаемого Викентия Александровича. — На самом деле это давно перестало быть нефтью. Это было жидкой нефтью и потерпело дальнейшее превращение. — Он с нежностью посмотрел на своего воспитанника и уважительно спросил: — Какие выводы ты делаешь, Василий Игнатьевич?
— Те же самые, что и вы, Иван Андреевич! Это выветрилось на поверхности, а следовательно, ничего не говорит о недрах! — воскликнул Василий сияя. — В недрах это может оставаться жидкой нефтью!
— Отсюда явился афоризм… что химики не умеют геологически мыслить. Что ж, им и не надо. Это нам, геологам, надо научиться мыслить геохимически. Отсюда, братец, вывод следует сделать мне, как директору Нефтяного института: что геологов надо учить геохимии.
— Геологический институт решил на основании приговора химиков дальнейшие разведки на кембрий не производить, — презрительно сказал Василий.