Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— Так они тебе больше и не нужны, — пожала плечами Сиф. — Ведь с тобой всегда Мьёльнир.
— Мьёльнир может отобрать отец. А раз может отец, то могут и другие… — Тор переложил друга в левую руку. — Вообще-то я ничего не знаю о нем, кроме того, что он выкован в сердце умирающей звезды. Возможно, у него есть какие-то тайные свойства, которые могут быть известны моим врагам.
— Уж точно не в Девятимирье.
— Враг может прийти и из внешних миров, — Тор задумался. — Читаури….
— Это легенда.
— Нет, я сам сражался с ними. В Мидгарде. Да и какая это легенда, если лично отец принимал бой в Асгарде. Это не легенда, это история. Неважно как, но они пробрались сюда. Значит, могут пробраться еще раз…
— Ты верно мыслишь, сын Одина. Поэтому наша армия всегда должна быть готова
Воины мгновенно обернулись: Всеотец стоял на небольшом балкончике и пристально наблюдал за ними. По его руке прохаживался ворон, призывно покаркивая и склоняя голову то вправо, то влево. «Оценивает, » — пронеслось в голове Тора. Оценка птицы показалась ему на мгновение более значимой, чем оценка самого Всеотца.
— Ваше величество, — Сиф опустилась на одно колено. — Я не услышала…
— Тебе не стоит приветствовать меня так, — перебил Один. — Пора привыкать к будущему статусу.
Сиф сдержалась и ничего не ответила.
— Отец, я хотел поговорить с тобой, — вступил Тор. — Один из моих друзей, отважный воин, сражавшийся с читтаури вместе со мной, хочет посетить Асгард. Могу ли я показать ему светлый город богов?
— Ты хочешь, чтобы нога человека ступила на Радужный Мост? — Один нахмурился.
— Я сам бывал в Мидгарде множество раз. Разве же мы забыли о законах гостеприимства? — Тор не собирался отступать. — Я ручаюсь за него и готов поклясться…
— Не стоит, — Один поднял руку. — Расскажи мне о нем.
— Это один из самых достойных людей Мидгарда, защитник спокойствия, прославленный в боях. А еще он целитель, ученый и изобретатель, — Тор подошел ближе.
— Достойный человек, — произнес Один задумчиво. — Ты слишком увлекся смертными, сын мой. Но хорошо, покажи мне этого достойного человека. Я хочу познакомиться с ним лично. С учеными — друзьями Локи — я уже познакомился, посмотрим, чем они отличаются от твоего ученого друга… Но не сегодня. Продолжай тренировку, сын мой, а потом вернись к своим непосредственным обязанностям — муштра армии не должна прерываться ни на один день.
Сиф проводила удаляющегося Одина таким свирепым взглядом, будто он только что назначил день свадьбы. Ворон, пересевший на плечо хозяина, отвечал ей полной взаимностью — по крайней мере, добродушным его взгляд Тор бы не назвал.
— А раньше он говорил, что человек умрет, как только ступит на Радужный мост.
Тор неопределенно пожал плечами — он слышал что-то подобное в далеком детстве.
— Значит, твой друг — ученый, — Сиф выглядела недовольной. — Изобретатель. Может, он сможет что-то изобрести, что защитило бы нас от Локи и его дурных замыслов? Или ты будешь убеждать меня, что он отказался от всех притязаний и собирается вечно сидеть в тюрьме? Я в этом очень сомневаюсь. Даже отец приказал тебе тренировать армию. Чувствует мое сердце, что не в другие миры мы с ней пойдем, а уничтожать гнездо зла — мир отверженных.
— Сиф! — Тор хотел было возмутиться, но тут вспомнил, с каким спокойным видом Беннер предлагал исследовать Локи. Будь на месте Тора Сиф, она бы согласилась и отдала его на растерзание человеку. Отдала бы аса. Пускай он не ас на самом деле, но Сиф-то этого не знает.
Всё слишком сильно изменилось за последний год. Будто и не было столетий милой дружбы. Тот один день, когда Тора изгнали в Мидгард, перечеркнул всё — друзья возненавидели Локи и ненавидели до сих пор. А люди тем более не испытывали к нему никаких теплых чувств. Тор и сам предпочитал держаться от него подальше… Раньше это решение казалось единственно правильным, сейчас же — просто дикостью. Битва на Радужном Мосту подорвала доверие, битва в Нью-Йорке полностью его уничтожила. И ничего уже не поправить. Он может сколько угодно общаться с Локи, но доверять ему не будет никогда. Даже если Локи сделает что-то полезное для Асгарда, что в принципе невозможно в мире преступников. Что могло бы вернуть доверие? Тор задумался ненадолго, но ответа так и не смог придумать. И от этого на душе стало гадко.
Сердце учащенно бьется и готово выпрыгнуть из груди. Сладострастие разливается по венам, обостряя все чувства, а горячее дыхание чуть не обжигает губы. Он здесь, он рядом. Такой желанный. Вокруг никого нет. Только она. Только он.
Она впивается в сочные, сладкие губы, измазанные ее собственной кровью, и вот уже в полном экстазе летит во тьму бездны. Сознание затуманивается, и только страсть и звериное желание делают ее похожей на живых. Они будут вместе. Теперь уже навсегда… И вдруг темнота.
Направляясь к Локи с предложением нового проекта, Дагар даже представить себе не мог, что случится, когда они войдут в покои царевича. Локи раньше не принимал у себя дома. Ученые знали об этом и не надеялись на то, что их пустят внутрь, однако царевич таки вышел в маленькую комнатку, отделяющую спальню от улицы, «прихожую», по-мидгардски. Выглядел явно недовольным. Ученые надеялись, что быстро договорятся и уйдут, но вышло иначе. Не успела Черная Вдова переступить порог дома, как бросилась на сына Одина, подобно тигрице, и страстно впилась в его губы. Никто не успел ей помешать. Она, женщина сильная от природы, буквально внесла Локи в спальню. Как он не упал, запнувшись о шкуры на полу, оставалось загадкой. Просители несмело последовали за Фену под недоуменные взгляды молчаливых рабов. Черная Вдова пустила в ход все свое обаяние. Она была великолепна. Разом повалила Локи на кровать и принялась раздевать, топя в собственной похоти и покрывая тело многочисленными поцелуями. Царевич вяло отбивался, в его руке даже соткался из воздуха нож, но незначительные царапины только раззадорили Фену, не принеся избавления. Каждый из случайных зрителей понимал, что надо оттащить плутовку от Локи, но никто не мог даже шагу ступить — настолько невероятной силой сладострастия несло от Черной Вдовы. Она прогибалась и изворачивалась так красиво, что никто не посмел прервать ее постельный танец. Асы только беспомощно наблюдали, как Фену избавляет царевича от одежды. Белоснежные шкуры окрасились ее кровью, а Локи напоминал шарнирную куклу в руках умелого кукловода.
Когда стало совершенно очевидно, что ученым здесь не место и что сейчас произойдет то, от чего все должны оберегать царского сына, Локи одним резким, отточенным движением оглушил Черную Вдову.
Удар пришелся точно по шее. Еще недавно жгучее и желанное тело растеклось по царевичу в полном бессилии. Локи с непередаваемым выражением лица выполз из-под бесчувственной бестии и оправил те немногие слои одежды, которые с него не успели сорвать. Рабы поспешили помочь с одеванием, ученые не знали, что делать и как смотреть владыке в глаза. Привели Фену на свою голову. Дагар боялся, что во всем обвинят его, он ведь шел во главе процессии. Вдруг царевич решит, что он и отвечает за бесчинства бывшей убийцы?
— У вас есть ко мне какое-то более важное дело? — спросил царевич насмешливо.
Ученые нервно кусали губы. Никто из них никогда не мог противостоять Фену, ее звериному желанию. Но Локи оказался исключением из правил.
Дагар заплетающимся языком промямлил что-то по поводу людей. Его поддержало еще несколько исследователей. За пару минут они нестройным хором вроде бы смогли сформулировать основную мысль.
— Я разрешу вам эту операцию только в том случае, если вы будете охотиться на людей в малонаселённых районах, — ответил Локи после непродолжительных раздумий. — В отсталых странах, коих на Земле предостаточно. Среди народов, не достигших высшей ступени эволюции. Это не Америка, не Германия и не Англия. Пока вы не представите мне точный проект со всеми подробностями, даже не думайте о том, чтобы воровать людей, — он обвел строгим взглядом просителей.