Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

— Насчет Рагнарека, — Хагалар не прекращал заплетать волосы царицы и совсем не обращал внимания на торжественность момента. — Это правда?

— Это легенда, — ответила за Одина Фригг. — Разве не ваше научное общество должно знать, есть ли в ней хоть крупица правды?

Хагалар как-то неопределенно повел плечами.

— Когда ты вернешь Локи во дворец? — строго спросила царица, разворачиваясь к Хагалару лицом: недоделанная прическа рассыпалась от одного неловкого движения. — Ты целый год держишь его взаперти, вдали от дома.

— Скорее он нас всех держит, — усмехнулся мастер магии, будто не замечая гневного тона. — В ежовых рукавицах. Что я могу сделать, прекраснейшая, если твоему ненаглядному ребенку нравится наше поселение?

А особенно ему нравится поливаться разноцветными баночками или смотреть, как ими поливаются другие. Одним словом, он нашел поле для игр и радостно играет в живых асов, словно в игрушечных.

— То есть ты пытаешься сделать из него себя с помощью поселенцев? — уточнила Фригг. Один мог бы назвать свою супругу чересчур мнительной, если бы она не оказывалась частенько права.

— Да что ты, — Хагалар разочарованно махнул рукой. В свое время они вместе потешались над пустыми словами Фригг, пока однажды ее предположение не сбылось и великаны не напали. Ради защиты столицы пришлось тогда поджечь часть Тунда.

— Ребенок он еще. Управлять другими он умеет так, как Эйр лечить в первые зимы службы. Смех это, а не управление. Просто ребенок у вас достаточно мерзкий, ему нравится всем пакостить и мешать, этим он и занимается все свободное время, которого у него больше, чем достаточно.

— Так пускай возвращается. Пускай занимается делом, а не играет с преступниками. Или ты рассказал ему о нас что-то, из-за чего он не может вернуться? — подозрительно спросила Фригг, глядя прямо в глаза магу. Смысла в этом не было — Хагалар умел лгать при любых обстоятельствах.

— Я рассказывал ему немного о себе… — уклончиво ответил Вождь. — Он, кстати, считает, что я один из членов твоего последнего совета, — Хагалар переместился поближе к Одину. — Бьерна вспоминал, Орма, Гринольва. Хотелось бы мне знать, что ты рассказывал ему о них. Обо мне. Что он вообще знает о настоящем прошлом Асгарда?

— Твой вопрос не имеет смысла, ведь ответ тебе известен, — покачал головой Один. — Он знает официальную героическую версию. Правда еще никогда до добра не доводила.

— Особенно правда, которую некому рассказать, — хитро улыбнулся Хагалар. — Я сам был ребенком во времена твоего последнего совета. Многого не понимал, многому наивно верил, многое знаю только от тебя… А что происходило в те великие ночи на самом деле? Как жил Асгард до того, как его поглотила Тень?

Один отошел подальше, разрывая неприятный зрительный контакт. Хагалар напомнил о том, о чем напоминать не следовало. Разбередил старые раны… И подкинул неплохую идею.

— Ты никогда этого не узнаешь, — слова отозвались эхом под сводом, отразились многократно и стихли. Одину не стоило оборачиваться, чтобы понять, что Хагалара больше нет. Обиделся.

— Обиделся, — супруга словно прочитала его мысли. — Я рада, что он ушел, но, Один, кое в чем он прав. Война со всеми мирами после восстановления Радужного Моста вполне возможна, а мы не готовы. Тор — хороший воин, но он не полководец, а таланты Локи простираются в другой области. Твои новые военачальники никогда не воевали, а старые одряхлели, многие выжили из ума.

Один присел на кровать рядом с Фригг. Он бы предпочел не обсуждать вопросы, не касавшиеся царицы, но супруга вполне искренне беспокоилась за судьбу Асгарда, насколько вообще могла о чем-то беспокоиться. А ведь давно должна была привыкнуть к тому, что Всеотец всегда на шаг впереди своих противников, что он знает то, о чем они еще даже подумать не успели.

— Один, — Фригг мягко положила руки на его плечи — обычно за таким жестом следовала очередная невыполнимая просьба, — медлить нельзя. Верни Тень. Верни мою Тень.

— Тень? — Один не сомневался, что у него попросят именно этого. — Нет, не Тень. Тень никогда здесь больше не появится. У меня есть другой козырь. В подвале рядом с зеркальным лабиринтом. Я хранил его на случай непредвиденных обстоятельств, и вот они наступили.

Фену лежала

под теплой шкурой, лениво гладила экспериментального кота, в очередной раз сбежавшего из животноводческого лабораториума, жевала тепличное яблоко и отчаянно скучала. Ей хотелось чего-то неординарного и притягательного. К примеру, крови. Теплой крови, бьющей из артерии, струящейся по рукам и лицу. С сожалением вспоминала она о годах беспечной юности, когда ее — юную убийцу — никто не мог заподозрить в зверствах. Кто будет подозревать несовершеннолетнюю маленькую девочку? Родители так сильно любили ее, что даже имя составили из первых слогов своих имен. Отец был уважаемым человеком — законоведом, искусно владеющим топором и рогатиной, мать — самой рачительной хозяйкой во всей округе. У нее получалась самая вкусная сира, а шерстяные ткани выходили легкими, теплыми, непромокаемыми. Как она сушила рыбу! А как вырезала по кости и бивням! В такой блистательной семье должен был родиться не менее блистательный ребенок. И что же, родился, пускай таланты единственной дочери выходили за пределы типично асгардских добродетелей. Фену хорошо помнила тот день, когда познала жажду крови вместе с постельными утехами. С тех пор она уже не могла остановиться. Скольких мужчин она убила, сколько крови выпила — она давно сбилась со счета. Убийство любовников доставляло неимоверное наслаждение, ради таких мгновений стоило жить…

Но в псевдонаучном мире Асгарда Черная Вдова могла утолить только любовный голод, а вовсе не томление по смерти. Отчаянно хотелось крови. Ей несложно было заставить мужчину поделиться небольшим количеством. Всего лишь чуть-чуть порезать кожу!.. Но жалкие крохи не дарили и сотой доли наслаждения прошлого. Ей нужно было больше. Ей хотелось принимать кровавые ванны, плавать в ней, пить ее. А еще очень хотелось попробовать кровь царевича. Если бы не цепной пес в виде старика-мастера, Фену давно бы уже соблазнила юнца и родила от него прелестное дитя с удачливостью царского сына. Пробраться в покои Одинсона не составляло никакого труда. Черная Вдова последовательно соблазнила всех рабов Локи, причем кувыркалась с ними прямо на его постели, на огромных, мягких, широких шкурах. Рабы, все как на подбор, были неразговорчивыми и служили царевичу недавно, так что ничего особенно интересного Фену не узнала, но, по крайней мере, пополнила коллекцию мужчин. О, если бы царевич взял ее хотя бы раз во дворец, она бы успела соблазнить Тора, еще более удачливого воина. Однако все мечты разбивались о Хагалара, ревностно хранящего покой обоих царевичей. И если его опека над Локи еще была хоть как-то объяснима, то над Тором… Фену с ностальгией вспоминала визиты старшего царевича. Раньше он приезжал хотя бы пару раз в месяц, если не чаще, но после появления той странной девицы, поразившей всех своим совершенством, старший царевич больше не показывался. Одни говорили, что он отправился в Мидгард, другие — что он просто поссорился с братом. Одним словом — оба царевича были недоступны, и это безмерно удручало. Конечно, можно было соблазнить Хагалара и попробовать подобраться к Локи через него, но успех операции был под большим вопросом — Вождь слишком силен и слишком хорошо знал все ее приемы.

К великому сожалению Фену, жевать яблоко бесконечно оказалось невозможно — оно предательски кончилось, — к тому же приближалось собрание друзей, на которое она обещала явиться. Дагар, или как там звали того беспокойного логиста Мидгарда, собирался внести какое-то конструктивное предложение в узкий круг друзей. Фену понятия не имела, каким образом попала в узкий круг друзей логиста, но отказываться от щедрого предложения не стала.

Встреча должна была состояться в обычном доме, а вовсе не в лабораториуме. В помещении, помимо непосредственных жильцов, собралось полтора десятка ученых. Три логиста, выделявшиеся на общем фоне нелепыми костюмами, а также врачи, естественники и маги. Почему-то в узкий круг друзей логиста не входили ни магиологи, ни библиотекари.