Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
Раиду и Локи одновременно подавились воздухом, и только это обстоятельство позволило Ивару продолжить:
— По нашим законам усыновленный раб равен во всех правах с прочими, законными, детьми. Если законы Одина не изменились за последнее время.
— Не изменились, — пробормотал Локи. Ивар говорил слишком складно. И слишком легко все получалось по его словам.
— Я тоже не понимаю проблемы, — подала едва слышный голос Беркана, — ведь у Одина были сотни детей в разных мирах. И от етунов, наверняка, были, и от муспелей. Ты же… ничем не хуже?
Явная вопросительная, даже умоляющая интонация вызвала невольную улыбку на губах.
— Я рад, что вы поняли меня, — Локи позволил
Царевич вальяжно уселся на кровать. На ту самую кровать.
Ученые не посмели ослушаться. Даже Раиду безропотно вышел вон, хотя и оборачивался несколько раз, словно проверял, не обратится ли Локи снова в етуна. Царевич похлопал рукой около себя. Хагалару должно быть неприятно находиться здесь, сидеть на той самой кровати, где он чуть не забил своего подопечного. Локи испытывал неземное наслаждение всякий раз, когда ему удавалось смутить Вождя. Правда, бывало это довольно редко.
— Итак, они ушли, — начал царевич вкрадчиво, заглядывая собеседнику в глаза. — Я свои тайны раскрыл. Теперь твоя очередь — расскажи мне, кто ты такой на самом деле?
Это был приказ. Губы изогнулись в змеиной усмешке. У фелага была возможность низвергнуть своего бога, но они снова возвели его на пьедестал, вот пусть теперь пожинают плоды своей беспечности. Секунды шли, обращаясь в минуты, но Хагалар не подавал признаков жизни. Он сидел в одной позе, практически не дыша и напоминая статую. Стоило Локи открыть рот, как одним молниеносным движением его схватили за руку. Голубая вспышка резанула по глазам, а Хагалар впал в транс. Царевич однажды уже проходил эту неприятную процедуру. Первый день в фелаге. Невиданная наука, цветные жидкости и надсмотрщики отца, один другого страннее. Тогда Хагалар тоже схватил его за руку и прочитал всю суть… правда, не обнаружил, что перед ним полукровка. Вырываться было бесполезно, так что Локи лег на кровать, оставив руку в полном распоряжении Вождя. Теплое прикосновение успокаивало еще недавно бешено колотящееся сердце, веки наливались свинцом. Локи бы заснул, если бы новая вспышка не резанула по глазам — Хагалар вернулся в мир.
— Я и представить себе не мог, насколько сильно переплетаются две магии, — в голосе Вождя слышалось восхищение. — Теперь я знаю, что ты полукровка, но все равно не могу разложить твою магию на две. Работать с тобой будет очень интересно.
— Ты не будешь со мной работать, пока не расскажешь, кто ты такой, — жестко произнес Локи. Он надеялся дожать мага, сыграть на его любопытстве и страсти, но цели не достиг. Хагалар, не глядя на него, встал и направился к двери. Он шел медленно, но Локи вовсе не собирался окликать его или останавливать. Перед самым порогом Хагалар медленно обернулся и поднял вверх ладонь правой руки, изуродованную шрамом.
— Ты никогда этого не узнаешь!
====== Глава 67 ======
Один Всеотец всегда чувствовал, когда за ним наблюдают. Ни вражеские шпионы, ни прислуга, ни собственные дети — никто не мог застать Одина врасплох. Много тысячелетий назад он научился видеть то, что другим не дано. И не только с помощью воронов, как считали сплетники, но и с помощью особого чувства. Профан мог бы называть его предчувствием, или предвидением, или даже интуицией, но Один точно знал, что дело вовсе не в эфемерном аффекте, который может обмануть, а в чувстве, столь же безотказном, сколь зрение и слух. Не сосчитать количества покушений, которые Всеотец пережил за свою долгую, насыщенную жизнь. То его пытались убить простым кинжалом в спину, то взбесившейся лошадью, то отравленной стрелой, но каждый раз он вычислял убийцу именно тогда, когда очередной наемник или раб этого
Вот и сейчас Один чувствовал слежку. Он проснулся ранним утром в Вяласкьяве задолго до царицы, привел себя в порядок, спустился в трапезную, занялся делами в Гладсхейме, понаблюдал за тренировками сына, прогулялся вдоль вечно бушующей реки Тунд, ставшей непреодолимой преградой для десятков шпионов, задумавших пересечь ее без личного приглашения кого-нибудь из асов. Крылатых шпионов ждала в Асгарде не менее ужасная участь, ведь стены вокруг столицы при опасности извергали высокие столбы пламени. Около стен было безлюдно, но наблюдатель ничем не выдал своего присутствия, поэтому Один вернулся в золотой чертог к делам. Освободившись ранним вечером, он вышел в одиночестве на одну из самых высоких башен-труб и устремил взор на долину Вигрид — бесплодное поле, на котором когда-нибудь сойдутся войска Хель и асов. Не придумать лучшего места для разговора, но добрый друг так и не обнаружил себя, хотя его молчаливый, неодобрительный взгляд ни с чем нельзя было перепутать. Где именно этот взгляд находился, Один легко мог вычислить, но не видел в этом никакого смысла — его обладатель сам появится, когда посчитает нужным.
Вечер клонился к ночи, Один успел переделать множество дел, а слежка все продолжалась. Лишь перед самым сном, когда он отозвал слуг и остался наедине с супругой, незваный гость объявился: вышел из тени, как делал много столетий подряд. В юности он испытывал особое удовольствие от внезапного появления в спальне подле брачного ложа самого царя. Тогда он был наивен и считал, что царь его не замечает, а Один не стремился разрушать иллюзии. Со временем добрый друг научился затаиваться лучше хищников.
— Ты с дурными вестями, предвестник бури? — недовольно начала Фригг, не прекращая расчесывать волосы. — Мы вняли твоему предупреждению: Тор тренирует армию Асграда и днем, и ночью.
— Рад слышать, что старшая… плоть и кровь занимается тем, что у нее прекрасно получается, — ответил мастер магии, целуя руку царице. Он дотронулся до ее шелковистых волос, отмечая их мягкость и неосознанно собирая в пряди. Один помнил, что в свое время Хагалар умел великолепно плести косы — любимая служба заставила его научиться всем премудростям женских ремесел.
— Я здесь по иной причине. Война и армия… не так интересны мне, как ваш младший сын.
— Что он натворил на этот раз? — тяжело вздохнул Один. Неужто старый друг исчерпал все свои фокусы и надеется разведать, чем бы еще заинтересовать Локи? Всеотец давно ждал возвращения сына во дворец. Пора было вплотную заняться подготовкой, но мальчишку что-то удерживало в поселении, и явно не старый маг, пускай Фригг и была готова спустить на него всех собак. Если кто в Асгарде и заслуживал почетного звания Дренга — совершенного аса, чистого душой и телом, так это Хагалар, что бы там ни разносила молва.
— Мы-таки добились от него правды о каскете, — ответил гость, и не было в его голосе и тени радости от явной победы.
— Его ответ тебя разочаровал, — кивнула Фригг, умевшая читать мастера магии не хуже самого Одина, но делавшая обычно неверные выводы.
— Слишком глупо, — усмехнулся Хагалар. — Я рассчитывал на легенду, достойную баллад, а получил… Глупость, достойную порицания. Скоро наши ученые снова поедут в Мидгард и соберут-таки злосчастный ларец.
— Я рассчитываю на тебя, — Один подошел ближе, всем своим видом давая понять, что возлагает на Хагалара миссию первостепенной важности. Если бы он вернулся во дворец, все могло бы сложиться иначе. — Ты не хуже меня знаешь, что разрушение Каскета грозит Рагнареком. Вы и так возитесь преступно долго. Или, быть может, асгардская наука больше не заслуживает доверия?