Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
— Скажи, в чем же?
— Одинсдоттир правильно рассказала, что родители передают детям свою удачу и свое доброе имя — это не пустой звук и не обертка для пафосной речи в стиле несносного детеныша Одина. Это — смысл жизни, это то, что составляет самоё жизнь, то, от чего она полностью зависит. Но удачи легко лишиться, если поступать беззаконно. И выйдет, что твои великие предки зря старались ради тебя, а твои потомки останутся без удачи. Вот что по-настоящему страшно, а вовсе не смерть физического тела. Вальгалла рядом, чертоги Фрейи еще ближе, да и в Хельхейме, говорят, не так уж и плохо, только скучно. Даже пытки там добровольные.
Джейн решила не уточнять, какого именно хельхеймского покойника Хагалар
— Хочешь сказать, что вы не режете друг друга только потому, что ваши потомки лишатся удачи? — недоверчиво переспросила она.
— Еще как режем, — Хагалар мечтательно улыбнулся, и в его оскале мелькнуло что-то хищное. — Убийства у нас не запрещены. У нас более сложная система законов, чем у вас, хоть и помещается она всего в одной книжице. Страшные преступления у нас, конечно, есть. Из понятных тебе — изнасилование, например. Зато ограбление без убийства того, кого грабишь, — величайший позор для грабителя.
— То есть лучше убить, а потом ограбить? — Джейн на всякий случай отсела от мага подальше.
— Верно, умная моя девочка. Я же говорил, что тебе будет сложно и страшно всё понять и уложить в свою очаровательную головку, совсем не выглядящую на пару тысяч зим. Кстати, «Серый гусь», та самая книжица законов, рассматривает преступления только между кланами, а что внутри кланов — решают главы кланов. Они обладают полной властью над членами своей семьи.
— Аааа… Как… Что, в семье нет никаких законов? И главарь, ну там, дедушка или прадедушка может покалечить или убить кого угодно за мелочь? — Джейн в очередной раз мысленно похвалила себя за то, что отказалась от роли принцессы: вот еще только не хватало поселиться в этом сумасшедшем доме, тут и месяц-то провести страшно.
— Джейн, ты умная девочка, славная девочка, но как же сложно нам с тобой объясняться… Надо было мне лучше учить английский. Но не обессудь, раньше нам хватало норвежского, шведского и еще парочки, английского среди них не было. Ты точно не знаешь древне-шведский? Жаль. Я только сейчас понял, как же сложно изъясняться бедным логистам! Никогда не жалел логистов, а сейчас готов их всех обнять и посочувствовать, — Хагалар притворно вздохнул и не сдержал еще одного сладкого зевка. — Ты не сталкивалась в жизни с настоящими трудностями, ну, может, кроме своего знакомства с милыми детками Одина. О тебе заботится король, министр, профсоюз — что у вас там еще на верхушке власти? Но мы живем без профсоюзов и министров. Если убить или покалечить родича, то кто же будет рыбачить и пасти овец? Голод, холод, болезни — все это бичи Асгарда. Наш народ сражается, в первую очередь, с природой. И для этого нужны очень сильные асы. Раньше часто выбрасывали ненужных, слабых детей, но в последнее время количество детей уменьшилось, уже никого не выбросишь.
— Не обижайся, но это все так похоже на земные цивилизации прошлого, — хмыкнула Джейн. — Кажется, вам нужна гуманитарная помощь. Вы, наверное, немощных стариков убиваете, чтобы молодым больше хлеба доставалось?
— При нашей тяжелой жизни и жутких войнах стариками становятся немногие, — возразил Хагалар. — У нас война закончилась чуть больше тысячи лет назад, а до этого смертность была — даже и не посчитать. Я по нашим понятиям старик. Мало кто доживает до трех с половиной тысяч зим. А уж до пяти… Так и не вспомнить никого.
Джейн придирчиво осмотрела Хагалара. Делить на шестьдесят девять она уже наловчилась без калькулятора и даже без вычислений в столбик. Маг не выглядел дряхлым, но меньше шестидесяти пяти человеческих лет она бы ему точно не дала.
— Мы народ воинственный, так что главу семьи можно убить, если он ведет клан к вымиранию, если семье его решения не нравятся или
— Подожди, а та деревенька, откуда ты приехал? — спросила Джейн, когда поняла, что Хагалар не только не собирается продолжать, но еще и вскоре заснет прямо в кресле. — Беркана сказала, что там лучше, чем в столице, но жить плохо. Я ее не поняла.
— Для смертных, существ бездуховных, стремящихся только к комфорту и серебру — да, там жить очень хорошо, — огорошил Хагалар резкой сменой тона: ему не хотелось говорить о своем мире, но он чувствовал, что Джейн не отстанет и проще удовлетворить ее любопытство, чем сбежать сейчас, а потом попасться вновь. — Голода в поселении не бывает, там царит полное, как у вас, равноправие, грубость нравов смягчена, насколько это возможно, все стараются быть ласковыми друг с другом, но… Одно малюсенькое «но»: уходя в поселение, ты меняешь имя на руну. Всё.
Сказано это было таким трагическим голосом, что Джейн прониклась серьезностью момента, но до конца его не поняла.
— И что?
— И всё, — Хагалар сложил руки на груди. — Отныне твои предки тебе больше не предки, а детей у тебя никогда не будет, как и смысла жизни.
— У вас там, прости, принудительная стерилизация? — Джейн едва не покраснела. — Толпа взрослых мужчин и женщин. И между ними только… платонические чувства? Мне кажется, это невозможно.
Она ожидала, что Хагалар будет снова смеяться над человечеством и заявит, что уж в мире асов любовь только платоническая и существует, но он одобрительно закивал.
— Невозможно, ты права. Отношения в поселении запрещены, но вокруг, будто специально, расположено несколько хуторов.
— А как же беременность? — Джейн только сейчас поняла, что не видела ни одной беременной женщины, однако асы, размножающиеся яйцами, икрой или, того хуже, почкованием, вызвали у нее дрожь во всем теле.
— Выносить и родить ребенка женщина имеет право в поселении, — Хагалар не мог проникнуть в мысли Джейн, и только это обстоятельство спасало ее от новых колкостей. — Но дитя попадает на воспитание в одну из окрестных деревень и не имеет с той поры к матери никакого отношения.
— И есть какая-то разница? — не поняла Джейн, судорожно выкидывая из головы образ икромечущих асгардцев. — «Не имеет отношения» — что ты имеешь в виду? Ребенка родила ведь та самая женщина. Ее гены, ее… Ты не знаешь этого понятия… В общем, это ее ребенок. Даже если не она его воспитывает, она имеет право считать его своим и ради него не нарушать законы, раз уж иных сдерживающих факторов у вас нет. А впоследствии она может считать подвиги ребенка своей заслугой. Я не вижу проблемы.
— Потому что слишком зацикливаешься на телесной оболочке, которая суть прах, — Хагалар проявил в воздухе двухцепочную молекулу ДНК — открытие человечества двадцатого века. — Для вас, людей, очень важно, кому передались ваши гены. Кажется, они вот так выглядят, если картинки в книжках не врут. Вы свято уверены, что сперматозоид и яйцеклетка, соединившиеся в теле женщины, играют основополагающую роль в жизни ребенка. Но вы ошибаетесь. Из ребенка может вырасти любое чудо-юдо в зависимости от асов, которые его окружают, от климата, от местности — от всего. Ребенок принадлежит тому клану, в котором растет. Его личность создает его окружение.