Локи все-таки будет судить асгардский суд?

Ершел

— Просить тебя рассказать мне правду бессмысленно, не так ли? — Локи закашлялся и таки выпил воды: в горле порядочно пересохло, спал он явно больше нескольких часов.

— Я расскажу тебе правду, а ты уже сам решишь, действительно ли это правда или я тебя обманываю, — доброжелательно отозвался Хагалар, и было в этой доброжелательности что-то настолько зловещее, что Локи насторожился. — Хотя ты же никому не веришь, тебе не у кого спросить подтверждения… Несчастный детеныш. Ты окружен теми, кто тебя безмерно любит, но не понимаешь этого и не ценишь.

— Ближе к делу, — требовательно прервал Локи и сделал вид, что пытается

встать. Мастер магии тут же пресек его слабую попытку.

— Не стоит тебе вставать. Слушай меня внимательно, mein Lieber{?}[Мой дорогой]. Родители изучили тебя со всех сторон, особенно изнутри, и пришли к единому мнению, что изменить тебя обратно невозможно. В твоем теле останутся три очага магии, а кровомагия будет вечно циркулировать по твоим сосудам. Хорошо это или плохо — кто знает. И ты таки станешь брешью, через которую боги Етунхейма сойдут в наш мир. Зачем — это другой вопрос.

— Разве не для того, чтобы уничтожить Асгард? — недоверчиво переспросил Локи.

— Етуны не отличаются тупоумием, — покачал головой Хагалар. — Губить свой мир через уничтожение нашего они не стали бы… А вот уничтожить асов как расу — вполне. Тогда Асгард как мир останется, вселенная продолжит свое существование, но без асов.

— И что отец хочет со мной сделать? — перебил Локи. — У него наверняка уже есть какое-то решение. Иначе ты бы здесь не сидел.

— Есть, — кивнул Хагалар. — Конечно, есть, но, мой милый Локи, ты не имеешь права о нем знать. Возможно, твоим мозгом и сознанием кто-то завладеет.

— И зачем тогда ты мне сейчас об этом рассказываешь? — недоверчиво сощурился царевич. — Если мною завладеет кто-то, то и этот разговор вспомнит.

— Чтобы ты потом не держал на нас зла и помнил, что всё было спланировано изначально.

— Будто кому-то из вас есть дело до того, злюсь я на вас или нет, — хмыкнул Локи и таки пододвинул к себе поднос. Есть не хотелось, но что-то подсказывало, что эта трапеза последняя в его жизни. Он пригубил молоко: то самое, от ванахеймских коз, его любимое — явно мама постаралась. Между молоком и блюдом с тухлятиной скромно стояла узорчатая тарелка с блинами и яблочным кремом — любимое блюдо брата. Неужели вся семья принимала участие в составлении последнего завтрака для приговоренного к смерти? Что же тогда здесь от отца, который обмолвился в Ванахейме, что ему необходимо только пить, но не есть?

— К тому же, — Хагалар понизил голос до шепота, отвлекая царевича от безрадостных дум, — я подумал, что тебе есть, что сказать, перед тем как… что-то случится.

Локи медленно кивнул. Было ли ему, что сказать и что сделать напоследок? Да, тысячу раз да — его новый Асгард, воплощение его идей, всё то, о чем он не имел сведений последний месяц. Все начинания с его смертью пойдут прахом. Но не Хагалару же передавать бразды правления. Клятвопреступник легко нарушит слова очередной клятвы, да и нет ему никакого дела до технического прогресса — уж кому-кому, а мастеру магии Локи не доверял. Но на кого оставить дела, кому написать распоряжения? Раиду не подходит, а другие поселенцы… Среди них Локи не видел никого, кто мог бы встать на его место. Дворцовые асы? Им тем более нет дела до насущных проблем. Учитель знает многое, даже посвящен во все подробности мидгардских труб, но возиться не станет. Брат… Послание он отвезет, но поселенцы его не примут.

— Дай мне пергамент, — наконец, попросил Локи. — Я напишу письмо Алгиру.

Пусть отнесет его в поселение, в ваш тинг, если… Если ты поймешь, что меня не стало. Тебе-то все равно, но я хочу закончить свое дело.

— Почему ты отдаешь распоряжение Алгиру, а не мне? — этот бесхитростный вопрос в лоб смутил царевича.

— Потому что тебе я не доверяю, в отличие от Алгира. Ты это хотел услышать? Ты будешь рад, если все останется по-старому. И не спорь. У нас, кажется, нет на это времени, — глаза Локи гневно сверкнули, и Хагалар только головой покачал.

— Что ж, я позову Алгира, чтобы ты отдал пергамент лично ему в руки. Я могу пообещать, поскольку клятвам моим ты не поверишь, что не отберу твое письмо и не прочитаю.

Локи кивнул и отставил поднос с почти нетронутой едой: впихнуть в себя мясо он так и не смог, и схватился за пергамент, который Хагалар достал из подпространственного кармана. Время стремительно утекало сквозь пальцы. Еще недавно у него было всё! Сколько бы он не подозревал своё окружение, но, оглядываясь назад, на прошедший год, он видел только благожелательность со всех сторон: что со стороны семьи, что со стороны дворца, что со стороны поселенцев, а мелкие перипетии случаются в жизни каждого живого существа. Но нет, он не ценил своё счастье да и осознал его только сейчас, когда, судя по лицу Хагалара, его ждут пытки, боль и медленная смерть. Все же не зря он столько столетий укреплял кости и тренировал выносливость.

Можно сбежать. Прямо сейчас, пока он один. Обратиться в птицу, долететь до Мирового океана, обратиться в лосося и затеряться в морских глубинах. Только это не решит проблему, а хищники съедят его, так и не узнав, что перед ними асгардец, а вовсе не рыбка. Обращаться в больших хищников надолго он не умел. Да и не решит побег ничего. Он царевич и должен думать об Асгарде, а не о своей жизни, но кто бы знал, как не хотел он спасать Девять Миров такой дорогой ценой! Некстати вспомнилось падение в бездну. Раздробленные ребра, отказавшая правая рука и та нежность, которую проявила Алоизетта, заботившаяся о нем, раненом и умирающем. Алоизетта… Быть может, она — совершенство из Бездны — поможет ему? Но до нее не добраться. К отцу его уже не пустят. Наверняка за дверью стоит стража, а за окнами дежурят вороны. Он не царевич больше, а пленник.

Плотно закрыв за собой дверь импровизированной спальни, Хагалар активировал Тессеракт и перенесся в несостоявшиеся чертоги Тора, Бильскирнир, где его ждали Один и Фригг. Осторожность оказалась излишней: Локи не попытался сбежать или напасть, в нем не пробудились никакие удивительные силы, норовящие уничтожить Асгард после грубого вмешательства в мозг посланника божьего. Можно было не выстраивать такую сложную иллюзию, а оставить детеныша во дворце — тогда и Алгиру ничего не пришлось бы объяснять. Но что сделано, то сделано, остался последний штрих.

— Я решил пойти своим путем, — уверенно заявил маг, стоило померкнуть голубому сиянию. — Я ни о чем не сказал Локи, зато решил, в какой мир Бездны его закинуть: в почти точную копию Асгарда. Соглядатаи будут находиться не с Локи, а рядом с ним. Алгир усыпит его сейчас, а потом…

Хагалар тихо, чтобы даже эхо не отражалось от стен, поведал всё то, что придумал, пока караулил спящего ребенка. Один хмурился, Фригг кусала губы. Им не нравились идеи старого мага.

— Я не позволю, — начала было царица, но ее перебили.