Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
Из яркого, неправдоподобно совершенного сна сознание вновь перенеслось в реальность. Запах дыма, натопленная комната, тяжесть шкур. И опять сигналы об опасности. Рядом никого нет, можно открыть глаза и осмотреться, но Локи знал, что открывать глаза нельзя, нельзя показать, что он жив, что он в сознании. Не то враги вернутся. Возможно, те самые рунические враги.
И новое видение: плен у читаури, вручение жезла, который засветился в его руках, признавая за своего. Жезл, который остался у людей. Только что он сам делал у людей?
И вновь реальность, и вновь сны мешаются с воспоминаниями и ощущениями реальности. Опять жарко. Хочется вылезти из-под шкур, но нельзя дать понять надсмотрщикам, что он очнулся. Нельзя…
— Что мы теперь будем делать? — задала Фригг вопрос, который боялись озвучить Один, Эйр и Хагалар.
Старшая целительница несколько дней сидела подле царевича, но в ее дежурстве не было никакого толка — Локи полностью не пробуждался, а во время кратких вспышек
— То есть, мой дорогой Один, я правильно понимаю, что мы получили безумца? — невесело усмехнулся Хагалар.
— Время покажет, — обтекаемо ответил Всеотец. — Но без должной поддержки Локи в любой момент сойдет с ума, поскольку не сможет восстановить хронологию своей жизни. Его воспоминания переплелись в плотный клубок, и распутать их нет никакой возможности.
Хагалар только языком цокал, но молчал, поскольку никогда прежде не сталкивался ни с чем подобным. Все надеялись, что проблема сама как-нибудь решится и сознание восстановится, но проходили дни, а ситуация в лучшую сторону не менялась. Уже проснулись воины и под руководством лучших командиров и боевых магов осваивали свои новые силы. Успех Фандралла вызвал жгучую зависть у его друзей, так что союз чуть не распался.
Жизнь постепенно входила в обычную колею. Тор вернулся к гостям и государственным делам, Асгард получил новых воинов. Всем было хорошо, и только Локи в очередной раз стал источником проблем, которые нельзя было разрешить убийством — никто не знал, что случится после смерти портала, хотя Один и был уверен, что священная жертва больше не связана с потусторонними силами. Фригг придерживалась того же мнения, но пока что возражала против убийства, кажется, искренне не понимая, что Всеотец и сам не желает убивать того, на кого потратил столько ресурсов, а теперь еще и нервов. К тому же была еще одна мелочь, которую царица не брала в расчет. За десять столетий Один искренне привязался к приемному сыну, который сильно напоминал ему себя в молодости. Глядя на подрастающую Священную Жертву, Один только диву давался, насколько не родной ребенок способен перенимать повадки своего воспитателя. Не будь его магия етунской, Один сам бы обучил его, как когда-то Хагалара, но нежелание травмировать впечатлительное дитя правдой о происхождении победило и вылилось в настоящую трагедию накануне коронации Тора. Супруга предупреждала о чем-то подобном, но он не послушал.
– Так что мы будем делать? — негромко повторила Фригг, не получив ответа. — Ждать? Или действовать?
— Я слышал, что у каждого аса в сознании есть свой дворец памяти, — начал было Хагалар, но Один только головой покачал — столько глупых слухов ходило про сознание, которое никто изнутри не видел.
— Если ничего нельзя поделать с сознанием, — подала голос Эйр, — то расскажите его высочеству о событиях его жизни. Восстановите правильную последовательность.
— Восстановить события каждого дня десяти столетий, милая моя? — невесело перебил Хагалара. — Или каждого второго всего лишь? К тому же, гарантирую, строптивый детеныш нам не поверит.
— Я могу попробовать поколдовать над ним, — нерешительно произнес Один. — Но я не уверен в успехе. Я попробую провести сейд и узнать будущее Локи, но, возможно, Фригг, у тебя это получится лучше.
— Получится, — кивнула царица. — Но я не смогу рассказать вам об увиденном, так что пускай это будет твоя судьба. Всеотец, ты можешь накрыть Локи целительным куполом сна Одина? Быть может, это поможет.
— А лучше еще одновременно с этим попробуй что-нибудь распутать, — хмыкнул Хагалар. — Сам вырастил дитя, сам и разбирайся с ним и его проблемами. А наше дело маленькое — подчиняться приказам великого царя. Но если вы все же решите послушать меня, то я предложу в первую очередь разобраться, какая из четырех душ Локи повреждена. Какая из них связана с памятью? В онд я не верю, слишком уж разнесены дыхание и память. Фюльгья не подходит по понятным причинам, охранять-то тело не от кого… Если только он ее не увидел в одурманенном бреду. Хотя если увидел, то мы можем не копошиться — он все равно умрет, зато, учитывая наши последние договоренности с Хель, поговорить с фюльгией в Хельхейме мы можем в любой момент, так что не стоит печалиться о смерти ребеночка. Вот хама способна покидать тело — это лучший кандидат. Давайте выбьем ее из тела Локи, пусть она исправит
Бахвальство и показная веселость Хагалара были неуместны, но Фригг не стала спорить, ведь он сейчас, как и много столетий назад, ничего не знал. Даже о том, что, несмотря на все предосторожности, войска во главе с Гринольвом пребывали в полной боевой готовности до последнего часа — никто не верил, что силы тьмы отступили, подарив асгардским воинам всесилие. И даже сейчас, когда провели все возможные исследования и вызвали ученых из поселения — всё равно тревога не оставляла правящую чету, а за новыми воинами круглосуточно следили вороны, позабыв про свои непосредственные обязанности. Локи был серьезной проблемой, но не единственной, и если бы его смерть не несла опасности для Асгарда, то стала бы самым лучшим и простым выходом из создавшегося положения.
Исчезновение правящей верхушки Асгарда и появление постоянного сопровождающего сначала донельзя удивило Беннера, а потом напугало. В первое время казалось, что асгардский двор не занимается ничем серьезным, но раз в одночасье исчезла вся королевская фамилия и их приближенные, а войска привели в боевую готовность, значит, что-то затевается, причем серьезное. Войска мира богов и мертвых поразили Беннера нелепостью. Они состояли по большей части из пехотинцев, не умеющих сражаться верхом на лошади, а прикрывали их лучники на… летающих боевых лодках! Подобные технологии перечеркивали смысл пехотинцев с мечами, топорами и рогатинами. И только познакомившись с лодками поближе, Брюс понял, что они выполняют декоративную функцию, а не боевую.
Всё началось с того, что он пошел смотреть на разделку очередной крупной морской твари, якобы выбросившейся на берег. Мастерство божественной разделки по изяществу и технике исполнения было сродни искусству, так что Беннер получал эстетическое удовольствие от суеты вокруг очередного моржа или кита. И какого же было его удивление, когда в огромной серой туше он узнал морскую корову! Ту самую, истребленную людьми на Земле. Беннер глазам своим не поверил, решил, что ошибся, но все же перепутать такое крупное и заметное животное с кем-то другим было невозможно: толстое вальковатое тело с грубой кожей, маленькая голова, двигавшаяся как в стороны, так и вверх-вниз, короткие закруглённые ласты, широкая горизонтальная хвостовая лопасть с выемкой. Он расспросил моряков, подозрительно хорошо владевших английским, и узнал, что морская корова — далеко не единственное животное Асгарда, сходное с вымершими земными тварями. Гостя препроводили в коллекционный зал, который мог бы служить музеем, если бы за вход требовали плату. Там стояли скелеты и чучела животных, обитающих или обитавших в Асгарде: бескрылая гагарка, тур, шерстистый носорог, мамонт, странствующий голубь, орнимегалоникс, большерогий олень. Причем последний вымер всего около тридцати тысяч лет назад — ничтожный срок для асов.
Брюс и раньше замечал, что в Асгарде обитали те же рыбы, что и в Мидгарде — по крайней мере, треска, пикша, лосось и форель. Птицы Асгарда тоже походили на земных. Сравнить многообразие насекомых из-за холодной зимы он не мог, а книги с движущимися картинками повествовали о бешеном количестве птиц и лишь о нескольких млекопитающих, игнорируя насекомых. Зато в других мирах вроде Муспельхейльма или Нифльхейма зверей было много. Беннер невооруженным глазом видел, что муспельхеймский ворон отличается от земного ворона только огненным оперением, а половина животных Етунхейма удивительно походит на динозавров. Сходство животного мира говорило в пользу того, что все миры космоса когда-то были единым миром, и не благодаря так называемому Схождению, о котором писали в книгах — при Схождении из мира в мир могли переместиться только птицы, которые и сейчас каким-то образом находили тропы между мирами, асам неведомые. Однако разузнать подробности было не у кого — палеонтология и археология не считались в Асгарде науками, сознание у большинства асов было примитивным, мифологическим, а попытки постичь в одиночку хотя бы местные законы физики с треском провалились. Асгардцы утверждали, что их мир — это небольшой остров, окруженный морем, болтающийся посреди космоса, причем воды моря падают прямиком в Бездну, откуда еще никто, кроме Локи, живым не возвращался. Эта примитивная теория построения мира, сравнимая с догаллелеевскими представлениями о плоской Земле, стоящей на черепахах и слонах, сперва рассмешила Беннера, но смеяться он прекратил, как только поднялся в боевой лодке под самые облака.