Ложь
Шрифт:
моем пути, защищая тебя.
В исступлении Деметрио яростно обхватил Веронику руками, пылко и страстно сжимая в жар-
ких, обжигающих, испепеляющих объятиях. Их губы так близки, что Деметрио Сан Тельмо не может
сдержаться и целует ее…
– Деметрио!..
Он целует Веронику безрассудно, безумно, целует много-много раз, как будто желая впитать в
себя целую жизнь этих губ и затем в отчаяньи безнадежно отталкивает ее…
– Я – подлый слабак!..
– Деметрио!..
Он оттолкнул Веронику так грубо, что она упала на широкую кровать. В порыве охватившей
его страсти, пылающей в его жилах, он делает к ней один шаг, но внезапно останавливается, как мог
бы остановиться перед совершением преступления…
– Ну, нет!.. Нет!.. Ты не окажешься самой сильной!..
– Деметрио!.. Что же ты творишь, Деметрио?..
Шаги Деметрио слышны все дальше от запертой на ключ двери, и Вероника напрасно стучит в
эту закрытую дверь. Она думает, что было бы очень легко закричать, позвать месье Бело, попросить
его о помощи, совсем недавно обещанной ей. Но на губах ее до сих пор горят поцелуи Деметрио, она
все еще думает, что только вспышка ревности смогла заставить его так странно поступить. Вероника
любит его так слепо, она отдала Деметрио свое сердце и свою волю! Две жгучие слезинки катятся по
ее щекам, а ноги вновь несут ее к кровати, на которую он грубо швырнул ее.
– Деметрио, как невыносимо ужасна и странна твоя любовь!
* мачича – бразильский танец испанского происхождения, популярный в начале XX века.
** арека – род пальм
*** маланга – растение тропической зоны Центральной и Южной Америки
**** бабочки – здесь имеется в виду растение вида орхидея, растущее в Центральной и Южной Аме-
рике, имеющее листья, похожие на бабочку.
Глава семнадцатая.
На тишину и спокойствие спящего городка гулкими бронзовыми каплями падает колокольный
125
звон церковных башенных часов. Деметрио возвращается в комнату отеля “Сан Педро”. Все это вре-
мя, как безумный бродил он по безлюдным улицам, холмам, по пустынным песчаным пляжам на бере-
гу реки до тех пор, пока не утихомирилось биение крови в венах, пока он не почувствовал, что полно-
стью овладел собой настолько, что может вернуться…
В спальне не горит свет. На простые распахнутые балконы проникает мягкое молочное сияние
звездной тропической ночи… Мириады звезд расстилаются, покрывая землю словно плотный, со-
тканный из бриллиантов, подвенечный убор невесты.
– Вероника…
Деметрио позвал
Бог весть сколько часов. Она уснула, не снимая одежду, в той же позе, как оставил ее Деметрио, когда
ушел. Черты ее совершенного лица спокойны и безмятежны, но веки сомкнуты, словно их одолела тя-
жесть густых темных ресниц, а губы изогнулись, выражая скорбь и слезы.
Во сне она кажется более юной, девочкой, совсем еще ребенком, разметавшим по белоснежной
подушке черный, сверкающий водопад своих волос. Рука Деметрио вздрагивает от желания прилас-
кать ее, она дрожит от страстного желания погрузиться в эти божественные, благоухающие, теплые, шелковистые распущенные волосы… И, наконец, рука его задерживается на подушке, ощутив влагу
от пролитых Вероникой слез.
– Она плакала… плакала!.. И пусть!.. Я поклялся заставить ее плакать, поклялся взыскать за
каждую слезинку Рикардо ее слезами!.. Она должна страдать, как страдал он. Должна умереть, как
умер он!..
Его кулаки отчаянно сжались. Ее жизнь и должна быть такой, но мысль о том, что она умрет
невыносима. Разве сможет он жить без нее?..
– Проклятая женщина, и зачем я так полюбил тебя?.. Зачем?.. Почему?..
– Четыре часа!.. Скоро рассветет…
Кто-то постучал в дверь, разбудив Веронику. Спросонок она пристально смотрит на Деметрио
своими большими глазами.
– Кто это?..
За дверью звучит тихий голос Игуасу…
– Патрон Деметрио…
Деметрио неохотно открывает дверь, и появляется темная, словно вырезанная из старого крас-
ного дерева голова индейца…
– Что ты хочешь, Игуасу?..
– Пирога готова, патрон Деметрио. Самое время отплывать…
– Прозвучал колокол… Который час?..
– Половина пятого, белая королева.
– Да что такое ты говоришь?..
– Простите, патрон Деметрио. Твоя белая женщина, как королева.
– Я не думаю, что ты должен высказывать о ней свое мнение… Ступай к своей проклятой пиро-
ге и жди нас. Мы выйдем через полчаса. Ну, давай же, шагай.
– Уже сейчас, патрон Деметрио… Мне хотелось бы сказать твоей белой женщине, что в пироге я
подготовил для нее навес.
– Спасибо, Игуасу.
– Иди сейчас же!..
– Как прикажешь, патрон Деметрио.
Игуасу тихо вышел. Деметрио с трудом сдерживает свой гнев.
– Б'oльшая наглость недопустима!..
– Почему?.. Что сказал этот несчастный, что ты пришел в ярость?
– Он не должен разговаривать с тобой!..