Ложь
Шрифт:
Он сжал ее в своих руках, обезумевшую, ослепшую, отчаявшуюся, задыхающуюся в огне его
поцелуев, чтобы тотчас же выпустить ее почти бездыханную.
– Одевайся немедленно… У нас нет времени, чтобы его терять!..
***
– Пошли?..
– Идем.
Неожиданно на лестнице появляется месье Бело, торопливо приближаясь к ним.
– Добрый день, мадам Сан Тельмо… Лет пять-шесть не вставал я в такую рань, но я не мог поз-
волить Вам уйти, не попрощавшись…
–
– Вы называете беспокойством удовольствие видеть Вас хотя бы миг… Внизу накрыт для зав-
трака тот же самый столик, месье Сан Тельмо. Раз уж Вы плохо спали, по крайней мере поешьте хоро-
шо…
Изящная янтарного цвета ручка оперлась на предложенную французом руку. Пока Вероника и
месье Бело, удаляясь, вместе идут по широкой галерее, Деметрио, стиснув зубы, сжал свои крепкие
кулаки, сдерживая приступ животной ревности.
Справившись с нервами, с видимым хладнокровным спокойствием на лице, очень медленно он
направляется, наконец, вслед за ними, думая про себя:
– Десять дней, а может быть, и восемь, чуть больше всего лишь недели… Это будет крайний
срок. Крайний срок, чтобы остаться с ней наедине, там, в доме на горе, между неприветливым, суро-
вым небом и бескрайней сельвой…
***
– Вверх!.. Вверх!.. Вверх!..
Пирога с трудом преодолевает течение Куйабы. Широкая, глубокая, зеленоводная река
128
вытянулась, как стальная змея, разрезая сердце сельвы…
– Вверх!.. Вверх!.. Вверх!..
На пристани, рядом с древним колониальным строением своего отеля остался галантный и ра-
душный старый “шансонье” в расстегнутой на груди тонкой шелковой рубашке, салютуя своим проб-
ковым шлемом. На его толстых , сладострастных, отведавших все земные наслаждения, губах – улыб-
ка, в его глазах, повидавших цветение пятидесяти весен и познавших искусство неторопливого созер-
цания красоты – ностальгия.
– Вверх!.. Вверх!.. Вверх!..
Под действием голоса Игуасу Вероника прикрывает свои восхитительные глаза, а гребцы дви-
гаются монотонно и ритмично. С каждым ударом весла шесть мужчин поворочивают головы, чтобы
взглянуть на нее. В их посверкивающих обсидианово-черных глазах – порочный блеск и страсть, раз-
жигающая жар желания.
***
Извещать доктора Ботеля не было необходимости. Едва Игуасу бросил канаты на бревна при
чала, как заросший густой бородой, с всклокоченными волосами доктор, пошатываясь, подошел к
пристани в числе прочих двух дюжин местных жителей, лениво слоняющихся и с невозмутимыми ли-
цами взирающих на происходящее.
грязью сапогам, сжимая почерневшими зубами старую чапарровую* трубку.
– Однако ж Вы сильно спешили, Сан Тельмо… Не было необходимости так мчаться. Ваше золо
то в безопасности, по крайней мере, что касается меня…
Опершись на крепкое плечо индейца, Вероника спрыгнула на плохо скрепленные доски прича-
ла и не торопясь, осторожно двинулась вперед. Она с интересом и отвращением наблюдает за этим
неотесанным мужланом со столь грубой внешностью, что в ней едва различимы черты профессионала
и кабальеро.
– Полагаю, идею поторопиться Вам внушил этот святоша, этот черт в сутане, с неслыханными
небылицами о новых золотых жилах.
– Новых жилах?..
– Как, Вы ничего не знаете?.. В таком случае для Вас это – отличный сюрпризец… Больший, чем
преподнесли нам Вы своей женитьбой… Вот черт! Вот это да! Это – сеньора Сан Тельмо?..
Деметрио сделал новое усилие, чтобы контролировать ситуацию, чтобы казаться спокойным и
сдержанным. Ему хотелось бы обойти молчанием грубые и бесцеремонные слова Ботеля.
Он также почувствовал прилив отвращения, еще более глубокий, чем тот, что терзал его в пер-
вый раз при виде этой горстки домишек меж двух болот, в которых затеряна река. Там, вдалеке, возвы-
шаются скверно размалеванные бунгало унылого поселения. Деметрио прикладывает усилие, чтобы
пожать протянутую руку Ботеля.
– По крайней мере, нужно признать, у Вас хороший вкус… Да какого дьявола… Вы правильно
сделали! Какими бы суками не были бабы, это все же лучше, чем пребывать в этом аду одному…
Вероника уже стоит перед Ботелем. Его грубые слова причинили ей душевную боль, она вос-
приняла их, как личное оскорбление. Ее щеки вспыхнули.
– Вам не стоит бояться… Думаю, Вы уяснили себе идеи Сан Тельмо и мои. Мы – не привер-
женцы баб.
Вероника в тревоге ищет Деметрио, его хмурое и мрачное, в эту секунду столь же возмущен-
ное, как и ее,
лицо. Но прежде ее глаза случайно наталкиваются на открытое, гладко выбритое лицо с суровыми
чертами, но с синими, чистыми, добрыми,безмятежными, как ясное, безоблачное небо, глазами пре-
подобного Вильямса Джонсона, склоняющегося перед ней…
– Я у Ваших ног, сеньора Сан Тельмо!..
– Кто Вы?..
– Я Реверендо Вильямс Джонсон… И с этой минуты для меня истинное наслаждение – оказаться
129
в Вашем распоряжении…
– Большое спасибо…