Луч во тьме
Шрифт:
Костя проводил Шешеню до Житного базара. От- туда до Святошина Николай доберется трамваем. У него в кармане удостоверение работника Поли- технического института. Ведь тем, кто не работает, запрещено пользоваться трамваем. Впрочем, и рабо- тающим ездить можно только утром и вечером, и то лишь на задней площадке: трамвай только для арийцев. До 49-го километра Житомирского шоссе Ше- шеня дойдет пешком, как это делали бородач Бойко и комсомолец Лазебный. Крепкую группу создал Лазебный на 49-м кило- метре. Основное ее задание — добывать продоволь- ствие для партизан и киевских подпольщиков. Кро- ме того, Кочубей поручил группе Лазебного связаться с партизанским отрядом. И вот три дня назад к Ма- рии Омшанской пришел парень с паролем от Ла- зебного. Юноша назвался Андреем и попросил не- медленно связать его с Павлом. Мария Степановна в тот же день устроила встречу Кочубея с парнем. Григорий застал Андрея в комнате Омшанской. Связной сидел возле рояля и одним пальцем подби- рал какую-то незнакомую Кочубею мелодию. Уви- дев Кочубея, юноша смущенно оправдывался: — Это я новую партизанскую песню вспоми- наю... Анатолий просил передать, что партизаны найдены. Надо выслать к ним в отряд человека на связь. Через два дня он должен прибыть на 49-й ки- лометр к дорожному мастеру Питюхе,— и парень вынул из кармана истрепанный бумажный совет- ский рубль. Кочубей поднес деньги к коптилке. С краю над- пись: «49. Мост. Коридор». — С этим рублем пускай приходит к Питюхе,— объяснил юный связной. ...И вот Шешеня идет на связь в отряд. На 49-й километр Николай добрался лишь
потом — за дело,— сказал Юлиан Иванович и кри- кнул в хату.—Жена, налей-ка борща. Через час они выехали. Конь бежал бодро. Юли- ан Иванович молодецки посвистывал, размахивая кнутом, и поглядывал на Николая. Тот молча лежал на бричке. Он думал о том, как доберется до парти- зан, узнает о новостях на Большой земле, установит связь, возможно, с самим Ковпаком, о котором по стране слагаются легенды. Вот уже поляна, мосточек... Дальнозоркий Юли- ан увидел на фоне леса четырех всадников. — Порядок! — воскликнул дорожный мастер и подхлестнул коня.— Веселее, Дружок! Всадники, увидев бричку, на которой ехали Пи- тюх и Шешеня, помчались навстречу. — Кто такие? — 49. Мост. Коридор,— произнес Питюх. — Коридор хоть куда, далеко нас заведет! — ответил на пароль бородатый партизан с красной лентой на шапке, соскакивая с коня. За ним сошли на землю и остальные: среди них была молодая жен- щина, повязанная клетчатым платком. — Товарищам из Киева привет!—шумели пар- тизаны, пожимая руки Шешене и Питюхе. — Ну, поехали, поговорим в лесу,— сказала мо- лодуха. Партизаны поскакали вперед, а им вслед пока- тился воз Питюхи. Маленький отряд направился в лес. — Ого-го-го-о!.. — катилось по лесу эхо. Скорее, скорее туда, к островку советской земли, где не на- до таиться, где можно носить красную ленту на па- пахе. — Юлиан Иванович, дай мне вожжи, может, у меня Дружок быстрее побежит. Шешеня не мог сидеть без дела. Скорее! — Стой-й! — грозно раздалось из кустов, и Ше- шеня увидел дуло автомата, направленного на него. — Свои, Витька! — крикнул бородач, и из кустов начали появляться партизаны. А еще через полчаса Шешеня сидел в землянке и взволнованно рассказывал седому комиссару о Киеве, о партийном подполье, о зверствах фашистов. 75
В землянку ворвалась песня: Ой, туманы мои, растуманы, Ой, родные леса и луга! Уходили в поход партизаны, Уходили в поход на врага. Это кто-то включил радио. Москва! Ее голос в партизанской землянке... — Не слышал еще этой песни? — спросил моло- дой партизан у Шешени и стал подпевать: Повстречали — огнем угощали, Навсегда уложили в лесу За великие наши печали, За горячую нашу слезу... Пели все, кто был в землянке, пели с чувством, вспоминая о своих друзьях, которые полегли в борь- бе с подлым врагом. А Шешеня думал уже о том, что чем дальше, тем все больше ширится круг их друзей. Вот еще с одним партизанским отрядом ус- тановлена связь. — Пускай поют, а мы давай пойдем, продолжим разговор,— перебил мысли Шешени тихий голос ко- миссара. — Пойдем. Николаю в лицо дохнула свежая сентябрьская ночь. Где-то крикнула сова, залаяла собака, под но- гой замерцал светлячок. Комиссар сел на пенек. Ше- шеня примостился рядом. — Только что получена радиограмма из Мо- сквы,— сказал комиссар.— Приказано активизиро- вать действия партизан, не пропускать на наших участках ни одного поезда с живой силой и техникой противника, идущего на фронт. А нас мало. Нужны бойцы. В Киеве есть люди, которые прячутся, без дела слоняются. Вербуйте их в отряд. Но люди нам нужны преданные, смелые — орлы! Помолчав немного, комиссар продолжал: — Между Кабыщей и Бобровицей, неподалеку от Нежина, в лесу собрались коммунисты, комсо- мольцы и бежавшие из лагерей военнопленные. Они сколачивают партизанский отряд «За Родину». Им 76
нужно помочь. У них нужда во всем — в оружии, медикаментах, продовольствии, в теплой одежде... Еще долго беседовали Шешеня с комиссаром. На заре комиссар спохватился: — А теперь — спать! Утром хлопцы тебя из леса на дорогу выведут. Передай Омшанскои, что ее письмо пошло в Москву. ...Николай спал крепко. Так спокойно не спалось ему еще с тех пор, как началась война. Разбудил его молодой звонкий голос. — Вот так сон! Хоть стреляй — не проснется. Шешеня вскочил на ноги. Перед ним стоял юно- ша в майке и вытирал полотенцем мокрые русые кудри. — Только богатыри в сказках так спали,— сме- ялся юноша.— Можно подумать, не я, а вы, голуб- чик, пустили ночью под откос немецкий эшелон. Ну, поспали? Теперь дайте другому поспать. Прошу ос- вободить мою лежанку, то есть населенный пункт. И простите, пожалуйста, — забыл представиться: ро- дители нарекли Аркадием, партизаны — Поликар- пом. Шешеня крепко пожал руку шутнику и выско- чил из землянки. Около нее на пеньке сидел Юли- ан и, закинув вверх голову, что-то пил из горшочка. — Поехали, Юлиан. — Не мешай,— пробурчал тот.— Вот и твой па- ек,— показал он на кружку с молоком, накрытую ломтем хлеба. Позавтракав, Юлиан и Шешеня тронулись в об- ратный путь в сопровождении вчерашних развед- чиков во главе с кареглазой Татьяной. — Здесь расстанемся. Мы поедем впереди, а вы подальше от нас держитесь. В случае чего,— мы не- знакомы. Понятно? — сказала Татьяна, и партизан- ские кони привычно загарцевали в такт частушкам: Ой, на ne6i, ой, на He6i Чорш туч1 тучаться; Через Птлера-собаку Вся €вропа мучиться. Каже Птлер Pi66eHTpony: — Завоюем всю бвропу. А ввропа Тм в OTBiT: — Ой, не буде левом kit... 77
Вдруг Дружок заржал и поднялся на дыбы. Из- под моста выскочили полицаи. — Бросай оружие! — На-а! — и бородач метнул в гущу полицаев гранату. — А-а-а! — в воздух взлетела оторванная рука. Шешеня увидел, как свалился с коня, скошен- ный вражеской пулей, бородач, как полицай стащил с коня Татьяну. У Николая перехватило дыхание, он рванулся вперед, но сильная рука Юлиана Ивано- вича остановила его: — Сиди! Ты должен возвратиться в Киев. Дол- жен! Это твоя главная задача. К бричке подскочили два полицая. — Руки вверх! — Вверх, так вверх,— улыбнулся Юлиан Ива- нович, медленно поднимая руки.— Нам-то что? Мы люди коммерческие. Спасибо, вызволили от парти- зан. Шешеня молчал. Язык у него точно к нёбу при- лип. — Слезай с брички! — толкнул его полицай.— Где оружие? Шешеня соскочил на землю. — Документы показывай! Шешеня вытащил из кармана бумажку. В ней значилось, что он направлен для закупки торфа. — А где же торф? — сердито спросил полицай. — В Макарове не достали. Сейчас в Кодру едем, может, там посчастливится,— сказал Шешеня и не- заметно посмотрел на связанную Татьяну. Он про- читал в ее глазах: «Выкручивайтесь, удирайте, спа- сайтесь!» Это был приказ. Полицай еще раз прочитал документ Шешени и крикнул: — Погоняй, да гляди, больше не попадайся. Юлиан Иванович дернул вожжи, Шешеня на ходу вскочил в телегу. Его сухие глаза, покраснев- шие от ветра, смотрели на дорогу, по которой фаши- сты гнали в последний путь народных мстителей. А на мостике чернело мертвое тело бородача... 78
s. Михаил Демьяненко со своими товарищами уст- роил побег десяти военнопленных из Дарницкого ла- геря. Беглецов спрятали на Трухановом острове. Женщины собрали для них платье и белье, дали по- мыться, накормили. Но долго держать их там было опасно. Решили вывести людей в партизанский от- ряд. Приготовили документы на лесорубов, которые якобы едут в Кобыщу заготовлять дрова для Яро- славской районной управы Киева. «Лесорубов» дву- мя группами вели Сергей Ананичев и Николай Шешеня. В мешках были патроны, медикаменты, гра- наты — все, в чем нуждались партизаны в лесу. Опе- рация прошла удачно. Руководящий центр партор- ганизации решил направить в лес вторую группу. На этот раз в отряд шли киевляне. Трудней все- го было переправить их через Днепр: билеты на ка- тер продавали только тем, кто имел специальный пропуск. Неожиданно
Веселая и приветливая кассирша продавала би- леты. У кассы появился Михаил Демьяненко. Ом- шанская, заметив Михаила, вытащила из кармана желтый платочек, вытерла им правый глаз и засу- нула платочек за отворот левого рукава. Это озна- чало: не подходи, опасно! Кочубей насторожился. Кого заметила Маша? Но вот появился Ананичев. На этот раз людей через Днепр Сергей перевозил один. На спине у него ме- шок, из которого торчит пила, за поясом—топор. Настоящий лесоруб! За Сергеем шли четверо муж- чин. Истощенные, с обросшими бородами. Эти лю- ди долгие месяцы не выходили на улицу, жили в по- гребах, скрываясь от фашистского плена. Ананичев начал проталкиваться сквозь толпу к кассе, но Маша снова вытерла желтым платочком правый глаз. Кочубей подошел ближе. У кассы стоял юноша лет двадцати, в засаленной кепке и стареньком пид- жачке. Кочубея точно током ударило. Где он видел этого парня? И вспомнил... Весной оккупанты устро- или в Киеве празднование по случаю 53-летия со дня рождения Гитлера. Во всех православных хра- мах правили службу, гражданскому населению обе- щали выдать по пятьсот граммов пшеничной муки. У памятника Шевченко состоялся парад. Кучка про- давшихся мерзавцев, одетых в красные шаровары и подпоясанных пестрыми кушаками, преподнесли ге- неральному комиссару Киевского округа Магунии — фашисту с лицом палача, портрет именинника. Нет, Кочубей не ошибся: среди «верноподданных» был и этот субчик... До отхода катера осталось пять минут. Раз- дался первый звонок. Что делать? К катеру подошла группа рабочих, видимо, воз- вращавшихся домой на Труханов остров. Кочубей начал подметать, сильно размахивая метлой. Оста- новился около Сергея, шепнул ему: — Устрой возле кассы свалку. Надо оттеснить вон того типа в серой кепке,— и пошел дальше. — Пани, скорее! Катер отходит,— подгоняет Сергей Омшанскую. — Ишь, разболталась, краля! Слышишь, звонят на катере! —раздалось из толпы. 80
— Нахал! Это тебе не при Советах — обижать человека! — вступился за Машу какой-то старичок. — Сударь, а вы не мешайте. Чего торчите у кас- сы? Завтра поговорите,— снова крикнул Сергей, и Кочубей увидел, как агент отскочил в сторону. Кто- то из хлопцев Сергея «нежно» обнял его: — Поедем с нами, серая кепка, лес рубить. По- едешь, а? Парень отмахнулся, выругался и пошел прочь, трусливо озираясь. Тем временем Маша сунула Сер- гею билеты. Раздался третий звонок. Бригада Ана- ничева прыгнула на катер. Кочубей отдал Маше фартук, метлу и подался в гору. 6. Станислава Францевича Вышемирского, экспе- дитора хозяйственной части генерального комисса- риата, где он работал уже более года, знали как человека спокойного, уравновешенного, дисциплини- рованного, преданного немецким властям. Нача- льник хозяйственной части Векманн доверял ему важные дела. Сейчас Вышемирскому поручено го- товиться к приему высокого гостя, возможно, само- го рейхскомиссара Украины гаулейтора Эриха Коха! В частности, он должен помочь оборудовать рези- денцию в тихой Пуще-Водице. Все там должно быть удобно, красиво, уютно. Вышемирский почтительно выслушал распоря- жения начальника, поклонился, ловко выкинул ру- ку вперед, крикнул «Хайль!» и вышел из кабинета. Какой неприятный день! Станислав загрустил. Черт бы побрал этого проклятого Векманна с его высоким гостем. В ближайшие несколько дней у Вышемирского не останется ни одной свободной минуты. Надо мо- таться по разным учреждениям, встречаться с де- сятками людей, подыскивать мебель, выписывать продукты. А у Станислава на эти дни были совсем другие планы. Например, сегодня он пригласил на прогулку 81
фольксдейче Людочку, заведующую складом ко- миссариата, а на завтра у него назначено свидание с женщиной, которую зовут Катюшей. Он ее никогда не видел. Знает лишь, что у нее голубые глаза, что на ней должен быть зеленоватый мужской пиджак, с засученным левым рукавом, а в руке—черная клеенчатая сумка. Эта Катюша будет его ждать в четыре часа дня на бульваре Шевченко, около го- родской управы. В том месте к концу рабочего дня бывает много людей, и устраивать свидание не очень опасно. Он должен передать Катюше бумагу, так как запасы типографии на исходе. Все тяжелей ста- новилось снабжать типографию бумагой,— там еже- дневно выпускают по триста и даже больше листо- вок. Когда Вышемирский с шофером Костей перево- зили бумагу, он брал себе немного, чтобы не очень- то заметно было. Но в последнее время что-то не приходится возить бумагу, и Станислав вспомнил о длинной, как жердь, заведующей складом. Ему ну- жно только два-три раза погулять с Людочкой, и не- сколько пачек бумаги он, несомненно, достанет. Так было и два месяца назад... Они сидели тогда над Днепром в Царском саду, где с трудом можно было найти целую и чистую скамью. Станислав через силу развлекал стареющую фольксдейче, а она та- ращила свои белесые глаза и ржала, как лошадь. — Пан Станислав, откуда вы знаете столько пи- кантных историй? — Я же бывший актер. В петроградском театре на первых ролях был,— врал Вышемирский.— А те- перь ударился в литературу. Роман пишу, но вот беда — нет бумаги. — А большой этот роман? О чем, наверно, о лю- бви? — и Людочка закатывала глазки. — Вам первой, милая пани, дам почитать. Но раньше надо переписать набело, а вот бумаги нет,— намекнул «писатель». — Ах, да! Бумага? Какие пустяки; приходите на склад, берите, сколько угодно. Вышемирский действительно достал тогда нема- ло бумаги. И теперь сумеет вырвать. Скажет, что нужно перепечатать роман в трех экземплярах. 82
Итак, достать бумагу и передать Катюше — его первое задание. Но было еще второе, куда более сло- жное. На Железнодорожном шоссе слоняется подо- зрительный человек. Загорный поручил Станиславу выяснить, не стало ли гестаповцам известно что-ни- будь об их парторганизации. Это можно разузнать через одного знакомого парня, который завел друж- бу с инспектором гестапо. Дела важные, неотложные. Как же быть? Вышемирский подошел к окну. С высокого зда- ния на Банковской, в котором расположился комис- сариат, открывался страшный вид на Крещатик: руины пожарища... Но ничего — скоро советские вои- ны прогонят фашистов, и вырастут на Крещатике здания, еще более красивые, чем были. Только бы дожить до этого часа, только бы выстоять! Выстоять! Вышемирский редко думал о том, удастся ли ему выжить, ведь каждую минуту в ге- нералкомиссариате могли узнать о его связях с подпольщиками. Он не был трусом; ему даже каза- лось, что он делает мало, действует медленно. Он и сейчас об этом подумал, и кулаки у него невольно сжались от злости. Нет, обязательно надо встрети- ться с этим парнем! Вышемирский подошел к теле- фону: — Валерий! Добрый день, дружище! Как ты смо- тришь на то, чтобы распить сегодня бутылочку не- плохого вина? Валерий смотрел на это весьма благожела- тельно. С Катюшей Вышемирский смог встретиться лишь через четыре дня, когда особняк был готов к приему высокого гостя. В условленное время — ровно в 4 часа—Выше- мирский подошел к зданию городской управы и увидел небольшую, худенькую женщину в зеленом мужском пиджаке и с черной сумкой в руке; левый рукав пиджака был засучен. Женщина посмотрела на Вышемирского. — Катюша, здравствуйте. Сколько лет, сколько зим! Как поживаете? — словно давнюю знакомую встретил Станислав женщину и крепко пожал ей РУку. 83