Луна 84
Шрифт:
Стоя на вертолетной площадке, он усмехается, вспомнив, что просил отца под любым предлогом подняться на крышу и опять посмотреть на муравьев внизу, а однажды даже стал свидетелем приземления вертолета с какой-то важной шишкой на борту. Отец обозвал того словом, которое обычно при сыне не произносил, но тот мужик это звание оправдал, примерно через год уволив две сотни своих сотрудников. Включая отца.
Стоун осторожно подходит к краю крыши. С трудом различимые через пыльные облака улицы пусты. Чикаго называют сердцем Малой Америки, и если это так, то это сердце медленно, но верно высыхает. По крайней мере, по этим старым венам кровь уже не течет. Возможно, осознав это,
Ненависть поглощает Стоуна, когда он замечает вдалеке высоченное здание NWC. Черное покрытие защищает новые высотки от ядовитых выбросов промышленной зоны. Черное покрытие — черные здания, новое сердце — черное.
Услышав шум военного вертолета, он бежит к входу на лестничную площадку, но, понимая, что не успеет, прячется под толстыми трубами вентиляционной системы. Что бы ни пролетало мимо, на глаза Стоуну оно не попадается.
Ложная тревога.
«Идиот», — бурчит Стоун, вставая с пола, покрытого не то пылью, не то песком.
Вертолету нет необходимости подниматься так высоко. Стоун спускается по лестнице. Девять этажей вниз. Раньше, с новой блестящей мраморной плиткой и белым потолком, коридоры были похожи друг на друга. Правда, мистер Ким с шестьдесят первого зачем-то повесил фотографию покойного кота на лестничной площадке, и именно по ней Стоун узнавал, что на два пролета ниже находится этаж, где работает отец. Спустившись на пятьдесят девятый, он выходит в коридор, освещенный вялым, будто вечно закатным светом, пробивающимся через окна в кабинетах и далее через открытые двери в коридор. На этом и еще двух этажах ниже по непонятным причинам электричество еще работает. Ниже пятнадцатого Стоун проверять не стал. Лишний риск ни к чему. Вряд ли тут шастают отряды, выискивающие хакеров в бегах, но могут оказаться бездомные. А с ними не поймешь, нападут или сбегут.
План — переждать месяц в Норт-Мичиган, 900, сканируя обстановку. Когда из сети пропадут упоминания «бурильщиков», можно будет переместиться ближе к новому центру. Там осталось несколько знакомых ребят — есть шанс, что подкинут работенку на время, пока он возится с подготовкой побега в Канаду. Да и это решение еще не окончательное.
Соединив проводку, впускает в кабинет свет. Дергается, когда слышит, как лопается в соседнем лампочка. Замечает, что нервы в последнее время пошаливают. То и дело мерещатся скрипы, шаги, тени в проходах. Можно, конечно, выправить ситуацию кристаллами, но доз припрятано немного — пять-шесть от силы. Да и, кроме того, сейчас нужен серьезный подход и максимум концентрации. Не время глотать синтетику.
Включает мини-компьютер, бросает рюкзак на стол. Долго сидит в кресле, раскачиваясь взад-вперед. Размышляет об обвинительном сообщении Эйджи, о провале миссии «бурильщиков», что в некотором смысле — его успех, но вот жертв успехом не назовешь. Эйджи… Всегда был самым дотошным, всегда доводил дело до конца, в отличие от него. Вот и разгадал секрет провала. Предательство. «Бурильщиков» больше нет.
Стоун открывает металлическую коробку размером с пачку сигарет. Она напоминает телефон с кнопочной клавиатурой: цифры и буквы, маленький монохромный дисплей. Вводит данные, нажимает на зеленую кнопку и следит за значениями на дисплее. Вылезают цифры, за ними другие — значения не сильно меняются, и это радует. Стабильный пинг. Интернет здесь, как ни странно, ловит хорошо. Глушилки и системы защиты корпораций усложнили доступ к сети всем живущим ближе к центру Чикаго. Кибербезопасность —
Стоун входит в сеть и подключается к последнему каналу связи, созданному сообществом хакеров для свободного доступа. «Черная бухта». Та все еще держит оборону. Минус — нет возможности вести личную переписку. Это, по сути, гигантский чат для тысяч киберпреступников. Плюсы — анонимность и невозможность отследить автора послания.
На экране вылезает предложение создать разовый никнейм. Стоун не хочет палиться, поэтому просто вбивает ряд цифр, но тем не менее надо дать понять своим, что это он. Поэтому аватаркой Стоун выбирает пиксельного енота. Кто в теме, должен просечь. По крайней мере, он на это надеется.
Печатает: «Есть кто из „бурильщиков“?» — и отправляет. Чат забрасывает его насмешками в связи с кончиной некогда одной из самых крутых хакерских группировок.
Он читает сотни сообщений в ленте, надеясь, что кто-то из ребят даст о себе знать, но ничего нет. Либо он не понимает их подмигиваний. Уже несколько недель раз в день он пишет короткое сообщение — и реакция всегда одна: «Доигрались, придурки». Получив еще одно такое послание, он, не выдержав, отправляет в чат: «Парни, если вы тут, дайте знать, это ДС. Я в порядке».
Безрезультатно. Следующие несколько часов он размышляет о том, куда его завела паранойя. Он в карантинной зоне. Прячется среди бетонных скелетов прошлого в ожидании агентов NWC или Комитета по киберпреступлениям. Ну, или сходящих с ума бездомных. Рано или поздно за ним придут — так же, как пришли за всеми остальными. Паутине нельзя доверять. Мониторинг выявит его. Нельзя доверять и улицам. Камеры, полицейские дроны, снимки из космоса. Карантинная зона сейчас — его спасение, но в долгосрочной перспективе — скорее наоборот. Через год-два это скажется на здоровье. Начнется характерный кашель, будут выпадать волосы, на теле появятся язвы — и много других побочных эффектов. Здесь нельзя надолго оставаться.
Стоун выбрасывает негативные мысли из головы. Гребаная паранойя его убьет. Есть хороший способ привести себя в порядок, успокоить нервишки.
Долго уговаривать себя не приходится. Поковырявшись в рюкзаке, находит инъектор. Вставляет капсулу с серебристой жидкостью и без раздумий колет в шею. Дорога в мир виртуальных утех закрыта, ведь Комитет по мониторингу виртуальных плоскостей бдит. Синтетика — лучший и единственный способ сбросить напряжение. Полчаса полета мысли обеспечены.
Стоун вскакивает со скрипящего кресла, когда перед окном пролетает вертолет. За последние месяцы инстинкты стали определять его повседневное поведение, поэтому он не удивляется, когда понимает, что еще до того, как прийти в сознание, оказывается под столом.
Дальше вновь привычная тишина. Идиот. Никто никогда не отправит за ним вертолет, да и спецотряда он не стоит. Наверное. Кроме того, летать по карантинной зоне — это нормально. Либо очень высоко, либо низко, как сейчас. И что с того, что его увидит вертолет? Он самый обычный бездомный, захвативший офисное помещение. Бездомный — и, возможно, сошедший с ума, раз ему не хватает здравого смысла, чтобы покинуть эту зону.
Единственное по-настоящему опасное место, где его могут засечь, — это информационная паутина, после чего физическое обнаружение — дело времени, поэтому Стоун старается соблюдать все доступные сейчас меры безопасности. Коннектор, призванный не только выводить его в глобальную сеть, но и шифровать данные, показывает, что, пока он летал под действием синтетики, соединение два раза обрывалось, но быстро восстанавливалось. Пинг стабильно высокий. Ничего подозрительного.