Любовь нам все прощает
Шрифт:
— Меня все устроит. Тем более что я от вас, простите, родственники, что-то так устал.
Одновременно поворачиваемся и наблюдаем приближение двух вынужденных поваров на задушевном вечере неудержимого тестостеронового отряда «Смирнов, семья и задушевная компаниЯ». Отец Женьки, кубинец, практикующий в наших полях простое русское наречье, Франциско Рейес, и наш родственный браток — Максим Морозов, царь и бог кулинарии, пасынок того дедули, который нам сейчас ворота на хрен тут с петель сорвет.
— Что там? — Морозов интересуется,
— Там твой папочка пожаловал. Освободил для нас свой вечерок, — ехидничаю и улыбаюсь.
У Зверя охрененно распахиваются глаза от неожиданности и от недоумения. Похоже, Морозов этой встречи здесь и сейчас совсем не ожидал. Сюрприз Шевцов всем приготовил!
— Он говорил, что не прибудет.
А мой батя зычно ржет и все, как несознательным мальчишкам, объясняет:
— Соврал, Макс. У Юрца частенько так бывает. Он иногда скрывает то, что по его одаренному мнению, не для шалопутных глаз. Ладно, пойду впущу, а то он там разгон возьмет и снесет к ебеням ворота, которые я с трудом самолично по материнским эскизам собирал…
«Сереженька, ты как?». Моя ты детка! Наконец-то! Я тут целый день интерактивно молчал — мама об этом заранее попросила. У них там свой сегодня мини-праздник — какой-то женский теплый задушевный прием. Мама, Мария, ХельСми, Надя, этого Чудовища жена, и три юных кубинских чудака, которые завтра мне вручат свою старшую сестричку. Дай-то Бог без накладок и неурядиц! Раз, и она уже моя — чика живо переходит в руки «Сереженьки Смирнова», как футбольный мяч. И тогда! И тогда! М-м-м, р-р-р, а-а-а! Похоже, я злобно потираю свои рученьки. Как говорит мой братец: «Держись, Женек! И… Зашибись, Серега!».
«Жень, скорее бы все это закончилось. Не привык, мне тут очень тяжело… Я без тебя скучаю. Тоскливо… Как тогда, когда ты была в Гаване, помнишь, чика? — Ответ незамедлительно приходит. — Да! Люблю тебя, Сережа!».
— Макс, где виновник предстоящего торжества? Где мой любимый засранец?
У Шевцова, действительно, охренительный приход. Что-то никак на ум мой не приходит воспоминание, когда он так оскаливался и дергал всеми четырьмя конечностями, словно эпилептик.
— Здорово, брат, — подскакивает ко мне и крепко обнимает, сильно хлопая по спине, и тут же в уши хрень какую-то вливает. — Красивая невеста! Выбрал! Ждал! Поздравляю, поздравляю, поздравляю! Ты ведь нагулялся, черт неприкаянный? Эх, Серега, Серега…
А я только и шепчу, что:
— Поздравляю с внуком, Юра. Я очень рад…
Он вдруг отстраняется и так внимательно изучает, словно при первом обнимании меня сильно, знатно обознался.
— Кто тебе сболтнул? Кто знает? — поворачивается вокруг себя, рассматривая всю публику. — Колись! Давай! Мне можно! Как священнику и исповеднику! Как своему отцу…
Который, кстати, и спалился.
— Юр, правда, перестань. Какие
Мы остаемся с братцем и Зверьком, то и дело посматривая на то, что знатно наготовили.
— Я, вообще-то, уже есть хочу, — Леха начинает сосунком канючить.
— Предлагаю сесть и не дожидаться стариков. Там, по-моему, намечается очень задушевный разговор. У Юрки до хрена горячительного в багажнике…
— Отец не пьет, — Макс шепчет.
— Велихов, видимо, твоего батю развязал, — Смирняга прыскает и вешается Морозову на шею.
— Да заткнись ты уже, ЛешА.
«Я назначаю тебе свидание, Смирнов! Согласен?».
Опускаю взгляд и внимательно прочитываю текст, выбившийся на экране моего смартфона. Женька продолжает наш интерактивный диалог. Моя неугомонная чикуита!
«Хочешь?» — следующее, вдогонку, приходит ровно через пять секунд, а потом еще одно: «Или ты будешь занят?».
— Ребята, простите, надо сделать важный звонок…
— Все ясно! Иди уже, жених. А то малышка тебя любовным чатиком замучает, — брат отпускает, а Максим, как умудренный семейной жизнью, с охренительным величием утвердительно кивает, словно подтверждает то, что старший тут вещает.
— Когда и где? Во сколько? — шепчу в трубку сразу, как только оператор установил нашу мобильную связь.
— В двадцать один ноль ноль по местному времени, — она мне отвечает.
— Это поздно, детка. Ты основательно беременна — надо мамам отдыхать, в такое время мы точно никуда не пойдем. Извини, придется потерпеть. А может быть пораньше, м? Согласна?
— Нет, Серый.
А-а-а! Это краткое и «пошленькое» имя срабатывает на меня всегда. Чика знает, как к «Серому» подкатить-подъехать.
— Жень, где тогда? — прикрываю глаза и почесываю свой затылок.
— По разные экраны мобильных «мониторов».
Не понял! Это будет то, что я думаю? Как тогда?
— Ты хочешь… — до меня, кажется, слабо начинает доходить ее очень странное желание.
— Да, — на одну секунду замолкает, а потом вышептывает. — Очень-очень-очень… А ты?
Хочу ли я? Хочу ли я свою будущую жену? Если бы не знал, что Женька в интересном положении, то подумал бы, что детка точно своего рома выпила. Здесь не долбаное «хочу», тут однозначное…
— Я без тебя не выживу.
— Я перезвоню тогда? Ближе к назначенному времени? — малышка продолжает соблазнять. — Ты точно будешь…
— Я буду ждать, Женя. Не забудь меня.
— Не забуду, Серый. Не напивайся там. Будь трезв и в сознании. Мои запросы немного выросли. Я привередлива и требую очень яркого удовольствия.
— Я тебя… Р-р-р! Ты меня надолго запомнишь, кубинская ты стерва.
— Оставь свои угрозы на наш последний холостой вечер, любимый. Привет отцу! Я отключаюсь…