Любовь нас выбирает

Иголкина Леля

— А он знает, что я вернулась? — с изумленным видом поворачивается.

— Я, видимо, случайно сегодня растрепал, — отпиваю кофе, при этом, поднимая брови, внимательно наблюдаю за ее реакцией на мое сообщение. — Это разве тайна? Вы ж с ним вроде хорошо ладите? Лексей Максимович — чудной, но не такой, как я. Надь?

— Да нет. Как раз наоборот. Просто все очень спонтанно, — оглядывается на заднее сидение и головой в том направлении кивает. — Кстати, там есть интересные моменты. Хочу тебе показать. Ты знаешь…

— Надь, до своей отсидки я хотел выкупить этот ресторан и открыть там несколько иное заведение — гастрономический,

но все-таки повседневный, казуальный, ресторан. Мечтал о высшем классе. Потом все как-то навалилось и, — откидываюсь на спинку кресла, упирая одну руку в рулевое колесо, в другой прокручиваю бумажный стаканчик, словно в полусне продолжаю, — наверное, ничего теперь не выйдет. Я — пока никто. — Если честно, кукленок, — на этом прозвище ловлю ее негодующий взгляд, но ничего с собой поделать не могу, поэтому продолжаю, — как думаешь, это все возможно?

— Что именно?

— Реализовать задумку человеку, потерявшему все. Начать с нуля свое дело, о котором столько времени мечтал, заслужить доверие родителей, найти то, что потерял или чего лишился по неосторожности или по откровенной глупости. Вот прямо все-все заново начать, словно с чистого листа.

Она молчит. Обдумывает корректную форму отрицательного ответа или просто нечего сказать?

— Максим?

— М? — внимательно заглядываю ей в лицо.

— Говорят, что любое важное дело легче начинать в компании, с такими же увлеченными, в идеале, конечно, с единомышленниками. У тебя сейчас есть такие на примете?

Увы! Всех растерял, а доверие людей похерил. На сегодняшний день, те, с кем я поддерживаю отношения — абсолютно разные персонажи, все, с кем я сейчас общаюсь, как говорится, не из той оперы «друзья».

Гришка Велихов — тридцать один год, кореш по лицею, учились с ним в параллельных классах в старшей школе, сейчас юрист, специализирующийся на уголовном праве, при этом любящий насытиться от пуза и попутно отмазать меня от вынужденного криминала, насильно привязанного теперь ко мне пестрой лентой тем самым уголовным кодексом, который, как известно, надо строго чтить.

Алексей Смирнов — двадцать шесть лет, квалификация — инженер-механик, специальность — «Промышленный дизайн», Кулибин по призванию, наш местный, семейный Левша по зову сердца и велению широкой души. Под настроение, а иногда, и даже слишком часто, наш Алексей — кузнечных дел мастер, по совместительству и времени электросварщик — «стыд и позор» великого пожарного отца! Его старик, так вышло, не поддерживает увлечения сына, — там нет открытого огня и бешеного пламени, разве, что в горниле, на углях, или на искрах тонких электродов. Красивые эксклюзивные изделия, литая садовая мебель, декоративная ковка, загогулины на кованых решетках и воротах — это все наш ЛешА. По моим сведениям, довольно хорошо зашибает на своем хобби, но отец по-прежнему противится, бурчит и не поддерживает непутевого сынка.

А ты, кукленок? С тобой я не хочу дружить, Надежда. Совсем! Наверное, остался только бизнес, сплошная деловая сфера. И потом, по-моему, портить наши пикантные отношения дружбой, как там, у классика, — все равно, что на неплодородных голых землях заново старый садик городить.

— Надь…

— Смотри сюда, Морозов, — вытягивает фотографии и одну из них подсовывает мне под нос. — Здесь очень интересный вид и есть возможность для… Блин, Максим, смотри, без пыхи* получилось натурально.

Ну, посмотри-посмотри! — вытягивает откуда-то маркер и обводит нужный ей фрагмент. — А вот тут надо было бленду* взять, слишком много зайцев*. Мой косяк, я недоглядела. Не надо было печатать, но тут Владислав Игоревич по-доброму получился, наверное, поэтому оставила. Смотри-смотри. Что скажешь? А вот еще… Максим? Я могу эти работы использовать для себя?

— Естественно. Надь, никакого эксклюзива. Я пригласил тебя вчера туда, чтобы просто показать отличнейшее место и узнать мнение у профессионала…

— Ты сейчас мне льстишь, Максим?

— Нисколечко. Надь, я собираюсь выкупить это старенькое и пережившее себя уютное заведение и преобразовать все под себя, под свои мечты и желания.

— Ты хочешь…

— Я хочу свой ресторан, Надежда, в котором был бы просто шефом, мне этого вполне достаточно, я не претендую на значительную и большую часть. Хочу готовить по своему вкусу, настроению и велению своего сердца. Но мне нужны люди, как ты сказала, увлеченные, единомышленники или действительно настоящие друзья, которые бы помогли с финансами, — осекаюсь и стесняюсь дальше продолжать, — помогли встать на ноги, поверили и поддержали. Так получилось, что я сейчас… Надя! Слышишь? Ты слушаешь меня?

— Да, Максим, конечно. Я в ступоре, прости. Если честно, не ожидала, что тот ужин был с какой-то нехорошей целью, ведь есть же Влад? Это словно разведка и откровенный шпионаж на поле старого друга.

— Он предложил, кукленок, сам, лично, вчера сказал, что готов ждать меня. А я? Надежда, мне нужно это дело. Пожалуйста, пойми меня…

— Максим, прости, но я, действительно, не понимаю, как я могу тебе помочь. Я, — опускает голову, одновременно с этим откладывает рассматриваемую фотографию, и сжимает руки в кулачки, — стыдно признаться, не умею даже готовить. Я только чай в пакетиках могу без ошибок заварить, не знаю, наверное, больше ничего. Я только употреблять готовое способна. Или ты просто делишься со мной идеей и спрашиваешь мнения? Так я поддержу, конечно. Ты — молодец! Надо двигаться. Да-да! Только «за», Максим!

Сейчас? Пора? Решайся! Ей, наверное, и предложу? Она там будет главной или лучше Гриша? Нет, Велихова не хочу, он стопроцентно будет тянуть на свою задницу одно сплошное финансовое одеяло, а я хочу уютное место и с душой. Хотя Григорию могу отдать экономическую и юридическую область, на себя беру поток, цехи, продукты, кухню, персонал, винный погреб, сомелье, а на этих двух «художников» от Бога — декор, дизайн, и наша сильная раскрутка. Прохорова со Смирновым точно смогут — у них определенно есть неординарный вкус!

— Ты будешь совладелицей. Вернее так, нас вроде четверо на сегодняшний день, если кто-то не решит преждевременно уйти. Григорий Велихов, Алексей Смирнов, Максим Морозов и Надежда Прохорова, — подмигиваю глазом и уточняю, — как тебе такой расклад? Порядок имен можно переделать, я просто называю всех, кого хотел бы подключить. Не возражаешь?

— Я не знаю. Ты ведь понимаешь, что я не профессионал, с кухней незнакома, со сковородками вообще на «вы», я…

— У тебя есть уникальное видение в целом, вкус, в конце концов, кукленок. И наши с тобой вкусы, как это ни странно, совпадают. Я чувствую, Надь, слышишь. Твою мать! Я тебя прошу! Хоть раз, кукла, пожалуйста, доверься зверю — я тебя не подведу. Надя?