Любовь нас выбирает
Шрифт:
Кажется, понеслась? Теперь я стану притчей во языцех?
— Мам, пожалуйста, перестань. Об этом рано говорить, тем более что я не знаю, ничего еще не решила, и, если честно, думаю, что стоит, пока не стало слишком поздно, отказаться.
— Помоги мне с ужином, куколка. А то твой отец объест нам сейчас всю голову. Собирай свое мужское дефиле, — еще раз бросает взгляд на фото Алексея и Максима. — Отличные ребята, просто загляденье. Андрей, что скажешь?
— Спорно. Я в такой «красоте» совершенно ни хрена не смыслю, в
«Надежда, я прошу тебя, дай знать, когда готова будешь что-нибудь внятно сказать по нашему вопросу! Надя?» — очередное сообщение от Максима.
— Ответь, — папа тут же замечает мобильную звериную истерику, — кукла, не хорошо молчать. Это пытка и то самое неуважение. Да, Галь?
— Я… — мама определенно что-то знает, но стесняется сказать. — Что, Андрей? Это все к чему?
— Я не молчу. Просто я не знаю, что ему ответить, пап. Он дал мне всего лишь два дня на размышления, а я так и не смогла принять какое-либо решение. Срок короткий, а ситуация серьезная, тем более там большие деньги…
— Надя, если дело только в этом, то, — отец откидывается на спинку стула и плотоядно рассматривает материнский зад — я тут же опускаю голову, — прежде чем куда-нибудь вложится, нужно видеть план-проект развития, всю документацию, финансовые риски неплохо было бы просчитать и…
— У меня нет средств, пап, я живу с вами и от вас завишу. Поэтому… — недослушивая, останавливаю его.
— Кукла, дослушай до конца, а потом перебивай своего старого отца, — теперь он с любовью смотрит на мамины тоненькие руки.
— Извини, пожалуйста. Но, — смущаясь, тихо добавляю, — ты — не старый.
— У нас с галчонком, если мне не изменяет память, — подключает к разговору маму, — мать, будь любезна, подтверди, возможно, я не прав?
— Муж, все-все подтверждаю, что бы ты ни сказал, — вторит мама.
Уж кто бы в этом сомневался!
— Одна-единственная, красавица и умница, дочь, к сожалению, очень скромная и стеснительная. Иногда слишком неуверенная и ранимая.
— А-ха, — мама, не глядя, на отца еще раз подтверждает.
— Так вот, на твое имя заведен банковский счет, ребенок! Открыт давным-давно, еще до твоего рождения. Это, так называемое, приданое! Мы решили с мамой, что благое дело и капитал лишними никогда не будут, тем более девчонке, поэтому, все двадцать четыре года, вплоть до сегодняшнего дня, старательно откладывали, что называется, по золотому зернышку в твою маленькую копилку на долгосрочную перспективу. Там сейчас приличная сумма набежала, — он ловит мой весьма и весьма удивленный взгляд. — К чему это сейчас сказал? Ты, детка, так удивлена, словно я раскрываю государственную тайну.
— Угу. Я просто не ожидала. Это очень спонтанно, словно обухом по голове…
— Надежда, у тебя есть деньги. Скажем так, личные деньги, даже исключительно личные деньги, — сейчас отец переводит свой взгляд только на меня и сразу продолжает. —
— Пап?
— Принимать или не принимать предложение Максима, становиться совладелицей или не становиться, плыть по течению или бороться за лучшие условия жизни — решать только тебе, детка. Никто подсказывать тебе не будет. В особенности, — голосом подчеркивает именно этот случай, — мы с мамой! Галя?
— Несомненно, Надежда, — предсказуемо мама все, что папа скажет, по второму кругу проговаривает. — Это твоя жизнь и твое решение! Только твое! Ты уже, детка, взрослая и самостоятельная. Дерзай!
Час от часу не легче! Наверное, моя вновь накатившая неуверенность хорошо запечатлелась на лице и папа решает сменить тему нашего вечернего кухонного заседания.
— Расскажи-ка лучше про Смирнова, — закидывает руки за голову. — Когда виделись? Чем занят этот самовлюбленный кот? Бедный полковой Макс. Он даже поседел со своей домашней бандой раньше срока, хотя…
— Мы были в его импровизированной кузне.
— Ну ни хрена себе! — отец высказывает искреннее восхищение. — Даже так? И?
— Я думала, там грязные матерщинники-мужики будут, а там все даже вполне прилично и Смирнов, словно кузнечно-прессованный, штамповочный принц, вальяжно по цеху ходит.
Если честно, я себе не так представляла кузню, а на самом деле, это целый маленький заводик с большим количеством людей — мастеров-укротителей расплавленного металла…
— Какие люди, да под Морозовской охраной, фактически, как под конвоем! Иди сюда, опасная женщина, я тебя потискаю, да полапаю. Главное, с силой только не перегнуть, а то ты какая-то анорексичная, что ли? Доходная! А я люблю жопастеньких, да с приличным грудным размером дам! МаксиЗверский, твой косяк! Надо откормить нашего ребенка!
— Я… О, Господи, Лешенька, не стоит так высоко меня поднимать, поставь-поставь, мне нечем дышать… Я… Ах, ох, Алексей, мамочки, Максим…По-мо-ги-те!
— Что никто не зажимал, не трогал нашу Голден Лэди? Куда эти придурки-кобели смотрят? Как говорит мой батя — кругом одни дебилы! Извини, Надежда, но это — неоспоримый факт. ДЕБИЛЫ! Блядь!
— Смирный точно гордится сыном, только детина никогда ж не покажет своего почтения и не продемонстрирует радость. Вот же характер у моего начальничка! Бедная-бедная Антонина, — мама сочувствует жене старшего Максима, — три мужика в доме, словно даны бедняжке в наказание. Максим, Алексей, Сергей и все с грандиозными характерами.