Люди государевы
Шрифт:
Вернулся уходивший за бумагами кабинет-секретарь Макаров и сказал, что пришел Астраханский губернатор Волынский.
— Чего ему? — продолжая писать, спросил Петр. — По делам новой пристани.
— Пусть войдет…
Макаров вышел за дверь. Губернатор Волынский вопросительно посмотрел на него.
— Изволил принять… — сказал равнодушно Макаров.
— Спасибо те, Алексей Васильич! — проговорил Волынский и с досадой подумал: «Господи, пред кем расстилаться приходится, без роду, без племени, из черни…»
Но тут же опустил глаза и вошел
— Зачем пожаловал?
— Ваше величество, вечор ведено вами новую пристань ставить, токмо место не указано…
— Алексей Васильич, подай карту.
— Вот тут, у Четырех Бугров, и ставь, — ткнул Петр в карту мундштуком трубки. — Да гляди, не тяни — меня знаешь! К лету, чтоб готова была.
— Сделаем, ваше величество!
— Ступай… Обожди, нет ли у тебя добрых винных мастеров?
— Имеются, ваше величество, два зело добрых венгерских мастера.
— Пришлешь ко мне. Пошлю их в Дербент, дабы привести, коль возможно, делание тамошнего вина в совершенство…
После ухода Волынского Петр обратился к Макарову:
— Какие есть известия?
— Донесение от генерал-майора Дегенина, что при реке Исети строит медные и стальные заводы и крепость Екатерининбургскую…
— Читай, читай!..
— «Государь! Чертеж, которой Хозяйка Ваша Вам покажет, как я ныне строю при Исете реке заводы и прочие мануфактуры, которые Ваше Величество желал для пользы Государства Вашего, чтоб разладилось и умножилось, и надеюсь нынешнего году достроить оную крепость; крепость оную строит полк солдат из Тобольска…»
— Молодец! — хлопнул весело Петр по колену ладонью. — А как пишет, черт!
— «…Солдатам же за работу дается по одиннадцати алтын на месяц жалованья да провиант, а не худо чтоб Ты мне писал, дабы им за работу на день давать по три деньги сверх жалования, то они бодрее будут работать…»
— Отпиши, голубчик, немедля. Дать им деньги, зело дело для Отечества полезное! — оживленно сказал Петр. — Да заготовь, Алексей Васильич, указ по отправке в Казань для строительства гекботов гвардии майора Румянцева. Постой, губернатору Салтыкову пошлешь сию записку с указом.
Петр взял перо и быстро написал:
«Когда к вам в Казань придет от гвардии майор Александр Румянцев и объявит Наш Указ о строении в Казани гекботов и прочих судов, тогда по тому Указу исполняйте и чините ему всякое вспоможение, не описываясь ни о чем».
— Фу! — Петр вытер шелковым платком выступившую на лбу испарину, выдвинул один из ящичков походной аптечки, достал пузырек с темной жидкостью, налил в стакан с водой немного, выпил и прилег на подушку. — Еще что есть?
— Господа Сенат сообщают… — сказал Макаров и замялся.
— Давай, давай, о чем сообщают?
— Сообщают, что в Сибири на городе Таре учинилось воле вашего величества некоторое ослушание…
— Ну, ну!.. — насторожился Петр и привстал.
— Тарские градские жители к присяге о наследстве не пошли и написали отпорное воле вашего величества
Макаров замолчал, испугавшись перемены в государе. Петр вскочил, в бешенстве сжав кулаки, и красными глазами, сразу выкатившимися из орбит, будто кто выдавил их изнутри, уставился поверх Макарова в стену, словно увидел там кого-то. Макаров невольно оглянулся и отступил на шаг.
— Лешка, водки! — крикнул Петр денщику Татищеву. — Дохтура не… — начал было Татищев, но Петр скрипнул на него зубами, и он пулей вылетел за дверь.
— Читай экстракт, — глухо выдавил Петр.
Все время, пока Макаров читал, Петр стоял в одном положении идолом в белой сорочке, не заметив даже, как денщик поставил графин с водкой. Когда кабинет-секретарь замолчал, он налил в стакан водки, выпил и заходил по комнате, размахивая руками.
— Черкасскому отписать, чтобы розыск учинил по всей строгости. Начальных людей тому бунту казнить без пощады! Остальных, кои к присяге не идут, — на галеры! Чую, раскольщики-забабоны тут руки приложили. Все их гнезда разорить. Главных учителей поймать живыми и прислать Ромодановскому в Преображенский приказ! Я им побунтую!..
Петр постоял у окна, глядя сквозь прозрачную слюду на улицу, и решительно проговорил:
— Все! В безделье пребывать не желаю! Завтра едем на рыбные учуги на ловлю осетров и белуги… Волынскому скажи, чтоб приготовил все… Апраксина и Толстого, когда прибудут, призовем туда же…
Глава 44
В пустыне на Карасуке сержант Данила Львов Петра Байгачева не нашел. Перепуганный старец, глава обители, с трясущейся мелко-мелко бородой клялся и божился, что никаких бунтовщиков к нему никогда не хаживало, что полковнику Парфеньеву в прошлом году они весь налог уплатили и в двойной подушный оклад записались.
Львов морщился с досадой на болтовню старца, которой он не верил, и думал, куда ему податься в поисках Байгачева.
— Ну-ка, старик, собери всех своих скитников, — приказал Львов. — Да немедля! Объявлю губернатора указ…
Перед часовней собралось десятка два человек. Львов обратился к ним:
— Послан я во главе команды для поимки главного заводчика и смутьяна Петра Байгачева, противного его императорского величества указу о наследстве… Сын оного бунтовщика показал на Таре, что оный Байгачев обретается в пустыне на Карасуке, видал ли из вас кто его?..
Собравшиеся молчали. Только ближний к Львову чернобородый мужик в испуге отрицательно замотал головой.
— За сего Байгачева губернатор назначил денежную награду немалую… Кто скажет, где вор скрывается, тот деньги получит… — добавил Львов, оглядывая собравшихся. Но все по-прежнему молчали.
Побившись еще с ними минут десять, сержант Львов отпустил собравшихся. Когда все разошлись, к нему подошел молодой парень с пушком едва наметившейся бородки.
— Господин сержант, разговор имею тайный…