Люди греха и удерживающие
Шрифт:
Я привожу здесь примеры апостасии латышских национал-коммунистов, поскольку именно они пришли к власти в Латвии. Однако не меньшее преступление совершили и коммунистические идеологи русского происхождения в отношении своей паствы.
Студенческая вольница
Главное здание Латвийского госуниверситета им. П. Стучки
По окончании срочной службы я перевелся с заочного на дневное отделение университета.
Студенческая жизнь с ее свободой пришлась мне по вкусу. Уровень преподавания в университете был достаточно высокий, предметы на начальных курсах интересные, преподаватели читали увлекательные лекции. Запомнились лекции проф. Василия Ивановича Дорошенко, который читал историю мировой экономики, доцента Игоря Александровича Пешкова, преподававшего историю экономических учений, лекции по политэкономии капитализма Георгия Яковлевича Либермана. Английскому меня учила Эльза Петровна Маруга, защитившая диссертацию по психологии. Она давала мне почитать интересные книги по этой науке. До этого я читал только книгу Дейла Карнеги «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей». Оказалось, что психология это не только набор рецептов по манипуляции, но серьезная наука о поведении человека.
Еще я специально ходил на историко-философский факультет слушать блестящие лекции по логике проф. Юрия Петровича Ведина. Он посоветовал мне, какие книги почитать по логике, по истории философии. Я познакомился и подружился на кафедре философии с молодыми блестящими преподавателями, уже кандидатами наук на тот момент Валерием Евгеньевичем Никифоровым и Эдуардом Лиепиньшем. Они создали для студентов Философский клуб, и в нем собиралось много молодых людей, которые хотели как-то разобраться в жизни. Это были в основном русские студенты.
В университете дружеские компании формировались больше внутри учебных групп и потоков. Естественно, что возникали русские и латышские группы общения. С латышами во время учебы мы поддерживали нормальные отношения. За пределами учебы происходило стихийное деление компаний по этническому принципу. В хоры и танцевальные коллективы записывались в основном латыши. Латышской были, например, группы байдарочников и туристов в университете. Хорошо что для турпохода на Кавказ собралась отдельная русская группа – я пошел с ней.
На вечера отдыха в университете русские и латыши ходили вместе. Обычно такие вечера проводились в актовом зале, который называется Большая аула. В зале устраивали танцы под живую музыку на Новый год, на 8 Марта, просто без всякого повода. На этих вечерах русские парни приглашали танцевать симпатичных девчонок из латышских групп. Русские девчонки с латышами не танцевали.
Девчонки из нашей университетской группы устраивали «вечера дружбы» с курсантами авиационного училища им. Алксниса. Нас, мужскую часть студенческой группы, они за серьезных кандидатов в мужья не считали. Правда, на первый «вечер дружбы» с курсантами девчонки из группы нас попросили прийти – мало ли что могло случиться. Мы пришли, выпили с курсантами и долго мерялись знаниями в общественных науках, забыв про наших однокурсниц. Особенно задирались мы с Пашкой Стабниковым. До драки дело не дошло, но «дружить» с курсантами однокурсницы нас уже больше не приглашали.
Несколько наших однокурсниц по окончании учебы вышли замуж за выпускников авиационного училища и уехали с ними из Риги. Что ж, у свежеиспеченных лейтенантов была красивая форма, аккуратная стрижка и хорошее денежное содержание. А мы с Пашкой ходил тогда в потертых джинсах, нестриженными, подтрунивали над женской частью группы,
Лучше гор могут быть только горы
Иван Опанасенко. «Кавказские горы»
Занятия в университете были напряженные, по четыре-пять пар в день. После занятий я еще сидел в Республиканской государственной библиотеке им. Вилиса Лациса, читал первоисточники по философии, политэкономии, социологии, культурологии. Общение с умными людьми, написавшими хорошие книги, мне очень нравилось. Однако было достаточно времени и для молодежных развлечений.
Летом мы своей компанией ездили в Юрмалу купаться и загорать на нежарком прибалтийском солнце. Обычно добирались на электричке до станции Булдури и располагались на пляже около здания ресторана «Юрас перле», нависавшего кораблем над морем. Там играли по несколько часов подряд в волейбол. Весной плавали на надувных лодках по реке Гауе или на байдарках по латгальским озерам. Осенью выбирались на рыбалку. Зимой катались на лыжах. Об одном зимнем приключении расскажу отдельно.
Один раз мы с университетской туристической группой поехали кататься на лыжах в горные районы Чечни. У меня тогда не было подходящих туристских лыж, и их мне на время дал из университетских запасов руководитель студенческого спортивного клуба Борис Куров. Путешествие было замечательное: яркое солнце, сияющие снежные склоны, подъемы в гору, практически на одних руках, опираясь на палки, а потом долгие спуски по пологим склонам, покрытым хрустящим снегом, вниз. Романтические ночевки в палатках на снегу или в полуразрушенных охотничьих хижинах. Сидение вечерами у горящего костра и поедание гречневой каши с тушенкой. Горячий кофе со сгущенкой и сухарями по утрам.
Уже почти в самом конце похода мы сделали дневку в заброшенной деревянной хижине в горах и пошли окунуться в ближайший горячий источник. О нем мы знали из описания маршрута, составленного проходившими здесь ранее другими туристами. Лыжи и рюкзаки с тяжелыми вещами, главным образом банками тушенки и сгущенки, оставили в нашем временном приюте. Воздух был прохладным, но солнце палило жарко, и искупаться в небольшом каменном бассейне, скорее, даже неглубоком колодце, наполненном горячей водой, было очень приятно. Когда мы через два часа вернулись в хижину, наших лыж уже и след простыл. Рюкзаки остались на месте, но продукты из них тоже исчезли.
Как мы быстро сообразили, вещи украли крутившиеся поблизости от хижины подростки из чеченского аула, что виднелся невдалеке. Поскольку только я один из всей нашей группы прошел срочную военную службу и был настроен весьма воинственно, то мне и пришлось идти разбираться в аул. Нашел там, около крайнего дома, сидящих у горящего костра чеченских аксакалов, вежливо поздоровался с ними и стал просить убедить местных подростков вернуть нам хотя бы лыжи. Старики в высоких бараньих шапках сделали вид, что не понимают по-русски. Однако рядом с одним из них лежал свежий номер газеты «Известия», которая, как известно, на чеченском языке не выпускалась. Конечно, может быть, аксакалы использовали печатный орган Верховного совета народных депутатов СССР исключительно для разжигания костра, но внешне нежелание искать со мной общий язык было весьма демонстративным. О советской милиции в Чечне уже тогда никто ничего не слышал, и я вернулся к своей туристической группе не солоно хлебавши.