Люди на болоте. Дыхание грозы
Шрифт:
г опасный, - произнес потом в раздумье.
– Опасный, правда. Люди смотрят на
меня. Как я - так и они. А только если разобраться, - он будто возразил
кому-то, - так опасный элемент, по правде, не я, а тот колхоз. Он, такой
колхоз, - самый опасный элемент!
– А кто ж виноват, что колхоз такой?
– задело Апейку.
Он будто обвинял. Обвинял строго, не колеблясь.
– А - я?
– А кто же? И вы. И он, - кивнул Апейка на Андрея,
– И все.
– Кто как, а я - ни при чем, - отрезал твердозаданник.
– Я так думаю:
беретесь научить людей жить по-новому, дак учите. Учите!
– Уже он
обвинял Апейку.
– Наладьте сначала, а потом других зовите. А то впихнули
людей, не разобрались толком с одними, а скорей гонят других. Как на пожар.
Трубят на весь свет - первые среди всех! Скоро добьемся на сто
процентов! Герои на всю республику! Портреты печатают в газетах, хвалят!
Берите пример!..
Апейка спросил, из какого они района. Оказалось, из Климовичского,
слава о котором действительно гремела по всей республике.
– И откуда он, толк тот, будет?
– вступил в разговор сидевший на
сундучке.
– Прислали того Ярощука колхоз строить, А он сам ни пахал, ни
сеял никогда.
– И пахать не будет!
– Конечно ж не будет. А командует! Ему лишь бы скорей! Лишь бы впихнуть
да доложить! Что задание выполнил, организовал всех! Да скорей домой, в
город, к жене теплой своей!
– Да разве ж он думать будет толком, что выйдет из всего этого завтра?
– Он-то не думает, а что ж - вы думаете?
– поддел строго Апейка.
–
Земледельцы! Бросили землю, поле - пусть дядя пашет!
Пускай дядя колхоз подымает, народ кормит!
Они не ожидали такого поворота. Апейка заметил, как сразу ушли в себя,
обособились от него.
– Было время, кормили, - неприязненно сказал тот, в телячьей шапке.
– И
пахали, и сеяли, и кормили.
– Да не очень-то и кормили, - снова пошел в наступление Апейка.
Чувствовал: не угов-аривать надо, а наступать твердо.
– Нечем особенно
хвалиться. И раньше - не густо.
А теперь, когда заводов столько строится, когда города растут, - и
совсем на голодный паек посадили б!
Бородатый глянул из-под телячьей шапки:
– Посмотрим, как вас колхозы накормят!
Апейка словно ожидал этого:
– Вот именно - смотреть будете! Другие будут пахать, сеять, биться,
подымая хозяйство в селах, а вы - смотреть!
– Он сказал тому, что в
телячьей шапке: - Сами удираете, да еще за собой
– Никого я не тяну! Я отщил, может, еще пятерых! Если б я хотел, дак
полсела, может, пошло б!
Его товарищи кивали: правду говорят, сами пошли, и другие просились.
– Не одни мы, - как бы повинился сидевший на сундучке.
– Думаете, тут,
на вокзале, мало таких? Половина, может, а то и больше. Все смотрят, куда
бы деться...
– Нет, не все. На виду всегда то, что поверху плывет.
Будет кому и пахать, и сеять, хлеб делать. Кормить - в том числе и вас.
Апейка видел: не хотели уже смотреть на него. Были как чужие. Бородатый
не скрывал озлобленности: еще один указчик нашелся! Но Апейка не жалел:
была уверенность, что правильно так строго повел речь. И их нечего
хвалить. Хоть он понимает и справедливость и боль их, кого глупость
какого-то Ярощука выгнала из родных дворов. Глупость Ярощука да свой
страх... Пускай знают, что есть и другая, большая правда...
Однако надо и к ним справедливым быть. Есть у них своя правда, есть. И
нечего скрывать это. Да и разве уж так упреки нужны им теперь: совет,
трезвый, разумный, - вот что им нужно прежде всего!..
– Не повезло вам, - сказал он мягче, как бы одумавшись. Они уловили в
его тоне сочувствие, посмотрели на него недоверчиво, испытующе.
– Не
повезло. С Ярощуком.
Все трое промолчали, но Апейка заметил: это - понравилось. Вновь как бы
стали ближе. Только тот, в телячьей шапке, поглядывал недоверчиво.
– Ярощук, может быть, ваша правда, дурак...
– Апейка задумался. Начал
рассуждать вслух: - Только ж тут и так можно рассудить: Ярощук - то
Ярощук. Ярощук - сбоку припека... Да и то, конечно, правда: недолгий
гость... Не сам убежит - так выгонят. Раскусят, что за птица, - метлой
выметут!
– Заметил у бородатого сомнение, возразил твердо: - Выгонят!
Раньше или позже - выгонят!
– В том и дело, что, может, и погонят - да поздно!
– Поздно не будет!
– Апейка говорил уверенно, как бы все знал заранее,
наперед. Знал: только так сможет переубедить, если вообще сможет
переубедить.
– Но не в том соль... Ярощук - Ярощуком, а колхоз - колхозом.
– Словно, подтверждая, что сказал очень важное и со всей
– ответственностью, глянул уверенно, с достоинством: знает цену тому, что
говорит. Не на ветер бросает.
– Колхоз, чего б там ни накрутил Ярощук, -