Люди сороковых годов
Шрифт:
Мужики некоторое время молчали, - и только один или двое из них произнесли неполным голосом:
– Здесь словно бы никаких бегунов не проживает.
– А вот это мы увидим, когда осмотрим лес, - сказал Вихров.
– Сотский, ты должен лучше всех знать: есть здесь слух о каких-нибудь бегунах? обратился он вдруг к сотскому.
Тот, стоя все еще с непокрытой головой, покраснел весь при этом.
– Нет, ваше благородие, не слыхали мы, - произнес он с дрожащими губами.
– Ну, я по твоему лицу вижу, что
– А вот-с - кол!
– отвечал тот, показывая на кол свой, который он все еще держал в руках.
– Ну, это еще не защита, вот вам лучше пистолет, - произнес Вихров, подавая ему пистолет, и при этом не без умысла показал мужикам и свой пистолет.
Некоторые мужики почесали при этом у себя затылки.
– Ежели вы нам не поможете и ежели что с нами случится, - продолжал Вихров, относясь к мужикам, - вы все за это ответите - и потому в этом случае берегите не нас, а себя!
Мужики молчали.
Вихров велел сотскому показывать дорогу и пошел. Мелков, очень слабый, как видно, на ногах, следуя за ним, беспрестанно запинался. Мужики шли сзади их. Время между тем было далеко за полдень. Подойдя к лесу, Вихров решился разделить свои силы.
– Послушайте, - сказал он Мелкову, - вы с половиной понятых осмотрите правую сторону леса, а я с остальными - левую.
– Слушаю-с, - отвечал тот, как-то ужасно глупо держа в руке, одетой в зеленую замшевую перчатку, пистолет.
– У вас палец не пролезает сквозь скобку пистолета, и вам стрелять будет нельзя, - сказал ему Вихров.
– Да-с, виноват-с, - отвечал тот и поспешил губами снять перчатку, положил ее в карман, а пистолет взял уже голою рукою.
Все тронулись, наконец.
Сотский пошел около Вихрова - по-прежнему без шапки. Он заметно его притрухивал. Вихров посмотрел на него и вздумал этим настроением его воспользоваться.
– Ежели ты не приведешь меня прямо к тому месту, где живут бегуны, я тебя в лесу же убью из этого пистолета, - проговорил он ему негромко.
– Да я покажу-с, мне что, - отвечал тоже негромко сотский и повел, как видно, очень знакомой ему дорогой.
В самой середине леса они подошли к небольшому шалашу.
– Вот туто-тко-с!
– сказал сотский, показывая Вихрову на шалаш.
– За мной, сюда!
– сказал тот мужикам и сам первый вошел, или, лучше сказать, спустился в шалаш, который сверху представлял только как бы одну крышу, но под нею была выкопана довольно пространная яма или, скорей, комната, стены которой были обложены тесом, а свет в нее проходил сквозь небольшие стеклышки, вставленные в крышу. Сход шел по небольшой лесенке; передняя стена комнаты вся уставлена была образами, перед которыми горели три лампады; на правой стороне на лавке сидел ветхий старик, а у левой стены стояла ветхая старушка.
–
– спросил Вихров, почти не зная, с чего ему начать.
– Молимся мы здесь, - отвечал старик, вставая перед ним.
– Что же, ты давно здесь живешь?
– спросил Вихров, все еще находившийся в недоумении, что ему делать.
– Пятый год, - отвечал старик.
Из мужиков в шалаш сошел только один сотский.
– Зачем же ты тут живешь?
– продолжал Вихров спрашивать старика.
– Где же мне жить-то? Кому я теперь надобен?
– отвечал старик.
– А это - жена твоя?
– спросил Вихров, показывая на старуху.
– Нет, - отвечал старик, отрицательно покачав головой.
– Кто же ты такая?
– спросил Вихров и старушку.
– Странница, судырь, я.
– А здесь давно ли?
– Да вчерашнего дня вот зашла к старику.
– Зачем же ты зашла к нему?
– Он, судырь, учитель мой старинный; зашла спросить у него, куда мне идти... я еще темная.
– А он - зрячий?
– Он уж, судырь, давно в искусе пребывает.
– Ты откуда же родом, дедушка?
– спросил Вихров опять старика.
– Не помню я; давно уж это было, как я ушел из дому, - отвечал старик угрюмо.
– Зачем же ты ушел, собственно?
– По священному писанию: оставит человек отца и мать свою и грядет ко мне, - отвечал старик.
Вихров решительно недоумевал - как взять этих стариков.
– Ну, я вас должен взять отсюда, - проговорил он наконец, собравшись с духом.
– Что же, бери, ежели мы нады кому, - отвечал старик с усмешкой.
– Пойдем, старушка, и ты, - сказал Вихров старухе.
– Слушаю-с, - отвечала та, и все они вышли из шалаша.
– Прикажете их связывать?
– спросил сотский.
– Свяжи!
– сказал ему Вихров и старался не глядеть на стариков.
Мужики из селенья стояли молча и мрачно смотрели на все это. Сотский связал руки старику своим кушаком, а старухе - своим поясом.
В это время вдруг раздался невдалеке выстрел; мужики сейчас же обернулись в ту сторону, Вихров тоже взмахнул глазами туда; затем раздался крик и треск сучьев, и вскоре появился между деревьями бегущий непременный член. Вслед за ним подходили и понятые, сопровождавшие его.
– Меня было зарезали!
– кричал Мелков.
– Кто зарезал?
– спросил Вихров.
– Солдат, должно быть, беглый; я пошел и землянку тут нашел, а он выскочил оттуда прямо на меня с ножом; я только что пистолетом отборонился и побежал, а эти черти, - прибавил он, указывая на мужиков, - хоть бы один пошевелился, - стоят только.
– Это что еще значит?.. Кто у вас еще тут проживает и кому вы пристанодержательствуете?
– обратился Вихров строго к мужикам.
– Говорить сейчас же, а не то все вы отвечать за то будете!