Магнолия Паркс

Джесса Хэйстингс

Семь... восемь... Сумеем ли мы когда-либо оставить это позади? Сможем ли мы вновь стать парой? Всё было бы по-другому. Я изменился. Кажется, у нас есть шанс быть вместе.

Думаю, у нас бы получилось.

Я вижу, как её напряжение начинает ослабевать, когда её лицо начинает расслабляться.

Девять... десять... Посмотри на ее губы. Чёрт.

Обожаю их. Для меня это безумие: прожить три года, не касаясь этих губ своими.

Она видит, что я смотрю на её губы, и они начинают подёргиваться в улыбке.

Одиннадцать... двенадцать... Помню, как впервые рассмешил ее. Будучи ребенком, мне казалось это важнейшей задачей. Впрочем, как и сейчас.

Хотя

её улыбка ещё не прорвалась наружу, уже слишком поздно. Её глаза всегда всё выдают, так было всегда. Один взгляд, и они расскажут мне всё, что нужно знать.

Тринадцать... четырнадцать... Раньше ей никогда не требовалось больше пятнадцати секунд . Это еще неизведанная территория. Боже, как я хочу её поцеловать.

И, кажется, Паркс тоже хочет. Ее взгляд метается от моих глаз к губам, что нарушает правила, ведь нельзя разрывать зрительный контакт, но я не хочу об этом задумываться, мне лишь хочется, чтобы она поцеловала меня. Наши лица находятся так близко, всего один сантиметр отделяет нас, я ощущаю ее запах. Этот аромат сопровождает её уже целую вечность: она начала использовать этот парфюм с четырнадцати лет. Gypsy Water. Лишь бы она никогда не меняла его. Каждый раз, когда Паркс выходит из душа, она наносит их. Иногда я лезу обниматься, а она пытается вырваться, потому что теперь странно относится к объятиям, — то есть мы можем спать в одной постели, Паркс может касаться моего лица, когда думает, что я сплю, но если я хочу обнять её, когда солнце уже встало и свет включён, тут начинается полный хаос. Но иногда я всё равно это делаю, и потом её запах остаётся на мне, и я чувствую его весь день, как это было раньше, до того как я всё испортил.

Пятнадцать. Я сдался с первой секунды.

Она немного улыбается мне и отворачивается к окну.

— Как погода, Паркс? — спрашиваю я, глядя вперед.

Сейчас приятные 21°. Почти ни облачка на небе.

Она смотрит на меня краем глаза.

— Сейчас довольно комфортно, но я слышала, что позже может пойти дождь.

— Вон оно как? — хмурюсь я, глядя на неё.

Она кивает, глядя на дорогу: — Ужасная погода для вождения. Лучше тебе остаться у меня.

Я с трудом сдерживаю улыбку.

— Безопасность прежде всего.

22. МАГНОЛИЯ

Би Джей ночует у меня почти все время, пока Том в Америке. Между нами ничего не происходит, думаю, как и всегда. Мы просто сидим дома и смотрим документальные фильмы National Geographic. Иногда в моей постели. А бывает в домашнем кинотеатре.

На самом деле, с домашним кинотеатром возникают некоторые сложности, самая главная из которых — это то, что каждый раз, когда мы туда идём, мне приходится придумывать новые и креативные оправдания, почему мы с Биджем можем сидеть только на «диванчике для объятий», хотя есть и другие места. Эти оправдания варьируются от «кажется, на этом сиденье пчела» до «не стоит, потому что на нем только что сменили обивку».

Вообще-то мне не нужно придумывать оправдания, чтобы тот сидел рядом — он бы сел туда, куда я скажу, это я знаю. Оправдание нужно для меня.

National Geographic — это высшее проявление романтики для нас с Би Джеем, старое как мир символическое напоминание о наших отношениях,

начиная с той первой ночи, когда мы спали вместе. Спали как взрослые.

Наш первый раз был тщательно спланирован, что сейчас кажется забавным, потому что с возрастом спонтанный секс кажется куда более захватывающим — хотя за последние три года у меня его было немного, но тогда то, как он все спланировал, казалось романтичным и серьезным. Кажется, таким и был тот вечер.

После провала в Maserati и катастрофического Нового года на Миконосе (даже не спрашивайте) все должно было быть совершенным, сказал он. Бидж был непреклонен в том, что всё, начиная с романтики и заканчивая предвкушением, должно было быть идеальным. Мне было не особо важно, как это произойдёт, потому что я просто хотела его. Я никогда раньше никого не хотела так сильно, если честно. У меня никогда не было такого желания. Но когда оно появляется — ты не понимаешь, как я раньше могла не чувствовать это с Би Джеем Баллентайном.

Это было похоже на то, как будто кто-то зажёг свет в подвале, полном голодных медведей, — так я чувствовала себя каждый раз, когда Би Джей входил в комнату. Как будто внутри меня кто-то зажигал спичку, и под кожей всегда было тепло. Я бы получила его и раньше, если бы Би Джей позволил.

На самом деле мы были просто детьми. Делали взрослые вещи с сердцами размером с Техас и страстью, глубокой, как Марианская впадина. Думаю, мы были слишком молоды. Рассуждая об этом сейчас, Бриджит утверждает, что это правда, что я перенесла свою отцовскую зависимость на него и привязалась. Но вряд ли это моя вина, не так ли? Я не отсылала себя в школу-интернат в «почтенном» одиннадцатилетнем возрасте.

Я не просила эмоционально неустойчивых, парадоксальных родителей, которые скорее будут тусить на яхте Джей Зи, вместо того чтобы проводить время дома со мной и сестрой. Что я должна была делать? Не привязываться к самому идеальному парню в мире?

В общем. Он забронировал для нас люкс Найтсбридж в отеле Mandarin Oriental.

Было столько моментов когда мы почти, почти это делали, но ни разу не доходили до конца. Так много раз, когда это могло произойти естественно, но этот раз был спланированным... обговоренным заранее. Мы с Пэйли даже ходили по магазинам специально для этого

Тогда был первый раз и для меня и для Би Джея, странно, не так ли? Раньше секс был таким важным, а сейчас он спит с первой попавшейся.

Мы договорились встретиться в отеле в восемь. Я пропустила ужин (спасибо, Cosmo Girl!²⁵) — и помню, как вошла в вестибюль, на мне было самое сексуальное и неудобное белье на свете под белым мини-платьем Calvin Klein, держа в руках сумку с вещами на ночь, а он сидел на диване в лобби, читая «Убить пересмешника» в миллиардный раз.

Волосы зачесаны назад, губы поджаты, большой палец расслабленно зажат между верхними и нижними зубами, он о чём-то задумался. Сконцентрирован. Потом он заметил меня. Сначала на его лице появилась улыбка, потом я заметила, как он нервно сглотнул. Он потянулся за моей рукой, а затем притянул меня к себе.

— Привет, — сказал он мне в волосы.

— Привет, — ответила я, едва встретившись с ним взглядом, прежде чем я покраснела.

Моё смущение почему-то придало ему уверенности, чтобы быть смелее, и его рот дрогнул в улыбке, когда он взял меня за руку, ведя в наш номер.