Масоны
Шрифт:
Сверстова."
Сколь ни мало, как я уже сказал, Зверевы могли перевести, но все-таки они более уже чувством поняли, что gnadige Frau чрезвычайно расхваливала Аггея Никитича.
– Когда же ты поедешь с этим письмом к Вибелю?
– спросила его Миропа Дмитриевна.
– Да как-нибудь тут зайду к нему, - отвечал с некоторой небрежностью Аггей Никитич и, конечно, в этом случае хитрил.
Он прежде, чем сделать визит аптекарю, вознамерился позондировать пани Вибель и счел за лучшее сделать это не в собрании, где было все-таки довольно многолюдно, а на своих утренних встречах с ней, которые происходили таким образом,
– Я имею надобность быть у вашего мужа, - сказал он.
– А разве у вас весь вышел папье-фаяр?
– спросила насмешливо аптекарша.
– Неужели же, - возразил Аггей Никитич, - к вашему супругу только можно иметь надобность, что за папье-фаяр?
– О, нет!
– воскликнула пани Вибель.
– Вы можете получить от него магнезию, ревень, солодковый корень...
– А кроме этого, ничего у него нет?
– спросил Аггей Никитич.
– Ничего нет!
– отвечала пани и засмеялась.
Аггей Никитич тоже улыбнулся.
– Я не то что желаю что-нибудь получить от господина Вибеля, - начал он, - но у меня есть к нему письмо от одной дамы.
– От дамы? Ах, это интересно!
– снова воскликнула пани.
– От молоденькой и хорошенькой?
– Напротив, не от молоденькой и не от хорошенькой; в этом случае вы совершенно можете успокоить вашу ревность.
– Ревность?
– произнесла как бы в невольном удивлении пани.
– О, пан Зверев, я вам очень благодарна, что вы успокоили меня в этом отношении. Я действительно, - продолжала она с кокетливой грацией, - ужасно ревную моего татку, но не к женщинам, а к его коту, которого он, вообразите, лелеет, целует, моет, расчесывает гребнем.
Честный аптекарь действительно, когда супруга от него уехала, взял к себе на воспитание маленького котенка ангорской породы, вырастил, выхолил его и привязался к нему всею душою, так что даже по возвращении ветреной супруги своей продолжал питать нежность к своему любимцу, который между тем постарел, глаза имел какие-то гноящиеся, шерсть на нем была, по случаю множества любовных дуэлей, во многих местах выдрана, а пушистый ангорский хвост наполовину откушен соседними собаками. Все это аптекарша не преминула довольно подробно описать Аггею Никитичу, который покатывался со смеху, воображая фигуру кота, и вместе с тем упивался восторгом, слыша такие насмешливые отзывы пани Вибель о своем супруге.
– Но когда ж, однако, я могу застать господина Вибеля?
– спросил он.
– Когда хотите, он целые дни торчит в своей аптеке, - объяснила пани.
– Но я желал бы застать и вас дома, - проговорил Аггей Никитич.
– О, пане добродзею, как я вам благодарна за то!
– воскликнула пани и низко поклонилась Аггею Никитичу.
– В таком случае, назначьте мне час!
– Час?
– протянула она.
– Всего лучше... одиннадцать часов вечера; тогда муж наверное спит, а я еще сижу.
Аггей Никитич снова веселейшим образом захохотал.
– Но что ж вы делаете, сидя одни?
– спросил он.
– Мечтаю.
– О чем?
– Угадайте!
– Угадать нетрудно!
– сказал, пожимая плечами, Аггей Никитич.
– Ну, угадывайте!
– разрешила ему пани.
– Вы мечтаете о прошедшем, - проговорил Аггей Никитич.
Пани при этом заметно
– Может быть, немножко о прошедшем, а может быть, и о настоящем! произнесла она кокетливо и крикнула кучеру: - Пошел!
Тот поехал быстрее.
Аггей Никитич, начинавший несколько поотставать от своей спутницы, погрузился было в сладкие грезы; но аптекарша снова велела кучеру ехать тише, так что Аггей Никитич опять поравнялся с нею.
– Не желаете ли, чтобы я предуведомила мужа, что вы хотите быть у него?
– спросила она.
– Пожалуйста!
– сказал ей Аггей Никитич.
– Но в какое же время?
– поинтересовалась сама пани Вибель узнать поточнее время.
– Вечером, часов в шесть, - объяснил Аггей Никитич, рассчитав, что сначала он переговорит с аптекарем, а потом тот, вероятно, пригласит его остаться чай пить, и таким образом Аггей Никитич целый вечер проведет с очаровательной пани.
– Можно это?
– О, да, можно. Но муж, вероятно, спросит, от какой дамы письмо.
– Письмо от его бывшей ревельской знакомой, госпожи Сверстовой, сказал Аггей Никитич, припомнив все, что только он вкупе с Миропой Дмитриевной понял из письма.
– Ревельской знакомой!
– повторила себе аптекарша и велела кучеру ехать по направлению к дому, где тотчас же передала мужу поручение Аггея Никитича.
Вибель на первых порах исполнился недоумения; но затем, со свойственною немцам последовательностью, начал перебирать мысленно своих знакомых дам в Ревеле и тут с удивительной ясностью вспомнил вдову пастора, на которой сам было подумывал жениться и которую перебил у него, однако, русский доктор Сверстов. Воспоминания эти так оживили старика, что он стал потирать себе руки и полушептать:
– Посмотрим, посмотрим, что мне пишет Alba Rosa?
– Какая это Alba Rosa?
– спросила было его молодая супруга.
– Это не твое дело, - ответил он ей и решительным жестом дал понять, чтобы она уходила.
Пани аптекарша, сделав презрительную мину, ушла.
III
Аггею Никитичу хоть и предстояло вечером свидание с пани Вибель, однако он не утерпел и выехал поутру прокатиться, причем, как водится, встретил ее. Разговаривали они между собою, впрочем, на этот раз немного, и пани Вибель только крикнула ему:
– Вы будете у нас сегодня?
– Буду!
– крикнул ей тоже Аггей Никитич.
Отобедав, он еще часов с пяти занялся своим туалетом и издержал несколько умывальников воды для обмывания рук, шеи и лица, причем фыркал и откашливался на весь дом; затем вычистил себе угольным порошком зубы и слегка тронул черным фиксатуаром свой алякок, усы и бакенбарды. Идя в аптеку, Аггей Никитич соображал, как его встретит пани Вибель - в таком ли дезабилье, в каком она явилась, когда он увидел ее в первый раз, или принарядится? Если она будет растрепашкой, то это скверно, а если наоборот, то хорошо: значит, она прямо для него прифрантится. Старого аптекаря он застал по-прежнему стоявшим у конторки и, расшаркавшись перед ним, передал ему письмо gnadige Frau. Приняв оное и заметив на верху конверта маленький крестик, весьма отчетливо изображавший два масонские молоточка, Вибель улыбнулся; но, прочитав самое послание, он окинул Аггея Никитича испытующим взглядом и медленно, выходя из-за конторки, проговорил ему: