Материалы к альтернативной биографии
Шрифт:
С каждым безжизненным днём теряется память. Я уже не помню ни детства, ни родителей. Зато всё чаще моё сознание обращается к тем порам, когда один из падших ангелов смиловался над горсткой людей, умирающих от голода и холода на горном пике, ставшем островком среди затопленной планеты, и накормил их, как пеликан - своих птенцов.
И ещё одно не покинет меня никогда...
Я знаю о нём всё: где он находится в каждую минуту, что видит, что говорит, что думает. Иногда я сажусь за стол одновременно с ним и пишу с ним
Не тлен и запустение мучают меня, а невозможность облегчить скорбь второго и последнего носителя сердца в этом конченом мире. Я страстно мечтаю о том, чтоб он узнал мою меру в себе, но чувство вины не позволяет явиться ему на глаза. Я боюсь, что всё случится, как в его стихотворении "Тьма"... Неужели, Господи, нам, самым близким существам на свете, суждено теперь всегда быть врозь?
***
Меня тянет к зверям. Я завёл большого рыжеватого пуделя и назвал его Перси. Мы славно подружились, и когда от капельного укуса он слёг и околел, я тоже чуть не умер. Кажется, такого горя ещё не было на моём веку. Даже слёзы вернулись, и тринадцать суток я пил только их. На четырнадцатую ночь ко мне явились демон Анубис и праматерь Сохмет, сказали, что эдемские духи признают меня достойным причащаться от их наследников, то есть отныне я смогу питаться молоком и кровью животных, не причиняя им вреда, с тем условием, что не буду давать им попробовать моей крови. "За нарушение запрета, - прибавил Анубис, - ты тут же будешь растерзан и сгниёшь и телом, и душой".
Я спросил, допустит ли меня к себе тот, кому я обязан вечной жизнью. "Он не умеет никого прогнать, - молвила богиня, - Иди к нему смело".
Да, он никого не гонит. Он лишь ускользает, отворачивается; тебя как будто нет с ним, и тогда пространственная близость кажется насмешкой.
***
Через год и день после моего обращения, мы узнали об участи Шелли. Бедняжка! Погребальный костёр не оставил ему шансов.
Спасибо, Мэри, что напомнили обо мне!
Пусть он только на миг пожелает меня увидеть - и это случится!
Мы оба знаем, что срок подходит. Кому, кроме меня, он доверится?
Гамба прост, как дрозофила. Он только всё испортит!
Франкессини нашёл бесславную смерть в парижском притоне. Да и кем он был - живым человеком или таким же големом моей тоски, как лорд Ратвен?...
***
Ну, что ты за упрямец!?
Может, мне перецеловать твоих соплюшек - красавицу Медору, умницу Аду и разбойницу Аллегру? Ты и тут упредил меня - надел на них хрустальные оберёги!
Но я не сдамся, и ты потом будешь мне благодарен.
Вот, что сделай: пошли кому-нибудь свои волосы. Правильно, путь это будет Мэри. Её я тоже немножко чую, и детёныш твой с ней...
***
В августе двадцать четвёртого я отправляюсь в Венецию, увожу из залива гондолу и плыву на восток под растущей луной. Время вышло из моего внимания. Скажу просто, что в густом ночном тумане различил золотой огонёк и услышал сначала весёлую мысль, потом наигранно-сдержанную фразу:
– Тебя только за смертью посылать.
Наверное, какая-то человеческая шутка.
В длинном тёмном плаще лёгкой ровной походкой мой брат шёл навстречу мне по морю, приподняв фонарь. Приблизившись, он протянул руку. Я припал к ней ртом, пил, пока мне не стало жарко, а потом без помощи выбрался из лодки. Бросив её в волнах, мы побрели к берегу. Вода под нами была черна, как небо. Лунный диск не отражалась в ней. Джордж утопил фонарь.
– Судя по последним ощущениям жизни, ты, мой добрый друг, высасывал по волосу в день. Что так? Сердечко не остыло?
– Слишком жутко - всё и сразу...
– Да отчего?
– ...... Блаженствовать за счёт чужих страданий... Особенно твоих... Мне самому казалось, что я умираю... Снова... Только это было так...
– Сладко.
– Да.
– Ну, поздравляю.
Мы выбрались на сушу и пошли в город.
– .... Кого похоронили вместо тебя?
– Вот так заботы! А вместо тебя кого? ... Они все одинаковы. И видят только то, что хотят.
– Каждый из них - в возможности один из нас... Мне только невдомёк...
– Ну?