Меч в терновом венце

Савин Иван Иванович

СВОБОДА

Желанное, светлое слово — «свобода», Прекраснейший лозунг на вид, В устах исступленного зверя-народа Преступной насмешкой звучит. Свобода — темница! Свобода — оковы! Свобода — законный грабеж! Свобода — венец, как и прежде терновый! Какая ужасная ложь!

ВЕЛИКИЙ ХАМ

Он идет, великий Хам, многорукий, многоногий, Многоглазый, но безбогий, Беззаконный, чуждый нам. Слышим, слышим — это он С грубой наглостью смеется; Это он галдит, плюется И смердит со всех сторон. Посмотри — он на глазах Топчет розы, рушит зданья, Вековые изваянья Повергая дерзко в прах. Видишь — он уж здесь и там, Возле нас и вместе с нами; Мы стоим пред ним рабами, Шепчем: «Сжалься, грозный Хам». «Шапки к черту предо мной! Я пришел, стихийно-дикий! Я — ваш царь, я — Хам великий, Вам ниспосланный судьбой. В

красной пляске круговой Храмы я, смеясь, разрушу; Вырву сердце, вырву душу У живущих головой. Я заставлю пред собой Колебаться в страхе троны; Я к ногам своим короны Брошу с дьявольской хулой. Позабудьте навсегда Знанья, роскошь и искусства: Я вам дам иные чувства, Чувства, чуждые стыда. Так иди ж на общий пир, Зверь стобрюхий, многоликий! Я — ваш царь, я — Хам великий; Я сотру культурный мир!..»

ЗЕМЛЯ И ВОЛЯ

Тяжелое время всеобщей разрухи, Как туча, нависло в стране; И образ ужасный кровавой старухи Повсюду мерещится мне. Костлявая тень с сатанинской улыбкой По градам и весям ползет И, нагло глумясь над народной ошибкой, К свободе проклятой зовет: «Вставай, поднимайся, рабочая сила! Кинжалы и косы востри! Я долго боролась, но я победила, И пали в России Цари! Проснись, раскачайся, народ сиволапый, Я черный вам дам передел. Удвойте, утройте мужичьи нахрапы, Делите господский надел. Не бойтесь возмездья, не бойтесь расплаты, Спешите за мной, удальцы! Мозолистой дланью громите палаты, Сжигайте дома и дворцы!..» Пылает кровавое зарево неба, Пылают усадьбы подряд, Пылают навалы свезенного хлеба — И красные галки летят. Ликует и пляшет с народом старуха Под грозный, погромный набат; Мила ей всеобщая наша разруха, Наш общий, смертельный разлад. Гремят и несутся хулы и проклятья, Чернь празднует вольную новь, И в пьяном неистовстве режутся братья, И льется крестьянская кровь!

ЗВОНАРЬ

Грозно удары гудят и гудят, Колокол плачет и стонет; Пьяный народ под зловещий набат Совесть навеки хоронит. Дергает веревье страшный звонарь С злобой и яростью пьяной; В зареве красном зловонная гарь Носится в дымке туманной. Громко скликает гудящая медь Чернь на кровавое вече. Рвется на волю двуногий медведь, Падая кубарем с печи. Рушатся кровли церквей и палат, Падают в парке березы; Эхом звериным далёко звучат Вопли, хулы и угрозы. Челядь под крики и звон топоров Празднует праздник свободы, С песнями пляшут у ярких костров Диких людей хороводы. Льется сивуха; ликует разврат; Боги летят с пьедесталов; Зычно скликает погромный набат К падали красных шакалов. Шапка упала к ногам звонаря; Ждать, мол, осталось немного: Выкинул он из России Царя, Выкинет, кстати, и Бога. Грозно удары гудят и гудят, Колокол плачет и стонет; Пьяный народ под зловещий набат Совесть навеки хоронит.

К РЫЦАРЯМ БЕЗ СТРАХА И УПРЕКА

Бьет наш последний, двенадцатый час! Слышите голос, сзывающий нас, Голос забытый, но голос родной, Близкий, знакомый и нам дорогой. Слышите вы этот властный призыв Слиться в единый, могучий порыв, В грозную тучу крылатых орлов, Страшных для наших исконных врагов. Рыцари чести и долга, вперед! Гибнет отечество, гибнет народ, Стонет под гнетом родная земля, Стонут и плачут леса и поля! Время не терпит, страданье не ждет, Вождь Венценосный вас громко зовет В даль роковую, кровавую даль, Где притаилась людская печаль… Взденьте кольчуги, возьмите булат, Крест начертите на золоте лат. К битве священной готовясь скорей, Смело седлайте ретивых коней! Время не терпит, страданье не ждет, Гибнет отечество, гибнет народ, Гибнут святыни родных очагов В яростном стане кровавых врагов. Рыцари чести и долга, вперед! Голос Державный нас снова зовет В грозный, великий Крестовый поход. Рыцари чести и долга — вперед!

ВЕРНОПОДДАННЫМ

Не унывай, не падай духом: Господь рассеет царство тьмы, И вновь прилежным, чутким слухом Наш русский гимн услышим мы. И снова наш Отец Державный На прародительский Свой трон Взойдет, как встарь, Самодержавный, Сынов сзывая на поклон. И в жалком рубище, нагая, К стопам великого Царя Падет в слезах страна родная, Стыдом раскаянья горя! И скажет Царь, в уста лобзая Свою предательницу-дочь: «Я все простил тебе, родная, И Сам пришел тебе помочь. Не плачь, забудь былые ковы; С тобой я буду до конца Нести твой крест, твои оковы И скорбь тернового венца!»

БОЖЕ, ЦАРЯ СОХРАНИ

Боже, Царя сохрани В ссылке, в изгнанье, вдали, Боже, продли Его дни, Боже, продли! Дай Ему силы сносить Холод и голод тюрьмы; Дай Ему власть победить Полчища тьмы! Да не утратит Он Сам Веру в мятежный народ; Да воссияет Он Нам В мраке невзгод. Боже, спаси, сохрани Мать и невинных Детей! Дай Им счастливые дни В царстве цепей! Пусть пред иконой Твоей Тихой, вечерней порой В блеске лампадных огней Вкусят

страдальцы покой. Белый, великий наш Царь, Сирый народ не оставь; Снова Россией, как встарь, С славою правь! Гнусность измены прости Темной, преступной стране; Буйную Русь возврати К милой, родной старине… Крестное знамя творя, Молит истерзанный край: «Боже, отдай нам Царя, Боже, отдай!»

СВЯТАЯ НОЧЬ

Ночь и мороз на дворе; Ярко созвездья горят; В зимнем седом серебре Молча деревья стоят. Дивен их снежный убор: Искр переливчатый рой Радует трепетный взор Дивной стоцветной игрой. Блещут в Тобольске огни, В мраке сверкая, дрожат; Здесь в заточенье Они Скорбью Монаршей скорбят. Здесь, далеко от людей, Лживых и рабских сердец, В страхе за милых Детей, Спит их Державный Отец. Искрятся звезды, горя, К окнам изгнанников льнут, Смотрят на ложе Царя, Смотрят и тихо поют: «Спи, Страстотерпец Святой С кротким Семейством Своим; Ярким венцом над Тобой Мы величаво горим. Спи, покоряясь судьбе, Царь побежденной страны; Ночь да откроет Тебе Вещие, светлые сны. Спи без тревог на челе В тихую ночь Рождества: Мы возвещаем земле Дни Твоего торжества. Светочи ангельских слез Льются, о правде скорбя; Кроткий Младенец Христос Сам охраняет Тебя!»

ВЕНЦЕНОСЕЦ

Он мне грезится всюду, венчанный Изгнанник, Осененный терновым венцом, Неповинный Страдалец, небесный Избранник С величавым и кротким лицом. Изнывает ли сердце под гнетом страданий, Грудь ли жмется от думы больной — И в юдоли скорбей, и в борьбе испытаний Он везде и всегда предо мной. И мне чудится — слышу я голос любимый, Слышу милую, нежную речь; И, тоскуя в изгнанье, всем миром гонимый, Я спешу свое горе пресечь. И слагаются накрест усталые руки, Замолкает мой ропот пустой; И встают предо мной Его горькие муки, Его крест, Его подвиг святой. О, мой Царь; унижёный злодеям в угоду, Всеми преданный в годы войны, Ты погиб за любовь к дорогому народу, За величье и славу страны. О, гляди на меня всеблагими очами, Будь всегда и повсюду со мной, Пробуждая в душе неземными речами Веру в правду и подвиг земной.

СВЯТАЯ РУСЬ

Где ты, кроткая, православная, Наша матушка Русь широкая, Меж сестер славян сестра главная, Светлокудрая, синеокая? У тебя ли нет голубых морей, Вековых лесов, поднебесных гор, У тебя ли нет тучных нив-степей, Городов и сел, веселящих взор? Что ж стоишь в углу, пригорюнилась, В жалком рубище, Русь державная, Бровью черною принахмурилась, Обнищавшая и бесславная? Нет парчи цветной на твоих плечах, Нет венца Царей на твоем челе, Грусть-тоска глядят у тебя в очах, Сор-бурьян порос на твоей земле. И вещает Русь, Русь убогая: «Люди добрые, чужестранные, Велика моя скорбь, и много я Претерпела мук в дни желанные! Изменила я Царю-Батюшке, На гульбу пошла, врагом званная, Я поверила воле-татюшке, Продалась жиду, окаянная! Обобрал меня душегубец-враг, Истерзал мое тело белое, Опоганил он мой родной очаг, Загубил мое войско смелое. Смолкла песня моя, песня вольная, В дни кровавые, непогожие; Не зовет молва колокольная Люд молитвенный в Церкви Божии. Вы скажите мне, где идти-искать Отца родного, Царя русского? Исстрадалась я во крови плясать, Под приказ-указ жида прусского. И когда б Господь умудрил меня Отыскать мое Солнце Красное, Я б пошла к Нему чрез моря огня, Чтоб узреть Его лицо ясное. И упала б я у Царя в ногах, Перед ним склонясь сирым колосом, И с святой мольбой и слезой в очах Говорила б я горьким голосом: Прости, Батюшка, прости родненький, Дочь распутную, дочь разгульную, За вину мою, грех мой подленький, Да за речь мою богохульную. В мятежах-боях я измаялась, Наказал Господь меня, пленницу, Во грехах своих я покаялась, Прости, Батюшка, дочь-изменницу!»

ЦАРСКИМ ОРЛАМ

Спите, родные герои Славных, великих боев! К вам в гробовые покои Доступа нет для врагов. Полные грозной отваги, В сечах кровавой войны Долгу священной присяги Все вы остались верны. Вы от врагов не бежали, Не торговались в бою, Вы продавать не дерзали Матерь-отчизну свою. В муках вы молча сносили Холод, и голод, и зной, Родине честно служили Вы небывалой войной. Вас не пытали шпионы, Тесно смыкаясь в кольцо; С вас не срывали погоны, Вам не плевали в лицо. Чернь не глумилась над вами, Вам не грозили бичи, Тела не рвали штыками Наши рабы-палачи… Спите в далекой чужбине, Смелые братья-борцы; Лавры победные ныне Вам суждены, храбрецы! Ваши заветы святые С вами навек не умрут. Ваши дела боевые Новых бойцов соберут. Вновь разовьются знамена, Смоется плесень обид, Снова заблещут погоны, Царственный гимн загремит. Дружной семьей соберутся Новые стаи орлов, К грозной борьбе встрепенутся В гуле победных громов. Спите, герои-солдаты, Спи, богатырь-офицер; Русскому войску богатый Вы показали пример! Вас не осудит кто-либо, Враг вас добром помянёт, Скажет вам «Братцы, спасибо» Русский прозревший народ. Спите в таинственных сенях Сном горделивым орлов. Честная Русь на коленях Плачет у ваших гробов…