Мэвр
Шрифт:
Он быстро и бесшумно, как ему кажется, спускается, юркает в свою квартирку и быстро запирается на ключ и два засова. Конечно, Душегуба вряд ли удержат и двенадцать запоров, но больше никаких способов защититься у мара Авима нет. Тут бы ему пойти, да спрятаться, авось Душегуб не будет искать жертву по всем углам, но не к месту вспыхнувшее любопытство, заставляет его остаться и прильнуть к глазку.
Незнакомец не торопится, потому мару Авиму достаёт времени разглядеть незнакомца. Высокий. Носит плащ с таким глубоким капюшоном, что лица не увидать. Ботинки и вправду тяжёлые, с тупыми носами, обитыми странно-переливающимся
Крошечная квартирка для игры в прятки не годится совершенно. Шкаф стоит особняком у стены и только тупица не проверит его в первую очередь. Можно забраться под кровать, но и этот схрон надёжностью не отличается. Не зная куда себя деть, мар Авим бросается к окну, поддавшись шальной мысли выбраться на широкий карниз и переждать там, но вдруг понимает, что шаги удаляются. Душегуб поднимается выше.
«Что он забыл на чердаке?!» — думает мар Авим. Страх и любопытство ожесточённо борются внутри. Он твёрдо решает, что останется под защитой замков и засовов, но будет бдительным и в случае чего всенепременно осуществит задумку с карнизом. Более-менее успокоившись, мужчина выходит на крохотную кухоньку, садится на табурет и целиком полагается на слух.
Грохает люк, брошенный незнакомцем. В воздухе тянет чем-то жутко вонючим, мар Авим морщится и старается дышать ртом.
«Нагадить успела, шавка. Задаст тебе Душегуб трёп…» — успевает подумать мар Авим, прежде чем дом сотрясает рёв.
Немногие животные способны издать такой звук. В голову приходят только хищные кошки из Восточной Великой империи, но мар Авим уверен, что мальчишка Коземов, да и кто бы то ни было из обитателей дома и окрестностей, не привёл бы дикого зверя на чердак.
«Кто же там?» — лихорадочно думает мар Авим. Душегуб ругается, но слов мужчина не разбирает. Скрипят доски, рёв заполняет уши, трещит электричество и вновь ругается незнакомец. Завязывается возня. Звуки драки мар Авим узнаёт сразу. Он пугается не на шутку, и ужас, старший брат страха, приковывает его к месту. Мужчина не смеет пошевелиться, да и дышит через раз. Драка идёт, быть может, минуту или две, за это время мар Авим проживает небольшую жизнь в непривычной для себя роли стороннего наблюдателя.
Громкий треск, грохот, рёв. Последний звук доносится уже из спальни мара Авима. Он весь сжимается, превращается в букашку, в ничто, которое заметить просто невозможно. До него долетают знакомые ругательства, которые он каждый день слышит в Портах, а сразу за ним:
— Да сдохни ты, наконец.
Голос низкий, глубокий и до странности спокойный. Таких голосов мару Авиму слышать не приходилось, но он вполне обошёлся бы и без новых впечатлений этой ночью. Всё оборачивается дурным сном: в соседней комнате что-то шипит и рычит, ругается незнакомец, рассекает воздух лезвие и с громким чавканьем встречается с плотью. Мар Авим пытается вспомнить хоть одну молитву Элоиму, но все мысли испарились, и тело своё он видит со стороны. Будто душа выбралась наружу, готовясь отчалить в мир иной.
— Стоять, — слышит мар Авим. На его глазах по узенькому коридорчику к двери проскальзывает нечто чёрное, извивающееся
Звуки потасовки стихают. Щёлкают дверные замки, и разбуженные люди потихоньку выбираются на лестничную клетку. Они тихо переговариваются, будто устроившие кавардак хулиганы могут вернуться в любой момент.
Гэвэрет Козем, соседка мара Авима, приоткрывает дверь и выглядывает наружу. Она только что успокоила сына и теперь пытается чуть-чуть утолить любопытство. Увидев лежащую на полу дверь, гэвэрет Козем бесстрашно выходит на площадку, подходит к ней и внимательно осматривает. Тяжёлый кусок дерева покрыт чёрной, судя по запаху, гнилью и вырван из косяка с мясом.
— Мар Авим, — зовёт женщина, впрочем, не надеясь на ответ. Потому вздрагивает, когда слышит булькающий звук, отдалённо похожий на человеческий голос. Несколько секунд добропорядочность и страх борются, но первая, с большим трудом, побеждает и гэвэрет Козем идёт внутрь, старательно обходя жирный чёрный след. Она обнаруживает мужчину на кухне. Он сидит на табурете, прижав колени к груди, мелко тряссётся и не может произнести ни слова. Мар Авим напоминает гэвэрет Козем испуганного мальчишку, которого некому утешить.
— Всё хорошо. Всё хорошо, — приговаривает она, подходя ближе, обнимая мужчину. Его одежда промокла насквозь и из-за сквозняка уже остыла. Только вблизи гэвэрет Козем замечает поседевшие виски соседа. В квартире невыносимо пахнет гнилыми водорослями, скисшим мёдом и, почему-то, раскаленным металлом.
«Слава Элоиму, что стороной прошло», — думает она.
>>>
Выбежав на улицу, Хэш Оумер сбрасывает подранный и прожённый плащ и принюхивается.
Несмотря на сентябрь, ночной воздух прозрачен. Такое иногда случается по ночам, когда с моря налетает ветер с берегов Западной Великой империи. Запах чудовища выделяется на фоне бриза, словно уроженец Десяти Островов в толпе восходников. Оумер бросается в погоню.
Узкие улочки Мохнатого угла кажутся ему чьей-то издёвкой. Район для бедных и тех, кого называют бедными за глаза, застраивался густо, чтобы втиснуть как можно больше людей. Видимо, лабиринт из кирпича, дерева и штукатурки чем-то напоминает тварям родные края — их постоянно тянет сюда. Хэш может по пальцам пересчитать все охоты на Мраморной дороге, в Портах или на Кричащем острове.
Шест мешает, то и дело бьётся о стены и Хэш не раз, и ни два думает бросить его. Но нельзя. Лаборатория так печётся о секретности, что исходит пеной каждый раз, когда оперативники теряют снаряжение. Одно дело, если бы ненавистный кханит переломился в бою, но шест сделан на совесть, к тому же его укрепили барзелем, металлом, недавно выделенным из тел обещвреженных «гостей». Теоретически он подвижен и может управляться мыслеформами, но в бою Хэшу не удаётся сконцентрироваться и преобразить металлическую набойку в нижней части шеста, так что приходится пользоваться электровилкой. Против сегодняшней цели она помогает слабо.