Международное налоговое право: проблемы теории и практики

Винницкий Данил

В конечном счете, как подчеркивает профессор К. Фогель, терминологически принцип односторонности выражается в том, что в публичном праве речь идет об «ограничивающих нормах» («Grenznormen» - нем. или «Rules of limitation of law» – англ.), а не о коллизионных нормах («Kollisionsnormen» - нем. или «Conflict rules» - англ.) как в международном частном праве 136 .

136

Klaus Vogel. Op. cit. P. 20–21. В обоснование своего взгляда К. Фогель дополнительно ссылается на более раннюю упоминавшуюся работу К. Ноймайера: Neumeyer K. Internationales Verwaltungsrecht. Bd. IV. 1936. S. 115.

2.2.2.2. Эволюция международного административного права в глобальное административное право, сопровождающаяся автономизацией международного налогового права

35. В современной науке продолжение второй из упоминавшихся

концепций международного административного права (как части международной системы права – law of nations) можно увидеть в теории глобального административного права, выдвигаемой в последние годы рядом американских и европейских ученых 137 и признаваемой в российской литературе в качестве достаточно спорной с точки зрения своих практических последствий 138 .

137

Daniel G. Partan, Roberto Lavalle. International Administrative Law // American Journal of International Law. Vol. 75. Issue 3. 1981. P. 639; Problems of International Administrative Law / ed. by N. Ziad'e. Martinus Nijhoff Publishers, 2008; Kingsbury B., Krisch N., Stewart R.B. The emergence of global administrative law // Law and Contemporary Problems. Issue 68. 2005,. P. 15–61.

138

Барциц И.Н. Глобальное административное право как вызов и угроза международному правовому порядку // Московский журнал международного права. 2008. № 2. С. 5–18; Он же. Показатели эффективности государственного управления // Представительная власть – XXI век. 2008. № 1. С. 3–6; № 2–3. С. 11–15.

Если в 80-е гг. ХХ века Д. Партан и Р. Лавалле еще писали о международном административном праве как отдельной отрасли международного права, при этом в качестве нормативных регуляторов рассматривали, в частности, правила и стандарты ООН в таких сферах жизни, как атомная энергетика, гражданская авиация, метеорология, навигация, почтовые и телекоммуникационные услуги, международные платежи и валютные операции и т.д. 139 , то спустя четверть века Б. Кингсбери, Н. Криш и Р.Б. Стюарт из Нью-Йоркского университета 140 формулируют идею появления глобального административного права, основанную на принципиально иных теоретических установках. В их понимании глобальное административное право – это некий огромный конгломерат принципов, практик и дополнительных социальных договоренностей (mechanisms, principles, practices, and supporting social understandings), который создают не только государства и международные (межгосударственные) организации, но и «гибридные публично-частные организации, включающие представителей бизнеса, неправительственных организаций» 141 .

139

Daniel G. Partan, Roberto Lavalle. International Administrative Law // American Journal of International Law. Vol. 75. Issue 3. 1981. P. 639.

140

Французские ученые также включились в дискуссию о формировании глобального административного права (см. материалы конференции: Universit'e Paris Quest. Un droit administratif global? // A Glloball Admiiniistratiive Law. 2011. 16–17 juin), однако данная сфера обсуждения не касается проблем трансграничного налогообложения.

141

Kingsbury B., Krisch N., Stewart R.B. Op. cit. P. 16, 17.

Глобальное административное право в трактовке указанных авторов обеспечивает подотчетность глобальных административных структур (органов), в частности, устанавливая адекватные стандарты транспарентности, общественной поддержки и мотивированности решений, их легальности, а также устанавливая эффективные механизмы проверки и обжалования принимаемых правил и решений. При этом глобальные административные органы, с точки зрения сторонников глобального административного права, включают официальные межправительственные регулирующие органы, неформальные межправительственную регулирующую сеть и координационные установления, национальные регулирующие органы, действующие со ссылкой на международный межправительственный режим, гибридные публично-частные регулирующие органы, некоторые частные регулирующие органы, осуществляющие транснациональные управленческие функции особой публичной значимости 142 .

142

Kingsbury B., Krisch N., Stewart R.B. Op. cit. P. 17.

36. Характеризуя эти теоретические подходы, Ю.А. Тихомиров приходит к выводу о том, что «зарождается глобальное административное пространство, в котором строгая дихотомия (разделение) между внутригосударственным и международным в большей степени разрушена, в котором административные функции осуществляются часто в сложном взаимодействии между должностными лицами и институтами» 143 .

Отчасти полемизируя с Ю.А. Тихомировым, И.Н. Барциц обращает внимание на то, что «…разрушением «строгой дихотомии» можно, с одной стороны, красиво оправдать вполне открытое вмешательство в сферу внутригосударственного управления, а с другой – подвести теоретическую базу под кардинальное изменение самого содержание международного права. Глобальные административисты, – подчеркивает И.Н. Барциц, – утверждают появление «норм-конгломератов», сложным образом объединяющих положения международного права и установления национального права, прежде всего, в сфере администрирования. Хотя подобные нормы имеют право на существование в глобализирующемся мире, вопрос - в генезисе этих норм, которые могут и должны вырабатываться только в ходе международных конференций или в рамках деятельности международных организаций. В данном случае, – пишет цитируемый

автор, – это будут именно международно-правовые договоры, которые распространяют свое действие на территории ратифицировавших их государств» 144 . Таким образом, основной вывод И.Н. Барцица сводится к тому, что проблема универсализации норм в сфере государственного управления обусловливает необходимость понимания того, что универсальные нормы могут вырабатываться исключительно в рамках международного права, а не посредством «продавливания» странами, обладающими, на их взгляд, б'oльшими основаниями объявить «эталонными» свои национальные модели регулирования.

143

Тихомиров Ю.А. Управление на основе права. М.: Формула права, 2007. С. 477–478.

144

Барциц И.Н. Глобальное административное право как вызов и угроза международному правовому порядку // Московский журнал международного права. 2008. № 2. С. 5–6.

37. Несмотря на то, что в работах по глобальному административному праву вопросы международного налогообложения затрагиваются лишь косвенно, развитие этого теоретического подхода небезразлично для доктрины международного налогового права. Суть вопроса состоит в том, что сторонники глобального административного права юридизируют и придают значение общеобязательных/универсальных правовых стандартов регулированию, исходящему в том числе от различных комитетов ОЭСР и институтов ВТО 145 . Подобный подход напрямую касается базовых установок международного налогового права, имея в виду, в частности, комментарии к модельным конвенциям и различные доклады и рекомендации по международным налоговым проблемам, которые разрабатываются в том числе структурами ОЭСР.

145

Kingsbury B., Krisch N., Stewart R.B.. Op. cit. P. 18–19.

Заметим, что он (данный подход, свойственный глобальному административному праву) не находит поддержки в доктрине международного налогового права, которая тяготеет к тому, чтобы рассматривать документы ОЭСР по налоговым вопросам как «мягкое право» («soft law»), а не как некие действующие обязательные/универсальные нормы в формирующейся глобальной системе налогообложения 146 . Этот вывод тем более значим в свете того, что число государств - членов ОЭСР ограничивается отдельными, в основном наиболее экономически развитыми юрисдикциями, которые не имеют никаких юридических оснований (в том числе с учетом критериев степени представительства в этой международной организации общего числа государств) рассматривать вырабатываемые ими модели регулирования в качестве универсальных и общеобязательных.

146

См. работу, специально посвященную данной проблематике: The legal Status of the OECD Commentaries, Editors Sjoerd Douma and Frank Engelen. Amsterdam: IBFD (Conflict of Norms in International Tax Law Series), 2008.

2.2.2.3. Нерелевантность проблемам международного налогообложения некоторых концепций международного административного права и международного хозяйственно-административного права

38. В российской науке теории международного административного права (а тем более глобального административного права) не получили своего распространения; внимание как дореволюционных, так и советских ученых в большей степени концентрировалось на вопросах внутреннего управления. Например, И.Т. Тарасов в своей работе «Краткий очерк науки административного права» (1888 г.) 147 лишь упоминает, что административное право «находится в близком соприкосновении не только с публичным, но и частным международным правом». Ф.Ф. Мартенс в своей известной работе 1883 г. по международному праву использовал термин «международное административное право», определяя его как право международного управления или «совокупность юридических условий или норм, определяющих международную деятельность государств» 148 .

147

Тарасов И.Т. Краткий очерк науки административного права. Т. 1. Ярославль, 1888. С. 9-11.

148

Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов. М.: Зерцало, 2008. Т. 2. С. 9.

Следовательно, в понимании Ф.Ф. Мартенса международное административное право столь широко, что его было бы сложно разграничить с международным публичным правом в современной трактовке, тем более что цитируемый автор поясняет: «По объему и смыслу своему международное управление гораздо шире, нежели управление внутреннее. В него входят не только задачи и меры административные в собственном смысле, осуществляемые исполнительной властью, но также законодательная и судебная деятельность, насколько она касается общих международных интересов» 149 .

149

Мартенс Ф.Ф. Указ. соч. Т. 2. С. 4.

При этом важно понимать, что для российской литературы по административному праву было не характерно включение в сферу своего анализа вопросов налогообложения как на внутригосударственном, так и международном уровне. В частности, И.Т. Тарасов в упоминавшейся работе приводит убедительные доказательства на основе позитивного права Российской империи относительно того, что вопросы налогообложения выходят за рамки общего административного управления (он подтверждает свою аргументацию судебной практикой: решение уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената от 1869 г. № 606 по делу Иконникова) 150 .

150

Тарасов И.Т. Указ. соч. С. 185–188.