МИД, Кремль, кувейтский кризис
Шрифт:
Одно время ходила версия, будто С.Хусейн одобрительно отнесся к ливийскому плану, но потом стало ясно, что это совсем не так. И ливийский план, как и другие арабские прожекты, повис в воздухе. К тому же, по мере того, как Багдад все сильнее антагонизировал мировое сообщество своими действиями и в самом Кувейте, и в связи с ним, становилось все очевиднее, что ни о каких призах Ираку в виде территориальных уступок или финасовых вливаний речи быть не может. Наоборот, все активнее стали вестись разговоры об ответственности Багдада за агрессию, о реституциях и компесациях за причиненный Ираком ущерб. Со своей стороны, в беседе с ливийским спецпредставителем, как и накануне в разговоре со спецпредставителем Туниса, я делал акцент на том, что нужно искать такие политические решения, которые обеспечивали бы выполнение требований Совета Безопасности как аккомулирующих волю мирового сообщества, позволили бы остановить разрастание кризиса,
* * *
В сентябре мне довелось участвовать в подготовке визита в Москву министра иностранных дел Саудовской Аравии принца Сауда аль-Фейсала, но сам визит я пропустил из-за поездки в Тегеран. Фейсал провел обстоятельные переговоры с Э.А.Шеварднадзе и был принят М.С.Горбачевым. Главный результат визита – решение о полной нормализации советско-саудовских отношений и обмене дипломатическими представительствами на уровне посольств (дипотношения были прерваны еще в 1938 году). Сама жизнь требовала поддержания регулярных контактов между нашими странами, тем более в условиях острокризисной ситуации. Принц Фейсал заявил, что приветствовал бы участие советского контингента в составе МНС, подчеркивал значение роли СССР на Ближнем Востоке. Переговоры показали, что в наших отношениях с Саудовской Аравией открыта новая, притом многообещающая глава.
* * *
Перед поездкой в Тегеран я принял группу руководящих работников МИД Израиля, в которую входили заместитель генерального директора МИД И.Гаврин, заместитель генерального секретаря МИД Э.Бен-Цур и глава центра политических исследований МИД Д.Афек (до этого с ними состоялся обстоятельный разговор в Управлении стран Ближнего Востока и Северной Африки МИД). Цель их появления в Москве состояла в подготовке встречи министров иностранных дел СССР и Израиля в ходе открывавшейся 45-ой сессии Генеральной ассамблеи ООН. Ровно четыре года тому назад в сентябре 1986 года на мою же долю выпало организовывать самую первую встречу Э.А.Шеварднадзе с его израильским визави Шимоном Пересом. Было это в Нью-Йорке и тоже во время сессии Генеральной ассамблеи. Оттуда и берет отсчет постепенное выправление советско-израильских отношений.
С тех пор многое изменилось, в том числе были широко открыты двери для эмиграции советских евреев в Израиль, развернулись многообразные контакты, в Москве и Тель-Авиве открылись секции по защите интересов, рос товарооборот. Было ясно, что не за горами восстановление полнокровных дипломатических отношений. Но требовалось еще расчистить кое-какие завалы, над чем обе стороны настойчиво работали. Это и было основной темой разговоров в Москве с прибывшими израильскими дипломатами, а также такие «извечные» темы наших контактов и консультаций, как ослабление арабо-израильской конфронтации и ближневосточное урегулирование. К этому теперь добавилась и тема кувейтского кризиса.
Мы понимали, что в Израиле не могут не быть довольны тем, что один из их наиболее сильных и опасных противников – режим Саддама Хусейна нападением на Кувейт сместил фокус внимания с арабо-израильского конфликта на Персидский залив и при этом сам оказался в весьма затруднительном положении. И Москва, и Вашингтон не хотели, чтобы Израиль себя как-либо проявлял в этой непростой ситуации. Об этом разговор шел еще во «Внуково – 2». И в целом Тель-Авив пока довольно спокойно относился к пропагандистской линии Багдада, старавшегося с помощью угроз в адрес Израиля и утверждений типа «МНС – плод сионистского заговора» обострить арабо-израильский конфликт. К сожалению, действия Тель-Авива на оккупированных арабских территориях, возникавшие там время от времени кровавые столкновения осложняли обстановку. И мы не могли на это не реагировать как в Совете Безопасности ООН, так и в ходе своих прямых контактов с представителями Израиля. Шла речь о всем этом комплексе и на этот раз. В целом, как мне представляется, разговор был полезен и своевременен.
* * *
Почти сразу после возвращения из Тегерана мне пришлось вновь окунуться в ближневосточную тематику – на этот раз с палестинцами. В Москву на очередное заседание советско-палестинского комитета по Ближнему Востоку приехали члены Исполкома ООП Абу Мазен (Махмуд Аббас) и Ясир абд Раббо. Советскую часть этого комитета представляли руководящие работники УБВСА МИД. Финальная часть разговора состоялась у меня.
Выше уже говорилось о том, что на начальной стадии кувейтского кризиса руководство ООП заняло откровенно пробагдадскую позицию. Ее рецидивы давали о себе знать еще довольно долго. Например, в своем обращении к советскому руководству в конце августа Ясир Арафат предлагал Москве поддержать следующий вариант урегулирования: за основу компромисса по проблеме Кувейта взять пример таифских договоренностей по Ливану, которые, в частности, предусматривали особые интересы Сирии в Ливане. Арафат полагал, что арабы способны
С тех пор прошел месяц. С чем же прибыли палестинцы в Москву? Разговор сразу начался с кувейтского кризиса. С палестинской стороны его в основном вел Абу Мазен. Он изобразил дело так, что средства массовой информации ряда арабских и западных государств приложили много усилий для того, чтобы затуманить и извратить позицию ООП, представить ее чуть-ли не как стопроцентную поддержку иракского вторжения в Кувейт, хотя позиция ООП, по Абу Мазену, не такова: ООП решительно против оккупации Кувейта и за вывод иракских войск из этой страны. Палестинцы отвергают тезиз об «исторических правах» Ирака на Кувейт. Более того, считают, что палестинский народ находится в схожей с кувейтянами ситуации, поскольку у обоих территории оказались под иностранной оккупацией. Абу Мазен утверждал, что палестинское руководство с самого начала всеми средствами стремилось оказать влияние на Багдад с тем, чтобы побудить его к более гибкой позиции, следствием чего и стала известная инициатива С. Хусейна от 12 августа. При этом ООП не принимает заложенный в этой инициативе принцип осуществления всех резолюций Совета Безопасности в той последовательности, в какой они принимались.
По словам Абу Мазена, в конфиденциальных контактах с иракцами они не скрывают этой своей позиции, но что если они ее заявят открыто, то это, мол, помешает их дальнейшим усилиям по поиску «арабского решения». Палестинцы сосредоточили сейчас свои усилия на двух направлениях: активизации поиска решений «в арабских рамках» и нахождении формулы эффективной увязки урегулирования кризиса в Персидском заливе с остальными конфликтными ситуациями на Ближнем Востоке. Стремясь динамизировать работу по поиску «арабского решения», ООП обратилась к королю Марокко Хасану II с предложением создать из глав арабских государств комитет, который вступил бы в переговоры с Ираком и в который вошли бы представители обеих наметившихся в арабском мире тенденций – как проиракской, так и антииракской. Альтернативой этому, по мнению Абу Мазена, может быть только война, что неприемлемо, так как в этом случае опустошению подвергнется не только Ирак, но и Саудовская Аравия, Сирия, Иордания и, может быть, Израиль, и в целом мы окажемся свидетелями более серьезных последствий даже в сравнении со Второй мировой войной.
В своих комментариях я коснулся всех основных моментов высказываний палестинских гостей, но начал с того, что Ирак своими действиями дает, к сожалению, не просто повод, а все основания для того, чтобы Совет Безопасности принимал против него дополнительные меры. Мы считаем, что путем комбинирования политических и экономических усилий можно продолжать наращивать давление на Багдад и что этого будет достаточно для выполнения резолюций СБ и мирного урегулирования. В случае же войны Ирак обречен на жестокое поражение, так как выстоять против сложившейся мощной коалиции практически невозможно. Отметив, что конфликт будет разрушительным, я тем не менее счел необходимым подчеркнуть, что никаким аналогом Второй мировой войны по своим последствиям он не будет, а останется чисто региональным, причем ни одно арабское государство на помощь Ираку не придет.
Я поддержал намерения ООП сохранять каналы связи с Багдадом и сказал, что наша позиция в связи с возможностью создания под председательством Марокко комитета для переговоров с Багдадом будет позитивной. Вместе с тем, учитывая, какое содержание Ясир Арафат вкладывал еще недавно в понятие «арабского решения» по Кувейту, я счел оправданным подчеркнуть, что в основе решения проблемы Кувейта должно быть выполнение соответствующих резолюций Совета Безопасности и ни что иное. Агрессор не должен и не сможет получить никакого приза. Это вопрос принципа, и здесь компромиссы не возможны. Другое дело, как будут решаться спорные проблемы Ирака с Кувейтом после восстановления суверенитета этого государства. Такие вопросы могут быть урегулированы через Международный суд, арбитраж или другими законными путями. Однако сначала иракские войска должны безоговорочно уйти из Кувейта, а суверенитет Кувейта восстановлен. Сужает ли это простор для арабской инициативы? Да, конечно. Однако ничто меньшее, чем то, что сформулировано в резолюциях СБ, не может стать основой урегулирования.