Милфа
Шрифт:
Но, хвала небу, нет. Он просто вставлен в пазы. Приходится хорошенько пнуть его ногой, чтобы вывалился.
Я выбираюсь наружу и оказываюсь в переулке недалеко от набережной. Здесь пахнет тухлятиной — одно из незаметных для властей мест слива дерьма в реку.
Я достаю телефон, пальцы дрожат. Набираю Игната. Гудки тянутся вечностью, прежде чем он берёт трубку.
— Ты уверен в этом? — спрашиваю сдавленно, почти шёпотом.
— Абсолютно, — коротко бросает он. — Мне по хуй. Либо мы
Я провожу рукой по лицу. Сухость во рту, ком в горле. Сердце бьёт с силой молота.
— Ладно, — выдыхаю я. — Если не вернусь — ты знаешь, что делать.
— Вернёшься, — отвечает Игнат. — Ты свалил от Белого, значит, и на остальное яиц хватит, Агай. Давай, спасай свою милфу.
Я сбрасываю вызов и через приложение вызываю такси.
Через полчаса я уже в элитном посёлке напротив знакомого дома.
Выхожу из машины, вдыхаю ночной воздух. Какое-то время смотрю на дом. Снаружи всё так красиво, идеально. Счастливая, спокойная жизнь — мечта.
В голове пульсирует осознание, в каком же дерьме я живу. С самой своей юности.
Где вот это мое садик-школа-институт? А потом стабильная работа. Офисный планктон Илья Агаев — ну норм же звучит?
Интересно, на такого бы Лиля запала?
Стучу в дверь. Сердце бьётся так, что отдается в ушах. Нервы натянуты, как канаты.
Через секунду дядя Рома открывает дверь.
С секунду он смотрит на меня, и в его глазах мгновенно вспыхивает ярость.
— Ты что, охренел?! — рычит он, а потом хватает меня за грудки, втаскивает в дом с такой силой, что я спотыкаюсь о порог.
Первый удар — в скулу. Звон в ушах.
Второй удар — в челюсть. Я едва удерживаюсь на ногах.
— Понравилось между ног моей жены, щенок?! — орет он, краснея до самых корней волос.
Я вытираю кровь с губ, не отвечаю. Дышу тяжело.
Он, конечно, сраное животное, державшее Лилю всю её жизнь под плинтусом, но по факту сейчас он прав — я спал с его женщиной. Поэтому сопротивляться я не спешу. Всё равно тело уже боли почти не чувствует после пиздюлин людей Белого.
Он хватает меня за ворот куртки, лицо в сантиметре от моего.
— Ты знал, что она моя! Моя, черт тебя побери! — его голос срывается. — Она! Моя! Жена!
Я поднимаю взгляд. Сказать хочется многое, но сейчас не время.
— Я пришёл предложить тебе сделку, дядя. Я сдаю тебе Белого. А ты отпускаешь Лилю.
Молчание. Он отталкивает меня, проходит пару шагов по комнате, тяжело дышит.
— Ты думаешь, можешь так легко всё исправить? — спрашивает он уже тише, но в голосе всё равно вибрирует ярость.
— Я знаю, что тебе нужен выход. У тебя на шее петля. Я могу ее снять.
Он замирает. Медленно разворачивается.
— Говори, —
Я вижу в его глазах борьбу. И понимаю — он меня слушает. Я продолжаю, чувствуя, как горло сдавливает от нервов.
— У меня есть доказательства. Подписи, документы, записи разговоров Белого. Всё, что нужно, чтобы его посадить. Или как минимум приструнить.
Он медленно кивает, сжимая кулаки.
— Если ты отдашь мне Лилю, я передам тебе это. Чисто. Без шума. Ты спасёшь свою карьеру. Ещё и звезду на погоны получишь — одну, большую.
В гостиной повисает тишина.
— Либо, — добавляю я с нажимом, — ты потеряешь всё.
Он смотрит на меня долго. Взвешивает. Но я вижу — уже склоняется. Потому что у него нет другого выхода.
— Я согласен. Забирай сучку, она твоя, — шипит, прохрустев костяшками пальцев. — И выкладывай всё, что есть.
Я сбрасываю ему всё, что у меня есть. Всё, что успел отснять в кабинете белого. Скидываю папку в его компьютер, архивирую и ставлю пароль.
— Что за херня, щенок? — глаза дядюшки снова наливаются кровью. — Ты наебать меня вздумал, что ли?
— Пришлю тебе пароль в смс, когда Лиля будет рядом со мной, — смотрю на него в упор. Или он правда думал, что я такой наивный мальчик? — От первой папки. От второй — когда она получит развод и официальную свободу от тебя.
Дядя Рома прищуривается, хмыкнув, смеривает меня странным взглядом. Вижу, как его челюсть напрягается, но он держит себя в руках.
— Реально ты, что ли, втюхался в нее, а, племяш? — кривит рот. — Или так мастерски отсосала, что запечатлился?
А вот теперь уже мне хочется упороть ему по роже.
Но сейчас самоконтроль для меня важен, как никогда. Нужно доделать дело, чтобы Лиля была свободна.
— Где она?
— В психушке.
Внутри всё обрывается. Ощущение, что морозом внутренности обдает.
— Ты её… — голос глохнет. — В психушке закрыл?
— А ты думал, я с ней после того, как она тебя всего облизала, в одной постели спать буду? С этой грязной шалавой? — усмехается. — Знаешь, Илюша, раньше блядство считалось болезнью. Особо упоротых на кострах сжигали даже. Так что этой даже повезло.
В груди сдавливает от ненависти. Сердце сжимается, по мышцам ток бежит. Всё, чего мне сейчас хочется — вцепиться в его глотку и выдрать кадык нахер.
— Ну ты и мразь, — собственный голос звучит глухо.
— Ладно, — пожимает плечами и берёт телефон в руки. — Договор есть договор. Можешь забирать её, если там ещё что-то вменяемое осталось.
Он звонит и при мне отдаёт распоряжение о выписке Лили, а потом диктует мне адрес. Я забиваю в карты — частная психиатрическая клиника “Доверие”.