Мое имя в твоем безумии

Анафест Ольга

Ураган по имени Катька Сорокина повис на её шее, душа в объятьях.

– Привет.

– Ты чего не сказала, когда приезжаешь? Зараза патлатая! – конопатое чудовище с растрёпанными

рыжими волосами предприняло запретный приём в виде щекотки.

– Ой, хватит!
– хохоча, Надя отбивалась от подруги.

– Сколько лет прошло! Ты изменилась, - успокоившись, Катя улыбнулась своей беззаботной

улыбкой.
– Пойдём, до леса провожу хоть.

– Пошли.

Девушки делились рассказами

о своей жизни за прошедшие годы, держась за руки, как часто бывало

раньше.

Подходя к сгоревшей ферме, Беликова вновь поёжилась и, решившись, спросила:

– А Шевельковы переехали?

– Неа, это Юрка все окна закрыл, из дома почти не выходит, – Сорокина поморщилась.
– Ты уехала

как раз, его участковый на складах избитым нашёл, а дура Васильевна, соседка моя, побежала к

матери его и ляпнула, что забили парня. Сердце у Шевельковой прихватило, думала, что и второго

сына потеряла, слегла, да так и не выправилась, померла. А на Юрке всё, как на собаке, зажило

только дядька не смог добиться, кто его так. С тех пор и сидит дома. Но, знаешь, - Катя зашептала, -

бабы наши бегают к нему, сама видела!

– Зачем?

– Дура совсем, не понимаешь? Он, конечно, дурак, но, говорят, в этом деле хорош, только лют.

– В смысле?

– Ну, грубо девок берёт, мнёт сильно, – веснушчатый нос поморщился, – а им нравится, так и

таскаются по ночам. Вона, в прошлом году сёстры Коровины в клубе из-за него сцепились, поговаривают. Старшая тогда, Маринка, Настёне волосы знатно подрала.

– Вот это страсти.

– А чего? Он чуть ли не единственный в округе, кто не пьёт. Пусть дурак, зато пенсия есть, работящий. Рожей, конечно, не вышел, да тут не его вина, в драке подпортили, а ведь симпатичный

был.

– Сильно избили? – Надя невольно сжала кулаки.

– Сильно, места живого не было.

– Ладно, - поравнявшись с домом Шевельковых, Беликова обняла подругу, - пойду я.

– Приходи вечером к нам, в клуб вместе сходим?

– Не хочется, Катюш.

– Да ладно тебе! Тыщу лет тама не была, мы чуть-чуть совсем, ну?

– Уговорила!

Попрощавшись, Надя опасливо покосилась на мрачный дом и быстрым шагом прошла мимо, ощущая всей кожей чей-то взгляд на спине. Резко обернувшись, она заметила лишь тень, скользнувшую в калитку. Прибавив шаг, она почти пробежала часть дороги, идущую через лес, и на

подходах к родному Череминскому смогла перевести дыхание и расслабиться.

Дед уже успел выпить добрую половину бутылки, когда девушка вернулась. Покачав головой, она

прошла в свою старую комнату, с удивлением не обнаружив там никаких перемен, кроме

скопившейся паутины и пыли.

Вооружившись тряпкой и ведром с водой, Беликова наспех прибралась, освежив спальню

и приведя

её в приемлемый для жилья вид.

Провозившись с уборкой и приготовив ужин, она ужаснулась тому, как быстро летит время.

Ополоснувшись в едва тёплой бане, Надя собрала волосы в низкий хвост и, оповестив деда, что

ночевать будет у Сорокиных, направилась в Сазоново.

– Ты как работяга оделась! – Катя поджала губы, глядя на подругу.

– А перед кем выпендриваться? – Надя пожала плечами, поправляя воротник на клетчатой рубашке.

– Могла бы туфли напялить!

– Ноги ломать? Мне и в кедах удобно.

– Эх, зануда ты, Беликова.

– Как видишь, это во мне не изменилось.

– Пошли, тама все наши уже, – Сорокина схватила девушку за руку и потянула к дверям хлипкого

деревянного здания, служащего местным клубом. Других развлечений в этой глухомани никогда не

было.

Катя ловко протискивалась между пьяными шатающимися телами, направляясь к дальнему углу.

Беликова оглядывалась по сторонам, замечая, что ничего не изменилось: вместо цветомузыки по

стенам развешана оборванная местами новогодняя гирлянда, тётя Аля сидит возле музыкального

центра, чередуя диски и кассеты, сигаретный дым стоит густым туманом, оседая в лёгких, на окнах

выстроились пустые бутылки, а люди ведут себя так же, как много лет назад, будто они застыли в

том возрасте.

– Привет! – Сорокина резко затормозила, и Надя врезалась в неё. – Узнали? Это Надька наша, ну!

– Беликова? – бывшая одноклассница Аня Собровина изогнула тонкую бровь, подкрашенную

карандашом. – Совсем не изменилась!

– Привет, – девушка обвела старых знакомых взглядом.

– Похорошела! – Костя Мингалёв, первая любовь, закончившаяся для Нади, толком не начавшись, широко улыбнулся. – Какими судьбами?

– Деда проведать, – Надя отмахнулась, не желая вдаваться в подробности.

– Белка! – радостный мужской вопль заставил её поморщиться.
– Совсем забыла старых друзей! –

подвыпивший Гришка Разумов сиял, как начищенный пятак.

– Привет, Грих, – девушка обняла парня. – Тебя нельзя забыть.

– Ещё бы! Какой же идиот, кроме меня, рискнул бы тырить у вас яблоки, когда твой дед Полкана

отвязал и выпустил по саду погулять.

– О, это было то ещё зрелище! – Мингалёв хохотнул, вспоминая, как его лучший друг сиганул через

забор Беликовых, придерживая разодранные штаны.

– Было весело, – Надя засмеялась.

– Как там город? – Аня решила привлечь внимание к себе.

– Да никак, – девушка пожала плечами, - стоит себе.

– Скучно. Выпьем за встречу, что ли? – Собровина протянула бывшим одноклассницам по бутылке