Мои дорогие привидения
Шрифт:
– Чувствуем, – подтвердила девушка. – Правда, мы привычные. Врождённый высокий иммунитет. Но так очень уютно и мокнуть не нужно.
Котофей критически оглядел писателя.
– Не силён я в чинах и званиях, – со вздохом признался кот. – Но вроде бы солидно.
Они втроём стояли сейчас у маленькой деревянной будки туалета, запрятанной на отшибе в гуще подлеска. Федя проверил ещё раз ключ во внутреннем кармане форменной шинели, поправил фуражку. Перехватил поудобнее объёмистый кожаный портфель.
– У нас и теперь счёт на минуты? – уточнил
Настя задумалась. Потом они с котом переглянулись, будто сравнивая какие-то внутренние ощущения.
– Нет, на этот раз у нас есть с полчаса. Похоже, вы всё правильно сделали, и прибыли мы загодя, – заметил Баюн.
– Где начальник строительства? – стараясь выглядеть внушительно, строгим голосом спросил у первого же попавшегося рабочего Фёдор. Мужчина средних лет в сером армяке и шапке-гречневике оторопело уставился на собеседника.
– Оглох, что ли?
– Так это… В конторе, знамо, – рабочий махнул куда-то вправо. – А вы, барин… – он посмотрел на тропинку позади.
– Благодарю, – Федя зашагал в указанном направлении, сопровождаемый ещё более оторопелым взглядом мужика.
Стройка походила на растревоженный муравейник. Железнодорожные пути пока не подвели вплотную к мосту, но под них уже имелась насыпь, рядом с которой тянулась разбитая телегами и покрытая лужами дорога. Громоздились штабеля шпал и рельсов, на толстых брёвнах были сложены рядами детали моста. За насыпью виднелся приземистый барак из не струганных досок, без окон, с четырьмя расположенными через равные промежутки дверями.
Левее стоял аккуратный и гораздо более тщательно выстроенный домик. Доски здесь были тоже не струганы, но покрашены белой краской. В передней части имелось своего рода боковое крыло с отдельным входом и двумя широкими окнами, набранными из мелких квадратов стекол. Окна позволяли видеть берег реки и первый, уже собранный, пролёт будущего моста.
Фёдор с самым деловым видом направился к домику, тщательно обходя лужи на дороге. На его глазах в правление входили и выходили из него рабочие, но явно более высокого ранга, чем ранее встреченный парнем мужичок. Эти и одеты были солиднее, и вели себя заметно смелее, а главное, ни у одного из них не было в руках никакого инструмента, хотя некоторые таскали с собой короткие плети. Зачем – писатель не понял: верховых лошадей у пустующей коновязи рядом с правлением не наблюдалось вовсе.
– Коллективная память не подскажет, как зовут здешнее начальство? – спросил он у своих спутников. Баюн, как и парень, аккуратно обходил лужи. Кикимора, наслаждаясь сапогами, весело шлёпала прямо по воде.
– Инженер, отвечающий за строительство моста – Пётр Андреевич Комаров, – отозвался кот.
Федя покосился на Настю, но та только пожала плечами – мол, Котофею виднее. Молясь про себя, чтобы инженер не обратил внимание на «безымянность» конверта, или какие-нибудь неточности в оформлении приказа (Фёдор в
Не успело в ответ на стук прозвучать: «Войдите!», как он уже распахнул дверь и шагнул через порог. В просторной комнате было тепло, небольшая железная печка потрескивала дровами, отгоняя промозглую сырость осени, царившую снаружи. Посреди помещения стоял широкий стол с наваленными на него бумагами, чуть в стороне, у дальней стены – ещё один, письменный, заваленный ничуть не меньше. Над бумагами склонились одетый в форменный мундир парень, по виду примерно ровесник самому Фёдору, и двое мужчин постарше, с бородами и в чёрных армяках. Последние изображали величайшее почтение, внимательно ловя каждое слово начальства.
– …и чтобы без задержек в этот раз. Ясно? – инженер поднял глаза на вошедшего. – Вам что угодно?
– Пётр Андреевич Комаров?
– Да, я, – взгляд его стал встревоженным. – Из фельдъегерского корпуса?
– Срочный пакет, ваше благородие, – Федя прищёлкнул каблуками и, расстегнув портфель, достал из него запечатанный сургучом конверт. Десятники, хоть им и было любопытно узнать новости, бочком пробрались к двери и, поклонившись сначала инженеру, а потом и «курьеру», выскользнули наружу.
Комаров, взломав печати, быстро пробежал написанное и лицо его вытянулось:
– Как же так – остановить строительство.
Фёдор с бесстрастным лицом застыл у двери. Посыльному не полагалось знать о содержании приказа. Настя и Котофей тем временем с любопытством разглядывали бумаги на большом столе.
– Вы из Дубовежа сейчас?
– Так точно, ваше благородие.
Инженер мельком взглянул на окно, нахмурился и, ходя туда-сюда, принялся заново перечитывать приказ.
– А где же ваша лошадь? – поинтересовался он будто бы невзначай.
– Привязана, ваша благородие.
– Что-то я не вижу.
– Не у коновязи, ваше благородие, – Федя старательно таращился на стык задней стены и потолка. – Простите, ваше благородие, но лошадь моя привязана у сортира.
– Где-где? – от удивления Комаров даже перестал расхаживать с письмом.
– Живот сегодня скрутило, ваше благородие. Так я лошадку-то привязал, и того…
– Вы в своём уме? – прошипел инженер. – С казённым пакетом в туалет? А если бы вы его уронили? И лошадь оставить – вы что, первый день на службе? А если её уведет кто?
– Виноват, ваше благородие!
Пётр Андреевич, явно срывавший на посыльном собственное недовольство, замолчал. Пожевал губами, в третий раз перечёл приказ и крикнул:
– Эй! Матвеев!
Вернулся один из десятников – судя по быстроте появления он, похоже, подслушивал под дверью. Комаров, впрочем, не стал обращать на это внимания.
– Сейчас же всем: работы остановить немедля. Высочайший приказ. Ждём проверяющего.
– Проверяющего, ваше благородие? – растерялся десятник.