Молчание тундры
Шрифт:
Диана стояла в башмаках на босу ногу, куталась в дырявый шерстяной плащ и всхлипывала. Наместник вспомнил девчушку, подбежавшую к нему в ту роковую ночь и придумавшую имя Лит. Теперь девочка выросла – Дарун отметил, что она хороша собой, и даже горе не омрачало её: голубые глаза, кристально чистые, придавали взгляду лучистость. Полные бледные губы, которые девушка поджимала, придавали лицу какую-то порочную красоту.
Сколько ей лет? Шестнадцать-семнадцать?… Через год можно выдать замуж. Кто только возьмёт сироту без приданного.
Дарун
– Возьми её себе, – услышал наместник голос за спиной и обернулся.
Аластор стоял на пороге, скрестив руки на груди.
– У меня тут приют что ли? – огрызнулся наместник. – На кой чёрт мне нужны все эти бабы?
– Ты лучше успокойся. Сам-то сварливый как баба, – ответил маг. – Возьми Диану. Она тоже твоя племянница.
Дарун сплюнул.
– Если начать разбираться, здесь все друг другу родственники. Мне что, всю деревню взять на обеспечение?
Чародей не ответил и пошёл к себе в комнату. Он улыбнулся прятавшейся в дверях Лит.
«Этот ещё тут околачивается и раздаёт советы, когда его никто не спрашивает. Лезет вечно не в своё дело», – подумал Дарун, глядя магу вслед. Ему вдруг снова нестерпимо захотелось уехать. Хоть куда, лишь бы подальше отсюда. Чёртов долг! Наместник в сотый раз проклял свою жизнь.
– Ну входи, чего стоишь? Заболеешь, возиться потом с тобой!
Диана робко вошла во двор, по-сиротски сжимая узелок в руках.
Мужчина, который привёл Диану, подошёл к Даруну и заговорил, понизив голос:
– Говорят, её мать руки на себя наложила. Надо осмотреть тело и выяснить.
Наместника передёрнуло от мысли, что он будет возиться с трупом. К тому же, если это окажется правдой, возникнут новые трудности, а их и так хоть отбавляй.
– Да не надо ничего выяснять. Похороним и всё, – ответил Дарун. – Омойте тело, утром пойдём в горы.
– Готовых могил не осталось… Много умерло этой зимой.
– Значит, приготовьте ломы.
С этими словами он вошёл во двор, захлопнул ворота и посмотрел на Диану. Потрепал за плечо. Потому что так нужно, а не из-за жалости. Жалости он не испытывал. Ничего не испытывал, кроме раздражения.
Когда всё угомонилось, Дарун привёл Диану в комнату Лит, – та лежала в кровати, но наместник знал, что она не спит.
Диана, не осмеливаясь переступить порог, робко заглянула в спальню.
– Входи, – сказал Дарун, подталкивая девушку, сам тоже вошёл следом и поставил на сундук свечу. – Будете жить вместе. Все остальные комнаты холодные. Вас, бестолковых баб обогревать, торфу не напасёшься.
Лит открыла глаза, села на кровати и сердито посмотрела на дядю.
– Притворство, желание нравиться, сварливость, болтливость – это всё, из чего вы состоите, – ворчал наместник.
– Скажи мне, что сделать, чтобы не быть бестолковой, – ответила Лит. – Обучи меня читать,
Лицо Даруна сказало всё, что он об этом думает.
– За что ты так меня ненавидишь?
– Замолчи, или я тебя выпорю.
– Но в чём я виновата?
– В том, что я здесь! – выпалил наместник. – Если бы не ты, я стал бы большим уважаемым человеком, а вместо этого гнию здесь, как труп. А всё из-за того, что ты родилась в тот проклятый вечер.
Он вышел, захлопнув дверь.
– Не расстраивайся, – сказала Диана.
Её голос был тихий. Сама же девушка – очень бледная, болезненно худая, с почти прозрачными тонкими пальцами. Она села рядом с Лит и погладила её по волосам.
– Ты просто не перечь ему, и всё будет хорошо. Он учёный. Мама мне рассказывала, что дядя Дарун – самый умный из нас. И что у него в кабинете много книг, которые он сам написал.
– Почему он тогда нас ничему не научит? Какой толк в том, что он много знает?
– Может быть, мы недостойны его. И недостойны знаний. Пойми его. Он всё потерял.
– Пускай возвращается обратно, если хочет. Я уже взрослая.
– Он поклялся Аластору, что не уедет.
– Кто ты? – спросила Лит, тронутая кротостью и смирением этой девушки.
– Меня зовут Диана, я – твоя троюродная сестра.
– Правда? Но почему ты раньше к нам не приходила?
– Дядя Дарун нас с мамой не приглашал.
– Мне жаль, что она умерла. А где твой папа?
– Его убили в ночь, когда ты родилась. Потом дядя стал наместником, у вдов убитых дружинников забрали дома и выселили в ту часть Дор-Лунды, где живут нищие. Мы перестали быть знатью, и о нас забыли.
– Вас выгнали из дома?
– Не совсем так. По закону, женщина не может владеть домом и распоряжаться хозяйством. Если у неё остаётся большой дом и никто на ней не женится, она обязана отдать его той семье, которая нуждается в большом жилище. Нас с мамой было только двое, и дом мы потеряли.
– И кто теперь живёт в вашем доме?
– Семья Джосгаров.
Лит вздрогнула, как от пощёчины, но ничего не сказала. Она ещё мало знала Диану и была не готова с ней делиться самым сокровенным.
– Ты что-то знаешь о событиях той ночи, когда я родилась?
Теперь пришёл черёд Дианы удивляться.
– Разве тебе никто не рассказывал?
– Нет, – ответила Лит.
– Раньше, по традиции, женщины обоих кланов рожали в хижине колдуньи неподалёку отсюда, – объяснила Диана. – Когда ты должна была родиться, ходили слухи, что жена вождя Дор-Тайо тоже беременна. Обычно рожениц сопровождали только женщины, но между кланами не всегда были хорошие отношения, поэтому твой отец решил взять войско и тоже отправиться туда для охраны. Лучшие воины уехали с ними, мой папа тоже был там. Дор-Тайо, судя по всему, тоже привели воинов. Что-то произошло между кланами, и вот…