Моpета - всадница Пеpна
Шрифт:
– Уверяю вас, для арфистов это дело привычное.
– А еще можете поинтересоваться, кто и где покупал лошадей в Керуне. Особенно в последние пару недель.
– Зачем?– удивился Туэро.
– Вандеру недавно прислали из Керуна нескольких коней...
– И в сообщении тоже упоминался Керун, не так ли? Хорошо, будем спрашивать...– и низко поклонившись, Туэро повел своих собратьев по ремеслу в главный зал, готовиться к поездке.
– Алесан, у меня в Форт холде тоже так много дел...– жалобно начал Толокамп.
– Толокамп, - прервал его Алесан, -
Когда-то давным-давно лорд Лиф объяснил ему, что лучший способ избежать спора - это не дать ему начаться.
На мгновение Алесан задержался на пороге главного входа в холд. Во дворе царила суматоха - устанавливались шатры и палатки, горели костры, над которыми в котелках явно что-то варилось. Из-за пригорка поднимался густой столб черного дыма. Норман, которому он поручил сжечь трупы мертвых коней, похоже, уже взялся за дело...
Вдруг из-за угла во двор выбежал человек. Он затравленно оглядывался по сторонам. Невольно Алесан сделал шаг вперед, выйдя из тени на свет. Человек увидел его, и не разбирая дороги, ринулся к нему.
– Лорд Алесан, - задыхаясь, выдавил он, - Вандер умер.
Глава 7
Мастерская лекарей и Форт холд, 3.11.43
Капиам проснулся от оглушителоного грохота барабанов. Голова прямо-таки разламывалась. Эти проклятые барабаны гудели даже в его кошмарах - трудно назвать снами ту мерзость, что ему сейчас снилась. Он и проснулся-то не столько из-за шума, сколько убегая от излишне мрачных грез. Он лежал на постели, ощущая себя совершенно опустошенным. Новая барабанная дробь заставила его зарыться головой под подушку.
Неужели они никогда не смолкнут? Капиам никогда не думал, что барабаны гремят так невыносимо громко. Почему он раньше этого не замечал? Надо было бы врачевателям поселиться в более тихом месте! В тщетной надежде на облегчение, Капиам закрыл уши ладонями. И тут он вспомнил все те сообщения, что он оставил для передачи в холды и вейры. Неужели их до сих пор не передали. Уже, наверно, полдень! Разве мастер барабанщик не понимает, насколько все это важно?! Или какой-нибудь глупый ученик посмел спрятать его записку в надежде поспать лишнюю пару часиков?
Подобной головной боли Капиам еще никогда не испытывал. Невыносимо. И сердце билось под стать бешенному ритму барабанов. Весьма странно...
Но вот барабаны умолкли - но ни его голова, ни сердце этого даже не заметили. Перекатившись на бок, Капиам попытался сесть. Надо что-нибудь принять от головной боли. Собравшись с силами, которых оказалось не так уж и много, Капиам сел. И не сдержал глухого стона. Шатаясь из стороны в сторону, он встал на ноги и добрался до шкафа.
Сок феллиса. Несколько капель. Должно помочь. Это всегда ему помогало. Отмерив дозу, Капиам плеснул в чашку воды и одним глотком выпил лекарство. Не в силах больше стоять, он, чуть не падая, доковылял до кровати и ничком повалился на постель. Он и сделал-то каких-то несколько шагов, а сердце теперь
Капиам был слишком хорошим лекарем, чтобы тешить себя иллюзиями. Он снова застонал. Сайчас не время болеть. Ему следовало заниматься борьбой с этой непонятной эпидемией, а не валяться в постели. Лекари не болеют. Кроме того, он же так тщательно мылся после осмотра каждого больного.
Почему не помогает сок феллиса? Из-за этой гадкой головной боли он совершенно не может думать. Надо так много всего сделать! Надо перечитать и обработать записи, проанализировать ход развития болезни и вероятность вторичных инфекций типа пневмонии или ангины. Но как же он сможет работать, если ему даже глаз не разлепить? В отчаянии Капиам обхватил голову руками и даже застонал от чувства собственного бессилия.
Каким-то шестым чувством Капиам почувствовал, что в комнате находится кто-то еще кроме него. Еще минуту назад он был один.
– Не подходите ко мне, - воскликнул он, резко поднимая голову, и тут же вскрикнул от жгучей боли в висках - последствие его неосмотрительно резкого движения.
– Не буду.
– А, это ты, Дездра...
– Я поставила у вашей комнаты ученика. Не дело, если вам не дадут выспаться, - Капиам слушал этот спокойный голос и чувствовал, как в него вливаются новые силы.– Вы ведь заразились этой новой болезнью, не так ли?
– В этом есть какая-то высшая справедливость, - чувство юмора редко покидало Капиама.
– Это, возможно, было бы именно так, - усмехнулась Дездра, - если бы только вас сейчас не поминали так часто.
– Карантин, похоже, не прибавил мне популярности?
– Можно сказать и так. Башни барабанщиков находятся в настоящей осаде. Фортайн делает все, что в его силах.
– Вон в том мешеке лежат мои заметки. Передай их Фортайну. Ему всегда лучше удавались организационные дела, чем диагностика. Ты только передай ему мои заметки. В них все, что мне удалось узнать об этой болезни.
Дездра пересекла комнату и вытащила из вещевого мешка довольно тонкую папочку.
– Узнали вы, похоже, не так уж и много, - заметила она, просматpивая ее содержимое.
– Это так, - согласился Капиам и, криво усмехнувшись, добавил, - но очень скоро я узнаю об этой болезни гораздо больше.
– Разумеется, - кивнула Дездра.– Ничто не может сравниться с собственным опытом. Что вам принести?
– Ничего не надо! Нет, принеси воды... и какого-нибудь соку...
– С введением карантина нам уже никто ничего не привозит...
– Тогда только воды. Теперь вот еще что. Никто не должен входить в эту комнату. Даже ты сама не должна проходить дальше двери. Все, что я попрошу, оставляй на столе у входа.
– Я вполне готова все время находиться вместе с вами.
– В этом нет нужды, - Капиам покачал головой и тут же об этом горько пожалел.– Я предпочитаю быть один.
– Ну и страдайте в одиночестве и тишине.
– Не смейся надо мной, женщина. Знаешь ли ты, что эта болезнь необыкновенно заразна? Скажи, в холде или в Мастерской больше никто не заболел?