Морально нечестивый

Ланцет Вероника

— Марчелло, не мог бы ты освободить мою руку? — вежливо прошу его я, и он снова хмурит брови, притягивая меня ближе.

Мое лицо оказывается в нескольких сантиметрах от его лица, и я инстинктивно задерживаю дыхание. Его глаза смотрят на меня с такой силой, какой я не видела у него раньше.

Мне приходится опустить свою руку на его плечо и легонько толкнуть его, но он только крепче прижимает меня к себе. Если минуту назад я волновалась за него, то теперь не могу не чувствовать страха, мое тело реагирует на близость. Легкая дрожь охватывает

мои конечности.

— Марчелло, пожалуйста, отпусти меня! — говорю я ему более твердо.

— Шшш, — наконец говорит он, прикладывая палец к моим губам, чтобы заставить меня замолчать. Я задыхаюсь от шока. Что…?

Он смотрит на мои губы и проводит по ним кончиками пальцев.

— M… — начинаю я снова, но на этот раз меня затыкает другое давление на мои губы.

Мои глаза расширяются от удивления, когда я чувствую его губы на своих. Они… мягкие. Ощущения совершенно ошеломляющие, и я почти таю в них. Но я не могу… Это было бы неправильно. Я слегка толкаю его в плечи и открываю рот, чтобы попросить его остановиться. Его губы раскрываются поверх моих, и я чувствую, как его язык проникает внутрь.

Это… Я немного хмурюсь. Просто из любопытства я касаюсь своим языком его, и по моей спине пробегает дрожь.

Господи!

Мои руки, которые раньше отталкивали его, теперь цепляются за его плечи, стремясь к более тесному контакту. Я не должна позволять этого. Мне не должно это так нравиться. Он обвивает руку вокруг моей талии и притягивает к себе, прижимая мое тело к своему. Его пальцы впиваются в мою кожу, когда он углубляет поцелуй. Я не могу даже думать и прижимаюсь к нему так, как будто от этого зависит моя жизнь. Он прикусывает зубами мою нижнюю губу, и я издаю стон.

Господи!

Руки Марчелло движутся ниже, пока не касаются моего зада через ночную рубашку. Он прижимает ладони к моим щекам и приближает меня к своему тазу.

Я задыхаюсь.

Его рот снова на моем, поглощает меня. Я теряю себя в поцелуе и немного смещаюсь, пока не упираюсь во что-то твердое. Мои глаза внезапно открываются, страх грызет мои внутренности.

Нет… Только не это!

С силой, о которой я даже не подозревала, у меня получается оттолкнуть его и подняться на ноги. Покрасневшая и тяжело дышащая, я сажусь на край кровати и пытаюсь взять себя в руки.

— Прости… я… — я качаю головой, все еще пытаясь успокоиться. — Я не хотела… Это просто напомнило мне о кое о чем и… — Я пытаюсь объяснить свои обстоятельства, но слова просто не выходят.

Мои кулаки сжимаются в разочаровании.

— Я… — Я начинаю снова, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Марчелло.

Он… спит? Его мягкое, регулярное дыхание подтверждает, что он действительно спит. Я почти смеюсь над иронией ситуации. Я пыталась обнажить перед ним свою душу, а он спит. Я качаю головой и неохотно выхожу из комнаты.

Вернувшись в свою постель, я не могу удержаться от того, чтобы не прокрутить в голове события. Ощущения были такими чужими, но в то же время такими… приятными. Я даже не могу это

объяснить. Это было то, чего я никогда не чувствовала раньше. До этого момента… Может быть, если мы будем действовать медленнее, в следующий раз у меня не будет такой бурной реакции. Улыбка играет на моих губах, и меня охватывает головокружение. Так вот каково это — быть поцелованной… Я хихикаю при этой мысли.

Это определенно не разочаровало. Может быть, у нас еще есть надежда.

С этой мыслью я засыпаю.

— Обязательно возьми это. Оно тебе очень идет! — говорю я Сиси, когда она удивленно смотрит на себя, одетую не в привычную одежду. Платье на ней темно-синее, доходящее до щиколоток. Можно сказать, что оно немного старомодно, но мы смотрели на более современную одежду, и Сиси сказала, что еще не готова к ней.

Думаю, у нас есть что-то общее, поскольку я чувствую себя слишком некомфортно во всем более откровенном.

— Думаю, мне стоит купить его в нескольких других цветах. Это лучший из тех, что я мерила до сих пор.

— Я согласна, тетя Сиси, — отвечает Клаудия, в перерывах между поеданием шоколадки и разглядыванием своего нового кольца. Она купила его в уличном киоске, но с тех пор оно ей очень нравится. А потом появился шоколад, который стал самым большим удовольствием Клаудии с тех пор, как мы покинули Сакре-Кер.

Моей дочери понадобилось всего лишь попробовать шоколад, и она объявила, что полностью им очарована.

Мы направляемся к кассе и расплачиваемся за все, несколько телохранителей ждут нас снаружи.

— Нам нужно купить еще несколько вещей, — добавляю я, и мы отправляемся в другой магазин. Марчелло дал нам карт-бланш на траты. Мы купили одежду и другие необходимые вещи, но поскольку они обе скоро начнут учиться, им понадобятся компьютеры. После того, как мы купили телефоны и ноутбуки для всех, мы готовы ехать домой. Девочки продолжают болтать, а я все больше нервничаю. Я не видела Марчелло утром, поэтому у нас не было возможности поговорить о том, что произошло прошлой ночью.

Мне пришлось делать все возможное, чтобы занять свои мысли этим походом по магазинам, но все это время я была немного на взводе. Что, если он сожалеет о случившемся? Я даже не хочу представлять, как пройдет этот разговор.

Вернувшись домой, девочки радуются своим новым покупкам и собираются поиграть на компьютере. Венеция, кажется, сначала не хочет присоединяться к ним, и мне кажется, что она чувствует себя чужой, учитывая, что Клаудия и Сиси выросли вместе.

Я пытаюсь мягко подтолкнуть ее к тому, чтобы она тоже пошла повеселиться, а она нерешительно улыбается.

— Я не знаю… — она пожимает плечами, но тоска в ее глазах, когда она наблюдает за Сиси и Клаудией, очевидна.

— Давай. Ты же тоже семья, — уговариваю я ее, и в конце концов она сдается.