Мой грешный муж
Шрифт:
– Мистер Девитт. Так не пойдет.
– Теперь она была сама строгость и почтительность.
– Моя сестра должна дебютировать, и я должна убедить бабушку сопровождать ее. Вам не обязательно вмешиваться. Я более чем счастлива, что мы живем раздельно. Я только прошу вас не чинить мне препятствий и не вести себя так, чтобы это негативно сказалось на ее социальном положении. Как только все будет сделано, я вернусь в Санн-парк, а вы сможете вернуться к тому, что у вас получается лучше всего. Что включает в себя, как я поняла, зарабатывание денег, оскорбление людей и наставление рогов лордам.
В
Честно говоря, какой сюрприз. Вежливость и честность, как правило, взаимоисключали друг друга, а Кассандра казалась воплощением вежливости. Он ненавидел вежливость, то, как люди игнорировали правду, когда она ставила их в неловкое положение. Притворяясь, что если они деликатно выразят что-то неприятное, то это будет уже не так неприятно.
И все же она была здесь, упоминая о вещах, о которых вежливые люди не упоминают.
Это почти делало ее интересной.
Он откинулся назад и вытянул ноги, так что его ботинки задели ее юбки. Румянец на ее щеках стал ярче, но она встретила его взгляд со спокойным вызовом.
– Вы хотите сказать, что у меня есть ваше разрешение, миссис Девитт?
– сказал он.
– Заводить интрижки.
– Что вы имеете, сэр, так это мое полное безразличие. Я лишь прошу вас быть осмотрительным, поскольку ваше поведение отражается на моих сестрах и на мне. В сложившихся обстоятельствах у нас итак достаточно проблем.
– Обстоятельствах?
– Серия мелких скандалов в моей семье. И условия вашего... рождения.
– С моим рождением все в порядке, - отрезал он.
– Я знаю из достоверных источников, что я появился на свет обычным путем, с большим количеством крови и криками.
Он наклонился вперед и по-детски обрадовался, когда она расправила свои и без того прямые плечи.
– Я думаю, вы хотели сказать, что я незаконнорожденный сын графа-двоеженца, а такие вещи обычно расстраивают людей.
Он снова прижался к спинке сиденья.
– То есть, та часть с «незаконнорожденным сыном». Их всех устраивает «граф-двоеженец».
Ее губы сжались, что было досадно, потому что они были довольно милыми, полными, и находились на довольно красивом широком рте.
– Если вы так считаете, - сказала она.
Но зачем обсуждать его отца? Эта история с любовными связями была гораздо более интригующей.
– Так вы действительно не возражаете, если я заведу любовницу?
– Это в не позиции жены возражать. Мы не являемся образцом верных, любящих супругов, которыми были мои родители, но...
– Верными! Ваши родители. Ха!
Множество эмоций сменяли друг друга на ее лице: Шок? Недоверие? Печаль? Страх? Затем ее черты обрели выражение холодного достоинства, ее поведение напомнило о том, что она внучка герцога.
– Вам не удастся осквернить мою память о браке моих родителей своими низменными взглядами, - сказала она.
– Верность была краеугольным камнем их отношений и нашей семьи.
Правда корчилась у него внутри, но он сдерживал ее. Наивная малышка искренне верила, что ее отец был верен ее матери. Ну что ж. Не нужно лишать ее иллюзий.
– Что касается вашего собственного поведения, мистер Девитт: я не верю, что вы соблюдали обет безбрачия со дня нашей свадьбы, и в любом случае, меня это не волнует. Я уверена, что ваше гордость не пострадает, если я напомню, что вы для меня не более чем незнакомец, который оплачивает счета. За что, повторяю, мы все вам благодарны. Кроме того, я бы предпочла, чтобы вы приставали к женам других мужчин, если это означает, что вы оставите меня в покое.
Превосходно: она не хотела его, он не хотел ее. Наконец-то они пришли к единому мнению. Их первая брачная ночь была ужасной, но необходимой. Его первая брачная ночь была восхитительной. Тогда ему было девятнадцать, и он впервые прикоснулся к женщине, и он был полон энтузиазма. А у Рейчел был некоторый опыт, и она не стеснялась рассказывать ему, что ей нравится и что нужно делать, и они уже были друзьями. Но с этой женой, Кассандрой…
Нет, что сделано, то сделано, и так было лучше всего.
– Это было не лучшее мое представление, - сказал он, и его собственные слова показались ему грубыми и неестественными.
– Я и не подозревала, что за это получаешь очки.
– У нас была обязанность. Я выполнил свой долг как джентльмен, а вы выполнили свой как леди.
– Англия, должно быть, очень гордится нами.
Возможно, ему следовало быть с ней более нежным. Поговорить с ней или что-то в этом роде. Но он был так нежен, как только мог, а разговоры были ловушкой. Они приводили к близости, которая приводила к привязанности, которая приводила к симпатии, которая приводила к неприятностям, а ему не нужны были новые неприятности. Жены других мужчин были лучшими любовницами, потому что они уже знали, чего хотят, и всегда уходили домой к кому-нибудь другому. И она только что дала ему карт-бланш поступать, как ему заблагорассудится. А это означало, что он все-таки мог написать записку леди Ярдли.
Только это казалось неправильным.
Будь проклят Трейфорд и его гнусное двоеженство. Если бы его двоеженство никогда не было обнаружено, если бы его брак с матерью Джошуа не был расторгнут, если бы Джошуа не был лишен наследства - тогда Джошуа стал бы полноправным аристократом со всеми моральными принципами портового кота. Как бы то ни было, отправившись в четырнадцать лет работать в Бирмингем, он завел друзей из среднего класса, женился на женщине из среднего класса и выработал неудобные для среднего класса ценности. Например, как воспитывать собственных детей, гордиться тяжелой работой и хранить верность супруге.
К счастью, экипаж резко остановился, положив конец этой пытке. Экипаж покачнулся, и люди снаружи обменялись криками.
– Забудьте, - пробормотал он.
– Я едва ли что-либо помню.
– Вы, наверное, даже не помнит моего имени.
– Конечно, помню. Кларисса, не так ли?
– О, отличная работа, Джосайя.
Дверь открылась, и она позволила изящно помочь себе сойти на дорожку. Джошуа спрыгнул на землю и сердито посмотрел на нее. Проклятая женщина должна прекратить говорить подобные вещи, иначе она понравится ему гораздо больше, чем следовало бы.