Моя драгоценная гнома
Шрифт:
Крючок выскочил из петельки и повис, болтаясь туда-сюда. Я смотрела на это болтание, как завороженная. Сейчас в комнату ворвутся… Полуночные призраки! Я задрожала так, что зуб на зуб не попадал. Ведь против них я была совсем безоружна, да и Дагобер с моим ножом — не сказать, чтобы слишком вооружен.
Дверь медленно открылась, и в комнату заглянула косматая и бородатая голова. Несомненно — человек. У эльфов не бывает такой густой бороды, а гномы не такого высокого роста.
Дагобер, словно танцуя, скользнул от стены, в два шага оказался возле бородатого, схватил его голову сгибом локтя и приставил нож к горлу — все это ловко и красиво, будто играючи, а я подпрыгнула на постели,
— Позади! — пискнула я, но руки все сделали быстрее слов и мыслей — я схватила один из алмазных камней и наотмашь швырнула в бородатую голову. Раздался глухой стук, и второй человек рухнул спиной, широко раскинув руки и ноги.
Мне казалось, грохот падающего тела перебудит весь постоялый двор, но никто не спешил узнать, что происходит, и даже никто не пожаловался, что в столь поздний час соседи мешают спать.
Теперь я уже не чувствовала себя безоружной. Вскочив с кровати, я запихнула два увесистых камешка в карманы и взяла в каждую руку еще по камню. Дагобер понял меня без слов и кивнул на дверь. Я торопливо натянула сапоги и сунула под мышку сапоги Дагобера, а потом перебежала комнату, нещадно скрипя каждой половицей, переступила через валявшегося на полу человека и осторожно выглянула, пригибаясь, чтобы хоть не сразу получить арбалетным болтом в лоб. Но в коридоре было тихо и пусто, только в одной из гостевых комнат, за закрытой дверью, кто-то пьяно бормотал, уговаривая Мойру не быть такой злюкой.
— Чисто! — шепнула я.
— Порасспросить бы их, — сказал Дагобер сквозь зубы.
— Времени нет! — я держала наготове алмазы, готовая обороняться, если нападут снова.
Эльф без особой жалости впечатал мужчину, которого держал, в стену и оставил рядом с напарником — рядочком на полу.
— Голова-то как болит, гномова борода! — пожаловался он.
— Надо меньше пить! — огрызнулась я, швыряя в него сапогами. — Хорошо отдохнул? Если выберемся, надолго этот отдых запомнишь! И винишко хозяйское тодже!
Он благоразумно промолчал, обулся, и мы, крадучись, вышли в коридор и начали спускаться по лестнице. Дагобер шел впереди, и ступеньки не скрипели под его ногами, зато стоило шагнуть мне — они начинали петь на разные лады, и меня бросало в ледяной пот.
— Потише, — шикнул на меня эльф. — Устроил… тарарам!
— Сейчас пну, — пообещала я ему, и Дагобер тут же повернулся задом к перилам. — Топай! — зашипела я на него. — Решил дождаться, когда те двое наверху проснуться?
Перепираясь, мы спустились вниз и обнаружили хозяина таверны, прикорнувшего на лавке. Свечной огарок теплился в чашке с водой, а на столе сидел здоровенный черный котище и зло смотрел на нас.
Входная дверь была заложена изнутри деревянной балкой, и Дагобер осторожно вынул ее из пазов. Я стояла за его спиной, поторапливая шепотом и дергаясь, как марионетка на веревочках — мне чудилось, что из темноты вылезают новые бородатые люди, и что хозяин слишком уж тихо лежит на лавочке, а кот подозрительно напоминает оборотня.
Кот и в самом деле вел себя странно — вдруг спрыгнул со стола и рванул на второй этаж. Я испуганно оглянулась, ухватив эльфа за поясной ремень, и только поэтому увидела, как хозяин очень ловко — почти без замаха — что-то швыряет Дагоберу в спину. Тело опять оказалось быстрее мысли, и я толкнула принца изо всей силы. Мы вылетели из таверны, и он едва не упал, споткнувшись о порог. Я оказалась удачливее, и даже не потеряла равновесия. Развернувшись на пятках, я отправила в лоб хозяину постоялого двора алмазный камень — тоже хорошо, с замахом. И судя по стуку и короткому вскрику — попала в цель.
Но полюбоваться на результат я
— Дагобер, — пропыхтела я, вдруг понимая, что левая рука отказывается двигаться. — Постой…
Но он не слушал меня и мчался к темнеющей кромке леса не останавливаясь. В какой-то момент я повисла, как тряпка, и он протащил меня несколько шагов. Принц выругался вовсе неприлично, наклонился и обхватил меня за пояс, прижав к боку. Мои ноги болтались, не доставая земли, но легче не стало. Я уронила голову эльфу на плечо, потому что вдруг страшно захотелось спать.
— Э! Что это? — мы уже оказались за первыми осинками, и Дагобер свалил меня в траву, разглядывая собственную ладонь. — Это кровь что ли?
44
Дагобер поднес руку к самым глазам, все еще не веря, что это случилось. Гномка висела на нем, тычась лбом в плечо.
— Эрм! — он окрикнул строго, чтобы не дурачилась, но впервые гнома не огрызнулась и даже не пошевелилась.
Похолодев от страшных предчувствий, Дагобер осторожно перевернул ее, чтобы уложить в траву, но тут его пальцы коснулись чего-то холодного и твердого — рукоятка ножа. Не подумав, что может сделать хуже, он потянул за нож, и тот вышел из раны, — короткий, с широким лезвием. Гнома дернулась и застонала, приходя в себя. Зато кровь хлынула фонтаном. Дагобер зажал рану ладонью, бросая нож в траву.
— Тебя как угораздило?! — эльф отбросил с лица гномы волосы, заглядывая в бледную помертвевшую мордашку. — Как такое получилось?
Она приоткрыла глаза и фыркнула, хотя губы так и дергались:
— Я специально что ли, идиот?
— Как ты? — спросил Дагобер, понимая, что спрашивает глупость.
— Не очень, — призналась она, бледнея еще больше.
Кровь не унималась и била короткими упругими всплесками, Дагобер ощущал это ладонью.
— Возвращаемся, — сказал он решительно, подхватывая гному под колени. — Там должен быть лекарь.
— Ты что?! — она вцепилась ему в воротник — откуда только силы взялись. — Спятил? Нас там только и ждут! Они схватят тебя!
— Все неважно, — сказал Дагобер. — Твоя жизнь под угрозой.
— Как будто если тебя грохнут, она не будет под угрозой! Или тебя посадят в одну камеру, а меня в другую…. — она поморщилась и пожаловалась, как ребенок: — Больно. Жжет…
— Возвращаемся! — он потащил ее через кусты, не обращая внимания на ругательства.
— Не смей, идиот пустоголовый! Тебя там сразу убьют! Награда и за живого, и за мертвого! — гнома попыталась даже укусить его, но силы изменили. Борьба далась ей тяжело, и гнома снова обвисла на его руках. Дагобер тащил ее свирепо и молча, боясь даже молиться. Дыхание гномы слабело, горячая липкая кровь пропитала одежду, и Дагобер чуть не взвыл, когда понял, что заблудился. Ему казалось, что он выбрал верное направление, чтобы вернуться к деревне, но кусты боярышника все не кончались.
Прислушавшись, Дагобер тщетно старался уловить петушиные крики или шум погони, на худой конец. Но его окружали только обычные звуки ночного леса — птицы только-только начинали робко пощелкивать в кронах деревьев. И никаких признаков близости жилья.
Он попытался вернуться на прежнее место, но в предрассветном свете не смог даже найти пятен крови на траве. Крутанувшись, Дагобер увидел, что и там, где он только что прошел, следов крови не было. Как будто лес нарочно запутывал его, мешая выйти к людям.