На перекрестках встреч: Очерки
Шрифт:
– Это дорогое удовольствие для властей.
– Какой же выход?
– Никакого. Кто хочет, тот пускай прыгает.
– И много таких желающих?
– Больше ста человек в год.
Подходя к середине моста, увидела кучку репортеров, жаждущих очередной сенсации. В ясные погожие дни они проводят на мосту долгие часы в ожидании жертвы. Один из журналистов, узнав меня, подошел, осведомился о ближайших планах и в конце интервью спросил, понравился ли мне «лучезарный Фриско».
– Город, конечно, красив, но в нем опасно проживать. Сан-Франциско стоит на первом месте по числу жителей, пострадавших от преступников. Нападению бандитов и хулиганов подвергается ежегодно 70 человек из каждой тысячи жителей.
– Откуда вы это взяли?
– Из «Нью-Йорк тайме», где были опубликованы данные министерства юстиции США.
Мой ответ, видимо, оказался неожиданным для репортера,
Из памятником старины особенно запомнился мне небольшой особнячок в Филадельфии под названием «Зал независимости». В нем Джордж Вашингтон был назначен командующим американскими войсками, сражающимися за независимость народа. Показали нам и дом великого американского ученого и государственного деятеля Бенджамина Франклина, основавшего первый в Америке журнал. В Филадельфии есть также музей живописи, считающийся па континенте одним из лучших, – он оо-ладает отличными коллекциями картин старых мастеров. В его залах выставлена и модернистская абстрактная живопись. Очевидно, она уже не вызывает никакого интереса – перед бесформенными кляксами на полотне и бумаге никого не было.
На нашу долю во время гастролей по Америке выпало много встреч и бесед с представителями искусства, литературы, общественными и политическими деятелями. Высказывались различные точки зрения на проблемы культуры, вопросы интерпретации песни, поиск новых форм исполнительства. Моих собеседников интересовало, как удается сохранить советской песне народные традиции, какие новые течения и направления существуют в современной эстраде. Расспрашивали о поэзии, высоко оценивали мастеров советского балета, тепло отзывались о наших космонавтах. Да разве все запомнишь! Но главное, что оставляет след на всю жизнь, – это сами люди. Те, кому дорог мир на земле. И таких в США немало. Я убедилась: рядовые американцы заинтересованы в налаживании контактов между двумя народами, в поисках путей ограничения стратегических вооружений, в расширении торговли и культурном обмене. Это подтверждалось и данными опросов, проведенными различными организациями, в том числе службой Харриса, службой Кэддела, фондом Кеттеринга и другими. Строго научные результаты опросов отражали решительную поддержку политики разрядки. Они подтверждали, что подавляющее большинство считает взаимное сокращение вооружений, воплощенное в соглашении об ограничении стратегических вооружений, одним из путей разрядки напряженных отношений между нашими странами…
В 1982 году я вновь оказалась за океаном. И с удовольствием отметила, что интерес к нам, советским людям, со стороны широких слоев трудящихся Америки с годами не уменьшился.
Какова же была социальная и политическая атмосфера в США в то время?
Едва я очутилась в нью-йоркском аэропорту «Ла-Гардия», как стала очевидцем забастовки 11 тысяч авиадиспетчеров. Они решились на забастовку лишь после того, как власти категорически отказались продолжить переговоры о заключении нового трудового контракта, рассмотреть справедливые требования улучшения условий труда, повышения безопасности полетов. В удушающе изнуряющий жаре они безостановочно маршировали мрачной вереницей с плакатами в руках. Но… федеральная комиссия по трудовым отношениям приняла решение распустить непокорный профсоюз. Авиадиспетчеров вышвырнули на улицу, им отказали в пособиях по безработице, помощи по другим социальным вопросам. Предприниматели, компании не брали их на работу – ведь они «смутьяны»! Такова «свобода» профсоюзов по-американски.
Заметно возросла и преступность. Президент США Рейган в послании конгрессу писал: «Страх перед насилием навис над большинством американцев… Каждая третья семья стала жертвой преступности». Я убедилась, что это хроническое заболевание с каждым годом прогрессирует. Президент был вынужден назвать потрясающую цифру – за год убито 22 000 (!) американцев. По данным ФБР, число преступлений в США перевалило за 13 миллионов. Вот почему, выступая в штате Канзас, Рейган признал, что «мы не можем добиться, чтобы граждане могли спокойно совершить вечернюю прогулку по парку». В каком бы городе штатов я ни была, меня всюду предупреждали, чтобы воздерживалась от вечерних прогулок. И оснований на то более чем достаточно. Криминальная статистика сообщает такие данные: убийство происходит каждые 23 минуты, изнасилование –
Исполнительный директор Национального совета за ответственную политику в области огнестрельного оружия Д. Стайнберг признал, что оружие имеется у каждого американца. Оружие действительно продавалось любому, имеющему хотя бы водительские права. Можно купить револьвер и «по почте», прислав в магазин стоимость «товара». Американцы стали настоящими жертвами фабрикантов оружия. Это доказано всем XX столетием, на протяжении которого было застрелено 800 тысяч американцев, на двести пятьдесят тысяч больше, чем США потеряли во всех войнах, которые они вели.
В США я нашла не менее опасный «вирус» социального заболевания американского общества – это культ силы, который воспитывается в каждом американце чуть ли не с грудного возраста. В материалах Национального гражданского комитета США по вопросам вещания приводились результаты весьма поучительного исследования телевизионных программ ведущих телекомпаний США в те часы суток, когда у экранов находилось наибольшее количество зрителей. В течение месяца в программах Эй-бп-си нашло отражение 4446 актов насилия, в программе Эн-би-си – лишь на двести меньше. За этими цифрами – кровавые перестрелки, жестокие драки, изуверские убийства, похищения и издевательства над человеком. «Нынешний американский телезритель, – говорили мне в Вашингтоне журналисты из АПН, – едва достигнув пятнадцати лет, успевает посмотреть около тринадцати тысяч актов насилия. Даже герои детских мультфильмов постоянно орудуют дубинками, ножами, револьверами, динамитными шашками».
В результате этого обилия крови, стрельбы, насилия и человеческих смертей, которые ежедневно заполняли и заполняют теперь экраны телевидения и кино, страницы газет, книг и журналов, в американском обществе происходит процесс дегуманизации. Агрессивность стала нормой жизни. Все больше укоренялось убеждение, что, прибегая к перестрелкам и поножовщине, можно достигнуть желаемой цели гораздо эффективнее и быстрее, чем если добиваться соблюдения законов и справедливости. По словам одного массачусетского судьи, многие подростки считают, что «если у человека чего-то нет, он вправе отнять это у другого». Не случайно, по данным журнала «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт», одна треть всех серьезных преступлений совершается людьми моложе двадцати лет. «Вместо того чтобы просто ограбить универсам, – свидетельствовал директор Национального центра по изучению правонарушений среди несовершеннолетних Хантер Херст, – подросток может застрелить директора и ударить кассира пистолетом по голове. Преступность возрастает не количественно, а качественно».
Так называемые средние американцы воспринимали насилие в качестве обычного явления повседневной жизни, отводя себе в лучшем случае роль пассивных наблюдателей. Именно поэтому полицейские эксперты советовали, чтобы жертвы разбоя сразу кричали «пожар!», поскольку только так можно было привлечь внимание окружающих.
Поразило меня в той поездке и вот еще что. Начавшаяся кампания запугивания американского народа советской военной угрозой привела к тому, что многие доверчивые, политически инфантильные американцы стали всерьез считать Советский Союз чуть ли не инициатором войны с… США. Поддавшись великодержавной идее так называемой «сильной Америки», люди начали верить политиканам и генералам, требующим наращивания гонки вооружений, разжигающим национализм, высокомерие и гегемо-нистские стремления. Но трезвые умы нашли в себе силы признать, что в ядерной войне победа невозможна и необходимость переговоров о ликвидации ядерного и другого оружия неизбежна. В сознание миллионов проникла в общем-то простая мысль: тратить бесчисленные миллиарды на совершенно бессмысленную гонку вооружений – безумство. «Только идиоты могут думать в нынешний век о ядерной войне», – сказал мне однажды старый американский фермер. «Хорошо, если бы так было на самом деле», – отвечала я, – но ведь кому-то выгодно производить оружие. Разве на этом производстве не обогащаются определенные круги?'«И тем не менее мир устал от военных угроз и приготовлений. Должен же когда-то наступить такой критический момент, когда ответственные государственные деятели пойхмут, что так дальше продолжаться не может».