На санях

Акунин Борис

О, хороши сады за огненной рекой,

Где черни подлой нет, где в благодатной лени

Вкушают вечности заслуженный покой

Поэтов и зверей возлюбленные тени!

Когда ж и я туда? Ускорить не хочу

Мой срок, положенный земному лихолетью,

Но к тем, кто выловлен таинственною сетью,

Всё чаще я мечтой

приверженной лечу.

Я в садах за огненной рекой. Вкушаю вечности заслуженный покой. Будет свой срок и у тебя. Ускорять его незачем.

И хватит лирики. Довлеет дневи злоба его. Переходим к прозе, и начнем с прозы будней.

Задание третье.

Я приготовил тебе подарок — красивый заграничный ежедневник. Поройся в левом ящике, найдешь.

Теперь каждый день ты будешь записывать дела, которые должны быть исполнены. Самые обыкновенные, обязательные: сходить в магазин, отдать белье в прачечную, сходить в сберкассу, что-то сделать по работе, уборка, и прочее, и прочее. Нагружай себя до завязки, чтобы не было времени передохнуть до самого вечера. Только по возможности избегай встреч и разговоров. Тебе пока лучше не общаться с другими людьми. Этому придется учиться заново, но сначала нужно научиться жить с самой собой. Я помогу тебе. Я всё продумал. Доверься мне.

Сейчас перерыв в чтении. Ступай, ступай. Составляй список, выполни и зачеркни все его пункты. Вечером продолжим. Видишь — страница не дописана. Не смей ее переворачивать. «Это на потом», как говорится в старом смешном анекдоте.

Знаешь, за что я тебя люблю больше всего? За то, что ты всегда забываешь анекдоты, их можно рассказывать тебе по сто раз, и всякий раз ты будешь смеяться, глядя с радостным удивлением, хотя рассказчик анекдотов из меня так себе. А больше всего на свете я люблю, когда ты смеешься. Потому что твое лицо становится щенячьим, а глаза делаются, как у китайчонка Ли.

Итак, исполняется в сотый раз. Специально для тебя.

Помирает старый еврей. Лежит, охает, никак не отойдет. Вся семья в сборе, но устала томиться у постели больного. Перебралась на кухню, где старуха готовит кушанья для поминок. Послали внука посмотреть, как там дедушка. Умирающий принюхивается, спрашивает: «Это фаршированная рыба? Принеси кусочек». Внук сбегал на кухню, возвращается. «Нет, бабушка говорит: это на потом».

Очень надеюсь, что ты сейчас улыбнулась, а не всхлипнула.

Ладно, ладно. Иди, займись делами. До вечера!

Добрый вечер, любимая.

Мы опять вдвоем. Но прозаическая часть дня не закончена, просто от прозы будней мы переходим к художественной прозе.

Я приготовил для тебя подарок. Это роман. Беллетризованная биография прекрасной женщины, которая очень похожа на тебя.

Употреблять порциями, по одной главе, перед сном.

Переворачивай страницу, читай машинописные листы. А потом я сделаю тебе еще один подарок.

ПРЕКРАСНАЯ ЕЛЕНА

Роман

Часть первая. ПОБЕДЫ

Глава 1

СТРАХ

«Самые

одинокие существа на свете — принцессы. Все они в плену у какого-нибудь дракона, и сначала надеются, что их кто-нибудь спасет, а потом уже и не надеются. Моего дракона зовут Одиночество. Он сменил имя, потому что мы теперь будем жить во Франции. Раньше он был Drache Einsamkeit, теперь Dragon Solitude⁶. Но это всё он же, он меня не выпустил и не выпустит. Я — заколдованная принцесса».

Про то, что у дракона теперь другое имя, Лотти подумала из-за того, что слуги шептались на французском.

— Не плачь, моя маленькая детка, — тихо говорил комнатный лакей Бенжамен, седой и сутулый, гладя по голове Сюзанну, младшую горничную бельэтажа. — У принца, видно, тяжелый нрав, но ты привыкнешь. Я помогу, я научу тебя, как с ним себя вести. Зато теперь у нас обоих жалованье и кров. Твоя бедная мамочка радуется, глядя с небес.

Сюзанна — дочка Бенжамена. Их, как и всех остальных domestiques⁷ кроме батюшкиного камердинера и маменькиной камеристки, наняли уже здесь, в Париже. Наверное papa накричал на горничную. Он на всех кричит, просто она еще не привыкла.

Сюзанна прижалась к отцу. Через щель в двери было видно только ее худенькое плечико. Оно еще немного подрожало и перестало. Всхлипы затихли.

Никто никогда не называл Лотти «ma petite cheriе». И не гладил так бережно по голове. Потому что она не обыкновенная девочка, а принцесса. Ее стережет дракон.

Отступив от двери, Лотти продолжила свой бесшумный обход. Она научилась скользить бесплотной, беззвучной тенью еще когда жила в бабушкином Людвигсбурге, где вдоль стен блестят латами рыцари, а по ночам вздыхают и стонут призраки. Она и сама была призраком. Думала, зачахну здесь, и потом будут говорить: «В большой галерее в полночь опять видели привидение несчастной принцессы Шарлотты».

Людвисгбург-шлосс громаден, тем и страшен. Изучить все его галереи и закоулки, не говоря о бесконечных подвалах, одиннадцатилетней девочке не под силу. Но здешний дом совсем невелик. И может быть, окажется нестрашным. Снаружи он чопорный, будто затянут в мундир. Все «отели» площади Вандом такие, похожие на выстроенных в каре гвардейцев. Странно жить не во дворце и не в замке, а в hotel. Так же называют дома для путешественников, где сдают комнаты кому угодно, на короткий срок. Но это для обыкновенных людей. Кортеж кронпринца Вюртембергского по дороге из Штутгарта в Париж, конечно, останавливался только в шлоссах и шато. Что там может быть интересного?

Здесь же только три этажа и мансарда. Лотти никогда не жила и даже не бывала в столь малюсеньком жилище. Такое можно исследовать, а исследованное становится понятным и, стало быть, неопасным, в чем и заключается цель науки, как написано в учебнике по натуроведению. Там же говорится, что все субстанции имеют химическую формулу. Формула Несчастья: Н = О + С, где О — одиночество, а С — страх.

Надо понять, где он обитает в этих стенах. И потом обходить нехорошие места стороной.

Начать с тесной, совсем не парадной мансарды, где находятся спальни принцесс и комната мадемуазель Бурде, а также каморки для прислуги. Изучить это невеликое пространство, потом, убедившись, что здесь бояться нечего, разведать нижние этажи.