Над бездной

Шаховская Людмила Дмитриевна

— Который из Сервилиев? — спросил незнакомец.

— Кай-Сервилий-Нобильор. Не видел ли ты его в городе, почтенный человек?

— Если это твой родственник или друг, то…

— Что? говори, говори!

— Я его видел.

— Он жив? жив?

— Готовься к худ…

— Ах!

— Не пугай эту девушку, почтеннейший! — вмешался Фламиний.

— Напротив, скажи мне все! — вскричала Аврелия.

— А ты ее родственник? — спросил незнакомец.

— Я ее защитник, — ответил Фламиний.

— Жених?

— Пока

нет, но я ее защитник и не позволю тебе…

— Флавий, позволь ему все сказать! — перебила Аврелия, — говори, почтенный старец, что сделалось с Нобильором?

— Я жрец Юпитера из Метапонта, — ответил пришедший, сняв с головы тогу и усевшись к столу; его голова была покрыта густыми, седыми кудрями; важное, величественное лицо обрамлялось длинной бородой, совершенно седой, как и волосы на голове, — я был случайно в Ноле у родных. Я хороший знакомый Нобильора: я с ним виделся, потому что вчера в полдень он приезжал и спрашивал, нет ли здесь дочери умершего Аврелия Котты.

— Катуальда! Катуальда! — вскричала Аврелия горестно, — они ее не нашли!.. она убита!

— И не знаю особы, о которой ты говоришь, благородная дева, — сказал жрец, — но Сервилий Нобильор остановился у соседа моих родных. Когда напали разбойники, мы все выбежали на улицу, дом соседа был окружен…

— Ах!

— Нобильор выскочил из окна второго этажа; он был еще жив, но разбойники…

— Что?

— Закололи его при моих глазах.

— Сервилий! Сервилий! — вскричала Аврелия, истерически зарыдав, — он умер! он умер!

Фламиний сел рядом с ней и терпеливо выждал, пока не утих первый порыв ее отчаяния. Он обнял ее, положив нежно свою руку ей на плечо. Аврелия, забывшая все на свете, кроме своего горя, не только не противилась этим ласкам, но положила свою голову на плечо Фламиния, как ребенок к ласковой няньке. Она не противилась, когда молодой человек взял ее руку и покрыл поцелуями.

— Дети, беззащитные дети, — сказал жрец, — здесь нельзя оставаться; разбойники могут прийти сюда. Сан жреца защитил меня от них, но вас ничто не спасет, кроме поспешного бегства. Ужасный Аминандр искал дочь Котты, если он не нашел ее…

— Я дочь Котты, — перебила Аврелия.

— Он поклялся ее найти. Если ты, благородная дева, в самом деле дочь Котты, которую ищет этот изверг, не оставайся здесь, беги!

— Куда нам бежать, Флавий? — спросила Аврелия.

— Я твой защитник до последнего моего дыхания, — ответил Фламиний, — у берега, конечно, есть лодки; как только вернется Лентул, — он ушел искать лошадей для тебя, — мы уплывем отсюда.

— Но как же я уплыву с тобой вдвоем, Флавий? ах, что делать?! что мне делать?! ведь ты чужой человек…

— Лентул, он знакомый твоего дяди.

— Вы меня увезете в Рим?

— Я

не могу этого обещать, потому что, может быть, на море встретятся корсары; нам придется с тобой плыть туда, где безопасно.

— Я понял тайный смысл твоих слов, благородная дева, — сказал жрец, — твоя чистая нравственность противится твоему отплытию с чужим человеком. Что же помешает мне благословить ваш брак?

— Без согласия моего дяди и брата? — возразила Аврелия.

— Ради таких ужасных обстоятельств, родные простят тебе это, дева. Я не знаю, кто этот молодой человек, но он, по-видимому, любит тебя, а его честное лицо…

— Да, это честный человек, я ему верю, но…

— Разве ты не любишь меня, Аврелия? — спросил Фламиний.

— Я не решилась бы любить тебя, если б…

— Что, моя милая?..

— Меня остерегали… мне говорили… ах, убит мой Сервилий, убит!

— Но ты мне клялась, а не ему.

— Я сама не знаю, что чувствует мое истерзанное сердце, Флавий… я полюбила тебя в чаду увлечения, но если б был жив Сервилий…

— Разве ты его любишь?

— Я его не смею любить, я его не могу любить, увлекшись любовью к тебе, но я не решилась бы ни на какой поступок, не сказав ему.

— Покорись воле Рока, дева! — торжественно сказал жрец, — переговори с ней, молодой человек; я не буду вам мешать, но я готов исполнить над вами святой обряд нерасторжимого брака.

Сказав это, жрец с важностью вышел.

Фламиний убеждал Аврелию, ласкал, целуя ее руки. Она плакала, призывая тени своего отца, матери, Нобильора, молилась богам; постепенно чары любви взяли верх над всеми опасениями и несчастная девушка согласилась.

Они, лаская друг друга, клялись в вечной любви.

— Я не мог нище найти лошадей, потому что все окрестные поселяне ограблены, — объявил вошедший Лентул, — но один рыбак согласился отвезти нас на своей лодке на близлежащий остров, откуда мы легко можем перебраться в Неаполь или в другое место… он мне сказал, что будто Нола взята разбойниками.

— Мы это знаем, мой друг; иди готовить лодку и жди нас в ней: мы скоро придем; иди скорее, а то коварный рыбак, пожалуй, передумает.

— Я выхожу замуж, Лентул, за Флавия, — объявила Аврелия.

— Ах, как я рад этому! — вскричал молодой человек, — ты спасешь моего несчастного друга от ужасной женщины посредством нерасторжимого брака.

Он ушел.

— Я позову жреца, Аврелия, — сказал Фламиний и также вышел.

Жрец не заставил долго ждать себя; он скоро пришел в сопровождении еврейки. Лицо Мелхолы было радостно.

— Я объяснил этой женщине, — сказал жрец, — что она будет свидетельницей за неимением других. Она уже все приготовила. Позавтракаем и принесем наши жертвы.