Над бездной
Шрифт:
Прекрасный юноша подошел к Люцилле и, вежливо поклонившись, сказал:
— Благородная Семпрония?
— Да. Чем могу служить тебе, благородный незнакомец?
— Твой супруг поручил мне проводить тебя домой и сказать, что он скоро вернется. Не тревожься о нем. Он встретил знакомых и…
— Знаю, — перебила, она, — я могу дойти домой без провожатого. Здесь не Рим.
— Я — Курий.
— Твою руку, благородный человек.
— На взаимную помощь!
Хоть и не водилось тогда, чтоб мужчина жал руку женщине, чужой для него, но Курий и Люцилла соединили свои правые
— Приходи через час на берег; я провожу тебя туда, где ты должна сегодня быть, — сказал Курий.
— Приду, — ответила Люцилла.
Они расстались.
Люцилла пришла в свою спальню и задумалась, усевшись к окошку в кресло. Она боялась не Катилины и его сообщников, а легкомыслия своего мужа.
Лида вошла и села на пол у ног госпожи.
— Моя милая Лида, — грустно молвила Люцилла. — бездна разверзлась!
— Тебе ль горевать, госпожа! — возразила молодая гречанка, — у тебя ли нет средств для достижения всех твоих желаний?! Мелхола верна тебе, потому что никто ей не заплатит щедрее тебя; ее агенты зорки, опытны и многочисленны.
— Все эти люди, Лида, могут следить только за естественным ходом событий; они могут удачно подглядывать, подслушивать, переодеваться, исполнять всякие роли; но как могут они предугадать случайность? они не помогут ни в чем непредвиденном. Нет ничего легче, как напугать моего мужа, напуганного с детства. Театральная торжественность таинственных сборищ этих злодеев произвела такое глубокое впечатление на эту юную, слабую душу, что никакие убеждения не могут заставить его смело отвернуться от своих мучителей.
— Что же теперь тебя заботит, моя добрая госпожа? не могу ли я. быть тебе полезной?
— Сейчас придет за мной незнакомый тебе человек и уведет меня; куда? — я еще не знаю. Я вернусь под каким-нибудь предлогом и сообщу тебе. Переоденьтесь все в мужское платье и идите вооруженные, чтоб издали охранять меня. Как жаль, что я лишилась Катуальды! она ни за что не соглашается покинуть дом Сервилия, потому что в ней его единственная защита… от какой грядущей беды, — вы еще не знаете, но я полюбила Катуальду за такое самопожертвование еще сильнее. Жаль, что я не могу иметь ее при себе!.. она — истинная дочь Севера; она вынослива, как дуб; сильна, — как молодая медведица; храбра, — как амазонка. Она хитрее даже меня самой.
Жаль, если это сокровище будет всю жизнь служить Аврелии; тоща заглохнут без всякого применения все ее достоинства. Чего не дала бы я ей за ее службу!.. сестрой была бы она мне, не рабыней.
Когда вы уйдете за мною, одна из вас должна остаться и через час сообщить батюшке, что я прошу его прибыть туда же, куда я пойду, с вооруженными слугами. Я не знаю, не расставлены ли мне сети; я еще не уверена в преданности моего нового помощника. Распорядись же, начальница моих ундин!
— Незнакомец уж, кажется, ждет тебя, госпожа; не он ли ходит перед домом?
— Да, это он.
Переодевшись в темное, простое платье, Люцилла завернулась в легкое покрывало и вышла на берег, где ждал ее Курий.
— Куда же мы пойдем, мой благородный помощник? — спросила она.
— К гроту Вакха,
— С тобой я не боюсь, но не мешает принять меры. Это покрывало слишком прозрачно.
— Нисколько.
— Я переменю его.
Она сходила в дом, вернулась в другом покрывале и пошла с Курием.
— Что мой муж? — спросила она.
— Совершенно сбит с толка и напуган… ах, матрона!.. и его и меня так лёгко одурачить!..
— А Фульвия на моей стороне?
— Ах, нет, матрона!.. Фульвия ужасно боится, что наша месть не удастся… она меня отговаривает.
— Но ты…
— Я тебя не покину.
— Мне жаль вас.
— Мы, поверь, достойны жалости!.. я люблю Фульвию!.. ее нельзя не любить. Она пожертвовала для меня всем, что ей было свято и дорого. Дочь римского всадника, богача, она бежала со мною, бедным, безродным плебеем. Точно безумные, бросились мы, оба юные и наивные, в водоворот удовольствий, увлеклись лестью злодея… если есть под сводами неба люди, гонимые Роком и ближними, так это именно мы, — я и Фульвия. Нет нам, несчастным, нигде пристанища и ни в чем удачи.
Мы прожили наше состояние и задолжали. Раз, вернувшись домой, я получил страшный удар… Катилина похитил Фульвию!..
— Но он ее возвратил, не продал.
— Не продал!.. злодей перекупил все мои векселя у ростовщиков и похитил Фульвию, как заложницу, не сказав мне ни слова… я мог бы при помощи друзей или ростовщиков погасить этот долг, но злодей с усмешкой сказал, что залог лучше платы!.. разве это не ужасно?!.. продержав ее два месяца, он ее отпустил, но какою ценою унизительных просьб и клятв освободила она себя!..
— Несчастная!
— Он теперь отдал ее Орестилле в клиентки на все время, пока я ее не выкуплю, а выкупить ее я не могу, потому что с тех пор проценты наросли на проценты, дела мои запутались до мертвой петли…
— Я вас выну из петли, если вы будете моими друзьями.
— Победы Помпея над корсарами будут тяжелою гирей на твоих весах. Источник добычи оскудеет.
— Мой отец предложит все к услугам полководца. Он может содержать на свой счет целый год несколько военных кораблей, а при удавах и больше, потому что полководец платит воинам из добычи. Помпей уничтожит весь флот корсаров. Не одни мы будем ему помогать. Купцы охотно присоединят также свои капиталы, чтоб уничтожить грабителей.
Глава LIV
У грота Вакха. — Острый поцелуй. — Прыжок в окно
Грот Вакха находился среди уединенных утесов на берегу моря. Днем это было любимое публикой место для прогулов, но беда грозила честному человеку, попавшему туда ночью. Это было место сборищ для буйных расточителей, и даже для корсаров.
В тот вечер, когда Курий привел Люциллу, в гроте была пирушка друзей Катилины.
Курий и Люцилла выждали время, когда местность у входа в грот опустела; потом они подошли и заглянули внутрь. Из ярко освещенной пещеры нельзя было видеть, стоит ли кто-нибудь снаружи в темноте. Оттуда неслись звуки музыки, песен, говора и звона посуды.