Над бездной
Шрифт:
В тот же день Сервилий отвез Катуальду в Нолу, к эдилу; Ударил ее слегка по щеке и голове, повернул вокруг себя три раза и проговорил:
— Я хочу видеть эту женщину свободной.
Посте засвидетельствования и уплаты пошлин Катуальда была освобождена, сделавшись клиенткою Сервилия. Молодую девушку тянуло в Рим, к Аминандру, в водоворот приключений, но ей жаль было оставить доброго Сервилия, Аврелию и Люциллу. Она не любила красавицу, но тешилась ее плутнями, найдя полное удовлетворение своей жажде таинственных приключений. Ничего не решив, Катуальда осталась
Дни шли за днями. Кай Сервилий решился, после удаления Люциллы к отцу, переехать из деревни в Неаполь, в один из своих домов, и заняться торговлею под именем своего вольноотпущенника, так как быть купцом нельзя было знатному римлянину.
В то времена купец был не только торгашом, но также опытным моряком и храбрым воином, потому что на море ему грозили корсары, а на суше — разбойники.
Сервилий надеялся размыкать свое горе по морям и горам или сложить где-нибудь голову, все ему постыло; бесцельная, одинокая, жизнь опротивела, у него достало бы мужества кончить ее самоубийством, но он хотел быть полезен людям, пока жив; ему блеснула надежда устроить счастье Катуальды и Барилла, если Аврелия отвергнет его дружбу.
Он сидел в беседке и думал о своей бывшей невесте. Где она, что с нею творится?
Так застала его Катуальда. Молодая галлиянка была очень весела.
— Довольно тебе горевать, господин! — сказала она, войдя в беседку.
— Катуальда, — ответил Сервилий, вполне расстроенный от горя, — была минута, когда Аврелия любила меня. Не Аминандр, а я — ее первая любовь, я в этом убежден.
— Ах, если б так было!
— Это так. Я — ее первая любовь, а первая любовь не забывается, несмотря ни на какие увлечения. Если б я не отверг ее любви, когда она возникла в ее сердце, и не пустил бы ее в Рим, она была бы моей, мы были бы счастливы. Я сам разрушил свое счастье.
— Ты бы обратился к богам, господин! Есть разные заклинания, привлекающие любовь. Я знаю одно из таких заклинаний, его чары могущественны, оно может вызвать кого угодно из дальнего места.
Хитрая девушка знала, что ее чары должны теперь подействовать, потому что видела многое, чего не видел ее господин.
— Я плохо верю в это, Катуальда, — ответил он, — но для рассеяния горя готов на все.
— Иди же за мной!
Приведя господина в отдаленную часть сада, Катуальда устроила род жертвенника на камне. Сбегав с быстротою дикой козы в дом, она принесла, как говорится, в руках и в зубах, все нужное.
Живо наломала она свежих веток ивы и, заострив ножом, воткнула в землю вокруг камня, что образовало род частокола. Подав господину кувшин, помогла ему вымыть руки; вымыла и свои. Положив на жертвенник фимиам с цветами вербены, она зажгла это и стала взывать к Венере. Потом, обращаясь на все четыре стороны, говорила:
Могучие чары! скорей приведите Аврелию прямо сюда из столицы! Волшебное слово луну с неба сводит; Людей вид животных принять заставляет. Могучие чары! скорей приведите Аврелию прямо сюда из столицы! [31]31
Заклинание
Сделав из соломы куклу, Катуальда обвязала ее тремя лентами разного цвета и три раза обошла с нею жертвенник, приговаривая:
Твой образ, Аврелия, я обвязала Повязкой тройною различного цвета; Тебя обношу я три раза вкруг жертвы; Скрепляю повязку тройными узлами; Скрепляю я чары богини Венеры. Могучие чары, скорей приведите Аврелию прямо сюда из столицы! Огонь укрепляет сушеные прутья. Огонь этот самый и воск растопляет; Пусть силу такую ж Венера имеет!Она бросила на жертвенник муки, несколько лавровых веток и щепотку серы.
Она продолжала заклинания, а когда все сгорело, собрала пепел и подала своему господину, советуя бросить его через голову в протекавший около этого места ручей, что он и исполнил, повторяя за ней слова заклинаний.
Не успел Сервилий дойти назад к дому до половины своего сада, как увидел Аврелию, идущую с Люциллой. В первый момент он не верил своим глазам, приписывая это видение расстройству рассудка, но скоро убедился в радостной действительности.
Простирая руки к нему, Аврелия издалека закричала:
— Сервилий.
Боясь, что видение исчезнет, он не трогался с места точно окаменев.
Аврелия сильно побледнела и исхудала; глаза ее горели лихорадочным блеском; она с трудом переводила дух от быстрой ходьбы, почти бегом прибежав сюда. Все существо ее как бы озарилось сверхъестественным, неземным сиянием от вдохновенного экстаза любви, рассеянной умной Клелией, но загоревшейся с новой силой, лишь только она рассталась с кузиной и предалась мечтам на досуге во время дороги.
Сервилий не получил писем от нее и ее отца, потому что они морем доехали скорее, чем Дабар, останавливавшийся у каждой таверны для выпивки, в полном убеждении, что господин долго останется в столице.
Любовь создала на досуге в мыслях Аврелии разные теории разгадок ее тайны, клонившиеся все без исключения к оправданию ее так называемого Флавия. Советы Клелии забыты; забыты и все диковины Рима, кроме тех, что составляли декорум любви, например, беседка, часовня Курция и стихи Марции.
Глава XXXVII
Чтение поэмы
Сервилий любовался, глядя, как легкая, стройная фигура Аврелии приближалась к нему, как будто не касаясь земли ногами, а плывя по ней, подобно утреннему туману. Вся его твердость исчезла, любовь и надежда снова поселились в сердце.
Аврелия подошла и повторила:
— Кай Сервилий!
— Я не верю моим глазам, — ответил он, — Аврелия, я не ждал тебя так скоро.
— Разве Катуальда не сказала тебе, что я приехала сегодня, рано утром?